Помогло еще то, что наша группа поголовно состояла из гражданок Родонуса и мы могли требовать со стороны представителей нашей планеты всевозможной помощи и поддержки. Уж эти документы мы с девочками сами подписали задним числом на комме драконида и отослали атташе.


Комплект оказался один (и на том спасибо). В небольшой металлически блестящем контейнере в углублениях мягкого теериса лежали две пары прозрачных гибких мембран, в которых трудно было бы угадать что-то посерьезнее обычного гибкого термопласта. Чем вызвали небезосновательные сомнения в наших плотных рядах…


И вот теперь я стояла перед своим так называемым муженьком и стоящей за ним группой мужиков в одном единственном экземпляре. Не выспавшаяся, еще больше уставшая, накачанная новой порцией энергетиков и разряжено-накрашенная — красивая-а-а-а, аж жуть… пытаясь не сильно поёживаться под недоуменными (а иногда даже откровенно неприветливыми) взглядами, сопровождавших Тиранума Сэйя из династии Ниилов, лиц.


Ну да, девочек к ним не пустили, только меня, как единственную, кто выбил себе право броситься грудью на пики врага. В смысле, в строго приказном тоне (раз уж меня вся эта ватага — я девочек имею ввиду, — негласно избрала предводительницей) сообщила, что на встречу с мифическим драконом — в смысле деки, — пойду я. (О том, что сие сказочное создание можно в какой-то мере считать нашим тотемным животным, старалась не думать.)


Причина проста — если «жена» правителя еще может объяснить этой толпе отсутствие остальных девушек, без угрозы дальнейших ненужных нам телодвижений со стороны «муженьков», то избранница какого-нибудь приближенного к трону Цукаты моё отсутствие правителю — нет.


Вот и маялась теперь, думая, как выкрутиться. Вставленные в нос фильтры исправно чистили воздух (я на это очень надеялась), тем не менее успешно фиксируя элементы состава воздуха вокруг меня и передавая данные «сидящим в засаде» следователям Звезды. Так же успешно справлялись акустические фильтры, вставленные в уши, избавляя меня от звукового воздействия (если таковое было). Вот только для гортани горе-разработчики никакой защиты не придумали.


Ну да, зачем гвардейцу-телохранителю разговаривать с кем-то на работе или вообще рот открывать? Они же и подумать не могли, что аппараты будут использоваться словоохотливыми девушками. А я теперь выкручивайся…


Положа руку на сердце, я сама с трудом представляла, что можно было бы придумать, кроме маски на пол-лица, чтобы защитить гортань от вдыхания всяких нехороших примесей в воздухе. Но, ученых все равно стоит озадачить.


В общем, пришлось срочно обмотать горло теплым шарфом ректора (единственным найденным нами в кратчайшие сроки). А он чешется, между прочим и жаркий! И теперь изображать потерявшую голос нежную мамзельку, описывая, на специально выцарапанных из запасов Харпер в библиотеке, листках настоящей бумаги все свои «страдания».


— Но так же нельзя, милая! — казалось искренне возмущался «муженек», — если все так плохо, думаю, будет лучше, если вы вместе с нами вернетесь домой.


Еще чего! Отчаянно замотала головой, с тоской подумывая как было бы хорошо будь здесь такое звуковое сопровождение, как Гретка. Кстати, где она?


— Ы-ы-ы?! — молча попыталась я изобразить волновавший на тот момент вопрос.


Пыльцы карябавшие на бумаге каракули, называемые кем-то буквами, не поспевали за мыслью. Потому часто получалось так, что рука начинала писать одно слово, а окончание уже лепилось совсем от другого. В средине предложения я понимала, что эту мою шифровку никто не разгадает, зачеркивала и начинала писать помедленнее. В общем, со всей тщательностью старалась изобразить из себя жуткую неумёху, растягивая время и подталкивая кое-кого на определенные действия.


Глядя на мои мучения, вернее, попытавшись, заглядывая через моё правое плечо определить, о чем я хочу ему поведать, «муженек» наконец сжалился и всунул мне в пользование свой комм. Хорошо еще, что с руки снял, а не воспользовался так любимым моим телохранителем приёмом. Чего я и добивалась. В левую руку. У правой наружу рабочим торчал только один палец — указательный.


А все Улгуми виноват. Снимать с меня свой комм он отказался напрочь. Как объяснить правителю наш обмен коммами и почему я до сих пор ношу вещь (дорогую стоит заметить) и не возвращаю обратно — не знала. Потому пришлось ко всему прочему еще и руку тонким эластичным бандажом для растянутых связок бинтовать (ничего другого под рукой не нашлось) руку с коммом и рассказывать очередную «сказку» о моей пусть и «незначительной, но неприятной травме».


В общем, красавица, да. Но об этом кажется я уже говорила.


Нажала на маленькую сенсорную синюю кнопочку в правом углу комма правителя и, ожидая пока в воздухе напротив повиснет полупрозрачное вирт-окно, мазнула мизинцем левой руки по торцевой стороне тонкого дисплея, прикрепляя тонкую, почти невидимую круглую плёночку диаметром в несколько миллиметров.


То, что я сейчас сделала (если кто-то обнаружит раньше времени) можно расценить в лучшем случае, как шпионаж, в худшем — если докажут, что я, как жена, являюсь также и гражданкой Цукаты, — как измену родине.


Руки… почти не дрожали. Так что я смогла на выскочившем чистом листе вирт-окна записной книжки правителя написать, что уезжать я мы с девочками до окончания учебы никуда не собираемся. И поинтересоваться, где собственно, Гретхен.


Тиранум Сэй нахмурился. Обошел меняпо кругу и стал снова лицом к лицу. Озадаченно заглянул в глаза, будто что-то там выискивая. С перепугу постаралась прикинуться дурочкой. А для лучшего эффекта мечтательно задумалась о моем любимом сладком лакомстве тар-тасе. Глазки в достаточной мере затуманились. Правитель вроде как успокоился и начал наклоняться, чтобы поцеловать.


Тут уж я не на шутку испугалась и стала отклоняться, прогибаясь в спине все больше, в то же время пытаясь в скоростном режиме напечатать на все еще висящем вирт-окне о моем нежелании заразить Его Величество. (Я конечно, не трусиха, но что-то страшновато стало с ним целоваться. Вдруг у него и на губах какая гадость есть? Я уж не говорю про всё остальное.)


Комедию ломать пришлось еще долго. Минут пять я в молчаливой пантомиме распиналась, мол, хочу — но не могу. Девичья честь не позволяет, да и чувство долга требует бережно относиться к здоровью своего будущего мужа. Даже ручки в молитвенном жесте пришлось складывать. Видимо, это единственное, что его убедило. Драконида умоляющая о чем-то — явное доказательство ее невменяемости.


Не знаю, сколько бы это еще продолжалось, если бы не Гретка, ворвавшаяся ураганом в комнату отдыха главы академии, где мы собственно с правителем на данный момент «разговаривали».


— Данка-а-а! — неуловимая бестия прорвалась сквозь толпу муженьков, со всей деликатностью просочилась между мной и правителем и… повисла на шее камнем. То ли желая у каменный пол утопить раньше времени, то ли действительно так рада меня видеть, — а меня с корабля не выпускали, представь себе!


Зло запыхтела она и продолжила:


— Сказали «нечего туда-сюда мотаться, все равно скоро вы все на корабле будете, и мы всем кагалом на Цукату полетим»


С интересом взглянула на правителя. Интересно, что он на это скажет.

Ничего. Этот гад ничего не сказал! Состроил непонимающую рожу и сделал вид, что так и надо. Еще и хмыкнул. Он меня вообще за дуру считает? Нет, на титул самой умной не претендую и раньше никогда подобным не занималась, но все же…


Только Гретка мельком удостоилась недовольного взгляда мужчины и… и все.


А подружка решила от меня не отлипать. Настойчиво повисая на плече и треща всякие глупости на ухо. Хочешь — не хочешь, а задуматься о странном поведении нашей рыжухи, заставляет. Нет, не о её словесном поносе — это-то как раз для нее в порядке вещей. Но, обычно она свою словоохотливость контролирует, вернее, виртуозно использует, направляя в то русло, куда ей это нужно…


Точно! Как же я сразу не догадалась, что подруженция и сейчас занимается этим. Пытаясь «заполнить эфир», настойчиво не даёт правителю подойти ко мне на достаточно близкое расстояние, чтобы… чтобы что? Хрым, как все запутано!


Настораживал меня и еще один момент — сама Гретка. Нет, с её поведением я уже разобралась. Беспокоило другое — если на нас с девушками каким-то образом воздействовали, то почему тогда на Гретхен это воздействие никак не влияет? Врожденный иммунитет? Или же мои подозрения оказались правы и она все же замешана во всем этом? А может ответ на мой вопрос вообще предполагает третий, неизвестный мне, вариант?..


Правитель еще пару раз за прошедший час попытался пробиться ко мне, но у него мало что получалось. С каждой неудавшейся попыткой лицо его все больше и больше суровело, а под конец и вовсе выражало жуткую неприязнь — то ли ко мне, то ли к подруге.


И, в принципе, я была бы благодарна Гретке за подобную заботу о себе, но… ее это все равно не избавит наших от расспросов, да. Кажется, пришло время для серьезного разговора.


— Прошу прощения, что прерываю, — в помещение неслышной тенью просочился Тад Рэм, но студенткам Тутера и Зуда пора приступить к занятиям. Они и так слишком много пропустили и дополнительные часы отсутствия не пойдут на пользу дальнейшей учебе. Наверстывать придется прилично.


— Да-да, конечно, — отцепив наконец от себя рыжуху, состроила на морде лица выражение покорности примерной ученицы, — мы уже идем…


— Как это «идем»?! — возмущение деки было не поддельным. Причем не только правителя, но и всего его окружения.