Эти самые ограничители, благодаря излучению особого силового поля которых, не позволяют живому существу и шага свободного сделать, были альтернативой его присутствию при нашем с подругой разговоре. На мои уверения, что рыжуха ничего мне не сделает, он только фыркал, недовольно ворчал и наотрез отказывался отпускать меня в комнату, где её держали, без надлежащей защиты. При этом путаясь в аргументах, выражал свою обеспокоенность: то от имени себя, как моего неизменного телохранителя, то от себя же — бессменного… а вот кого — неизвестно. Потому что сразу замолкал и интересно так шевелил бровями.


В общем, сплошная загадка.


Что конкретно означала эта пантомима, я не понимала, а на наводящие вопросы для отгадки в ответ получала еще одну пантомиму. Еще более загадочную.


В общем, все сводилось к тому, что этот индивид поставил условие: либо он в комнате и рядом со мной; либо в той же комнате я без него и Гретка с браслетами.


— … я ж ногой даже шевельнуть не могу, — тем временем разорялась подруга, все больше накручивая себя, — эти изверги вообще откуда?! Нет, ты мне скажи, откуда они — я на них жалобу накатаю такую — не отмоются!


— Тебя покормили? — устало прервала я её словоразлив.


Очень сильно хотелось «упасть» на какой-нибудь стул и наконец хоть немного расслабиться. Этот день никогда не закончиться.


— Угу, и в туалет сводили, — угрюмо буркнула рыжуха, мгновенно прекращая свою игру в оскорбленную невинность.


И правильно, передо мной уж точно не стоит. Ничего не хочу сказать плохого, но… возможно, я единственный её шанс выбраться из этой истории с наименьшими (согласно провинности) потерями… Если она, конечно, виновата.


— Уже радует, — кивнула сама себе задумчиво.


Потерла лицо ладонями. В голове мельком проскочила мысль — хорошо, что сегодня не красилась и могла не опасаться размазать тонким слоем по лицу косметику «художественным» безобразием. Заново начинать разговор не торопилась. Ни я, ни она. Равновесие в наших отношениях, которое стало неожиданно хрупким, не хотелось нарушать ни одной из нас. Видимо, обе подспудно со всей безжалостной отчетливостью понимали, что после этого былого будет не вернуть.


И это пугало.


— Ну, что? — Гретхен прервала наше обоюдное молчание первой, — Поговорим?


— А у нас есть выбор? — снова пожатие плечами и — впервые за все это время, — взгляд прямой, глаза в глаза.


— Выбор есть всегда, — она усмехнулась, но мало веселого было в этой усмешке, — тебе ли не знать.


Намёк на прабабкины поучения? Так она нас обеих учила с детства, что можно делать и что нельзя никогда. Есть барьеры, переступив которые, обратно уже не вернешься.


Но ответить ничего не ответила. Только качнула головой, соглашаясь, принимая её точку зрения, происходящего и… глубоко в душе все еще надеясь, что действительность ситуации окажется не такой… гадостной, как кажется на первый взгляд.


— Я свой выбор сделала… — помедлила чуть и добавила, — ты, как вижу, тоже.


— Да, — полные губы дракониды чуть растянулись в кривоватой усмешке, — я не хотела, чтобы так получилось…


То, что поведала дальше…


Я рассказывала уже о том, что подруга чувствовала внутренний дискомфорт из-за несостоявшейся мечты об идеальном враче, как и ее отец. И тем не менее это ее не остановило. Гретхен все равно продолжала в частном порядке практиковать на медицинском поприще.


А еще и занялась исследованиями и экспериментами в сфере биоинженерных технологий и химикотехнологической фармакологии. Желая хоть успехами в научной деятельности доказать всем остальным (и себе самой в том числе), что ничем не хуже собственного родителя.


— … понимаешь, это довольно унизительно из года в год ловить на себе взгляды полные жалости, мол, природа на мне отдохнула, — я это понимала, но так до конца и не осознала, к чему подруга начала эту «исповедь обиженных и угнетённых», — Быть ребенком гения — тяжело. Потому, когда у меня что-то начало получаться, я даже боялась слово лишнее кому-нибудь сказать, чтобы не сглазить…


Через полчаса я уже знала всё о том, что произошло с подругой дальше. Ну, или почти всё.


Да, она своего добилась. В какой-то степени.


Гертхен и вправду оказалась гениальным химиком, чего даже сама от себя подобного не ожидала. Рыжуха решила изобрести идеальный «приворот» (если выражаться простыми словами) для мануликов.


Были такие не коренные, завезенные, маленькие зверушки, на Родонусе, популяция которых стремительно уменьшалась. На своей родной планете они давно уже вымерли. А все потому, что самка мануликов могла оплодотвориться всего-то один (в редких случаях — два-три) раз за пятнадцать лет своей жизни от выбранного ею самца. Причем, если выбор уже состоялся, и самка еще не понесла от своего партнера, а самец неожиданно и скоропостижно скончался в пасти какого-нибудь хищника, то второго какого-то иного потенциального отца своих детей, она уже выбрать не могла. У самки на уровне инстинктов развивалось стоическое отвращение к остальным особям мужского пола своего вида.


В общем, решила подруга, так сказать, сделать доброе дело. А что говорила древняя земная пословица об этих самых добрых делах и дороге, выложенной ими, помните? Вот и я о том же. Наша тихушница (никогда бы о ней такого не сказала, но видимо и я не знала её так хорошо, как думала) изобрела и даже провела ряд испытаний над мануликами на устойчивость воздействия на сознание и реакции организма в лабораторных условиях.


Потом уже запатентовала свое изобретение и начала усиленно продвигать его в массы, не вынося пока публично свою идею на суд специалистов.


— Понимаешь, — в очередной раз это слово прозвучало в обращении ко мне, — я ведь — дура, сама знаю. Хотела сначала набрать приличное количество результатов воздействия на мануликов в естественной среде их обитания, получить грант от государства на развитие и еще парочку рекомендаций от заповедников, с которыми я сотрудничала, а уж потом… Потом бы ка-а-ак грянуть на весь Родонус, чтоб скорее все узнали и осознали, что дети гениев могут быть гениями в чем-то другом…


Тиранум Сэй из династии Наилов дураком не был. И голова у него варила отлично. А еще он, хоть и имел неплохое образование, химиком не был. Зато был увлекающимся индивидом, которому вовремя подсунули интересную статейку, выуженную из сети. Да еще преподнесли с комментариями и предположениями, где можно применить подобное. Если есть четкая матрица формулы взаимодействия акустических волн и подвергшихся мутации феромонов, то немного изменив составляющие подходящие для воздействия на разумного, может получиться что-то очень интересное. Особенно в их, деки, бедственном положении с рождаемостью.


Вот и попалась наша Гретка в лапы к правителю. Обещанные горы успеха, финансирование создания лаборатории, подбор в помощники самого квалифицированного персонала… В её-то юном для такого масштаба возрасте…

Сначала ослепленная восторгом от успеха в таком трудном деле, подруга, не особо обращала внимания на то, кто именно предложил ей деньги на новые исследования и испытания… а уж потом, когда первая эйфория прошла, она начала понимать, что не все её действия — такие, как эксперименты непроверенного препарата над разумными особями, — были законными.


Ну и что, что не она лично подвергала гуманоидные и не очень расы клиническим испытаниям? Все равно — именно драконида, несмотря на молодой возраст для такой должности, официально являлась главой проекта и потому несла за происходящее полную ответственность.


Именно этим правитель всея Цукаты с дружками на неё и надавил, когда, испугавшаяся происходящего, подруга захотела не иметь ничего общего с тем, что творилось вокруг неё. Он начал её уже откровенно, не таясь и не церемонясь, шантажировать.


— Я, конечно, многое понимаю, — пробормотала под конец Греткиного монолога, — вот только одно до меня не доходит — зачем моя так называемая венценосная золовка фактически сама себя отравила? И еще, неужели тебе было совсем нас не жалко?


— Было, — горячо зашептала она. Глаза больные, как у побитой собаки, будто говорили, что жизнь ее на этом закончена и даже, если потерпевшие девушки разных рас (и мы в том числе) её простят, то она сама себя… — Я их отговаривала. Просила, чтобы не отправляли этот хрымов лайнер на Родонус… и они даже вначале были согласны…


— А оказалось?.. — уже сама догадываясь, что услышу, не смогла не спросить.


— О том, что ничего не изменилось, я узнала только после того как лайнер конкурсанток получил добро на посадку на нашей планете.


То есть, её волновала судьба только соплеменниц? Судьба остальных… В голову пришла неожиданная мысль:


— Единичные случаи пропавших женщин, о которых мне говорили, тоже ваша работа?


— Лаборатории нужно было опробовать воздействия комплексного… мм… лечения на живых разумных объектах. Сама понимаешь, добровольцев под это дело никто бы не нашел. Да и не искали они. Было подобранное некоторое количество воинов-деки для взятия их биологического материала под создание полноценной связки с испытуемыми, — и тут же торопливо добавила, — но ты можешь о них не переживать. Многие давно замужем и счастливы в браке.


Только вот я и другую статистику помню.


— Это те, кто выжил… — не сводя напряженного взгляда, уточнила, давая знать своим тоном, что ведаю намного больше и предлагаю обозначенной недосказанностью, продолжить мою речь, обогащая информацию подробностями.