Неожиданно он вздохнул.

– Что? – прошептала Мариэтта. Уж не разочаровался ли он в ней?

– Ты красавица, дочка, и у тебя взгляд моей матери. Она тоже была настоящей Венерой, маленьким вихрем, который обожал мой отец. Я всегда буду вспоминать ее, глядя на тебя.

Афродита шагнула вперед, нежно улыбнулась и поцеловала его в щеку.

– Мой бедный Адам, – мягко проговорила она. – Твой вид мне не слишком нравится, друг мой. Может быть, нам уйти и дать тебе отдохнуть?

– Нет, не сейчас. Я еще не нагляделся на нашу красавицу дочку.

Афродита улыбнулась.

– И что ты собираешься делать со всей этой красотой, дитя мое? Твоя мать говорит, что тебе двадцать один и ты еще не замужем. Поверить не могу, что мужчины в Англии столь слепы. Может быть, ты ждешь идеального мужчину? Поверь, ты его никогда не найдешь.

Мариэтта вопросительно взглянула на мать. Она еще не рассказала Афродите о предложении Макса. Ей хотелось дождаться, когда они соберутся все вместе, и тогда поведать хорошую новость.

– Я нашла идеального мужчину, сэр. Его зовут Макс Велланд, он сделал мне предложение, и я его приняла.

Афродита тихонько охнула:

– Ах негодница, так ты скрыла это от меня!

– Надеюсь, теперь ты рада? – Мариэтта робко улыбнулась. – Мне очень жаль, что не пойду по твоим стопам, мама, но... вряд ли я стала бы хорошей куртизанкой.

Адам неожиданно расхохотался, но тут же закашлялся, и Афродита быстро принесла ему стакан сердечной настойки, после чего он сумел овладеть собой.

– Она напоминает мне вас, дорогая, – наконец хрипло произнес он. – Остерегайся следовать велениям сердца, Мариэтта, это может завести тебя туда, куда тебе лучше никогда не попадать.

Афродита насмешливо улыбнулась.

– Жизнь дается для того, чтобы жить, – уверенно возразила она. – Может, я и совершала ошибки, Адам, но я, по крайней мере, жила в свое удовольствие.

Адам кивнул:

– Ты права. Надеюсь, этот Макс будет хорошо с тобой обращаться, иначе ему придется иметь дело со мной.

– Он сын герцога. – Мариэтта потупилась. – По крайней мере, до недавнего времени был...

– Все равно ты слишком хороша для него.

На сердце у Мариэтты потеплело. Такого отзыва о себе ей еще не приходилось слышать.

Афродита взяла дочь и ее отца за руки.

– Сегодня я очень счастлива. Пожалуйста, будь счастлива и ты, дочка.

Адам вздохнул:

– Может быть, ты как-нибудь навестишь меня в деревне, Мариэтта? У меня дом в Сомерсете, где я веду простой образ жизни. Я сам работаю в саду, сажаю, поливаю...

– Я обязательно это сделаю, – убежденно проговорила Мариэтта.

– Ну вот и хорошо. – Адам похлопал ее по руке и улыбнулся, а потом обменялся с Афродитой многозначительными взглядами.

– Теперь мы должны сказать тебе кое-что важное, дочка. – Афродита повернулась к Мариэтте. – «Клуб Афродиты» принадлежит мне и Адаму. Много лет назад мы решили, что, поскольку ты наш ребенок, со временем клуб перейдет к тебе, и теперь мы хотим, чтобы ты стала его владелицей. Но сначала мы должны узнать, что ты об этом думаешь.

Мариэтта не знала, что сказать, ее глаза наполнились слезами.

– Я просто не знаю... – прошептала она.

– Если ты хочешь отказаться...

Мариэтта не знала, плакать ей или смеяться. «Клуб Афродиты» будет принадлежать ей! В каком-то смысле она воплотит мечту и пойдет по стопам матери, и еще у нее будет Макс.

– Я буду гордиться тем, что «Клуб Афродиты» – мой! И... большое спасибо вам обоим!

Адам довольно кивнул, а Афродита вздохнула:

– Я рада, Мариэтта, хотя надеюсь, что этот день наступит еще не скоро. – Она встала. – Твой отец утомился, надо дать ему возможность отдохнуть. Адам, может быть, Мариэтта сможет еще раз навестить тебя до твоего возвращения в Сомерсет?

– Конечно, я буду только рад.

Мариэтта крепко обняла отца и вышла из комнаты вслед за матерью.

Мгновение Афродита молчала, затем неожиданно произнесла:

– Печально, что с ним такое случилось, но, по крайней мере, он счастлив в другом. Тебе не стоит его жалеть.

– И все-таки мне его жаль, – Мариэтта вздохнула. – Если бы он смог опять ходить.

– Я собиралась дать тебе новое задание, помнишь, по поводу встречи с Максом на балу в Воксхолл-Гарденз. Ты все еще хочешь продолжать игру?

– О да, конечно!

– Тогда это будет твоим последним свиданием. Ты наденешь золотую маску и красный плащ, отороченный мехом, а на Максе будут черный плащ и серебряная маска. Вы встретитесь возле ротонды, и он проведет тебя по темной аллее. Это тебе мой подарок по случаю помолвки. Очень романтично, не правда ли?

– А какие правила в этот раз? – полюбопытствовала Мариэтта.

Афродита рассмеялась:

– Зачем тебе правила? Впрочем, если хочешь, можешь установить собственные правила. А мое последнее правило – ты просто должна быть счастлива.

Мариэтта тут же пообещала себе, что будет счастлива. И все же... Что подумает Макс, когда она станет владелицей «Клуба Афродиты»? Сможет ли он не обращать внимания на то, что она хозяйка борделя? И не лучше ли ей пока Ничего ему не говорить? В конце концов, это произойдет лишь через много-много лет...

Но, решив молчать, Мариэтта вдруг почувствовала себя так, будто уже его обманула.


Получив записку от Афродиты, Макс улыбнулся. Афродита поздравляла его с грядущей свадьбой и извещала о предстоящем свидании с Мариэттой в Воксхолл-Гарденз.

Ему будет не хватать ее загадочности и волнения таких встреч, но мысль о том, что они с Мариэттой скоро поженятся, привнесла в его сердце такое тепло, какого он никогда прежде не ощущал. Страсть и желание, доверие и любовь, радость от того, что живешь с женщиной, которая нужна тебе больше всего на свете, – что может быть лучше!

– Макс?

Застигнутый врасплох, он повернулся, записка выпала из его пальцев. В комнате стоял Гарольд и в упор смотрел на него; губы кузена были поджаты, и выглядел он каким-то нечастным.

– Я слышал, что герцог собирается тебя усыновить?

– Собирался, да я отказался, – небрежно ответил Макс.

Гарольд пожал плечами, словно не веря.

– Я рад за тебя, если он собирается вернуть тебе прежнее положение. Сюзанна думает, что герцог это сделает, но куда это нас заведет, Макс? Теперь уже я чувствую себя так, будто обо мне забыли.

– Но я же сказал тебе...

Гарольд нетерпеливо махнул рукой:

– Это ты сейчас так говоришь, но со временем... Он будет настаивать, и ты согласишься. Мариэтта Гринтри тоже постарается – какая женщина в ее положении не захочет стать герцогиней!

Макс почувствовал, как от гнева у него напрягаются мышцы, но сдержался, напомнив себе, что сейчас кузен расстроен и оттого говорит глупости. Во всем виноват отец, который, решив исправить прежнюю ошибку, снова взялся за дело, не подумав о других.

Подойдя к подносу с напитками, Макс налил себе и кузену бренди.

– Присаживайся, Гарольд, и давай поговорим.

– Ты ведь понимаешь, я это не ради себя... – Гарольд вздохнул. – Я думаю о Сюзанне.

В этот момент, повернувшись, Макс увидел, что Гарольд поднял записку и читает ее. Это определенно было вмешательством в личную жизнь, но Гарольд, кажется, даже не заметил, что читал, и, положив записку на стол, взял стакан, протянутый Максом.

– Мы с Мариэттой собираемся пожениться и переехать в Блэквуд, где я решил снова открыть старую шахту. У жителей деревни появится работа, а у меня кое-какие деньги. Может, ты и считаешь это очень странным поступком, но мне не нужен ни Велланд-Хаус, ни что-то иное, что я привык считать своим. В том, что не имеешь многого, заключена свобода, а кроме того, я скоро стану обладателем самой большой драгоценности.

– Мне хотелось бы... – начал Гарольд, но что именно он собирался сказать, так и осталось неизвестным, потому что он вдруг замолчал и некоторое время тупо смотрел на стакан в своей руке, а затем сделал глоток бренди. – Полагаю, я приглашен на свадьбу? Обещаю вести себя самым лучшим образом.

– Я подумаю.

Гарольд улыбнулся и протянул руку:

– Искренне желаю тебе удачи, кузен. – Он направился к двери, и Макс задумчиво посмотрел ему вслед. Гарольд определенно был не в себе, но, с другой стороны, кто может его в чем-то винить с тех пор, как герцог так круто поступил с ними обоими? Интересно, прав ли кузен, смягчится ли он и позволит ли отцу восстановить его в правах наследства? А если так, будет ли это означать, что Макс потеряет Мариэтту? Она ясно выразилась по поводу возможности стать герцогиней – по ее мнению, при ее репутации подобное будущее исключено. Но если дело дойдет до выбора, Макс знал, кому отдаст предпочтение, и не испытывал в этом никаких сомнений.


Уильям Тремейн подозрительно посмотрел на мистера Джардина:

– Я видел, как вы строите глазки моей сестре, друг мой. Не думайте, что я слепой или дурак.

Мистер Джардин тут же почувствовал, что его лицо краснеет.

– Ошибаетесь, мистер Тремейн, я вовсе не собираюсь...

– Можете не объяснять, я все равно ничего не хочу слышать. Думаю, самым лучшим выходом из положения будет ваше немедленное увольнение.

– Ни в коем случае!

Уильям грозно прищурился:

– Так вы мне не подчиняетесь?

– Я работаю не у вас, а у вашей сестры. Разумеется, если она предложит мне уволиться – это совсем другое дело, но до тех пор я останусь на своем месте.

– Я же сказал, у вас на нее виды! Думаете поселиться в ее доме и жить на ее деньги? Напрасно. Я все равно этого не допущу, слышите? Я не...

– Уильям! – Эми Гринтри стояла в дверях, опираясь на трость, ее щеки порозовели от гнева, глаза пылали. – Как ты смеешь разговаривать с мистером Джардином подобным тоном?! И как ты смеешь предполагать, что он намерен проникнуть в мою личную жизнь?! Мистер Джардин – джентльмен, близкий друг и мой секретарь. Я очень зла на тебя. Ты не имел права так с ним разговаривать!