– Кого?

– Того, кто это с вами сделал. Как его зовут? Кто он?

В ее глазах мелькнуло разочарование.

– Вы хотите узнать подробности? Что ж, многие сердобольные люди будут только рады просветить вас и сообщить детали.

Макс нетерпеливо помотал головой:

– Меня это не интересует. Я хочу узнать его имя, чтобы свернуть ему шею. – Мысль о том, что его праведный гнев был для нее чем-то новым, распалила ярость Макса еще больше. Похоже, у Мариэтты Гринтри нет Макса Велланда, нет того, кто мог бы прискакать на белом коне и биться за ее честь.

От такой несправедливости у него заболело сердце.

– Не думаю, что это хорошая мысль, – наконец проговорила Мариэтта, пытаясь скрыть улыбку. – Разумеется, я очень признательна вам, Макс, но хочу, чтобы все плохое осталось у меня в прошлом. А вот если вы пожелаете сыграть роль галантного героя, вы сможете принести самую большую пользу моему будущему. Так помогите же мне узнать о страсти и желании все, что знаете сами!

Страсть и желание? Господи... У него закружилась голова, когда он почувствовал, что пальцы Мариэтты, легко касавшиеся его руки, стали горячими.

– Но у меня нет денег...

– Не важно. Это временная связь, каждый из нас берет от другого то, что ему нужно, и ни один не становится от этого ни богаче, ни беднее. Ну как вы этого не понимаете? Мы можем делать что хотим так, чтобы ни один из нас не пострадал.

Это было очень похоже на то, о чем Макс мечтал в молодости – получить возможность заняться любовью с прекрасной девушкой, не думая о последствиях. Теперь, став взрослым мужчиной, он отлично знал, что последствия есть всегда.

– Если вы не согласитесь, я должна буду обратиться к кому-нибудь другому, – мягко проговорила Мариэтта. – Полагаю, в Лондоне найдется достаточно джентльменов, которые согласятся завести со мной интрижку. Может, вы снабдите меня списком?

– Прекратите, черт побери! – взорвался он.

– Да? – Ее глаза простодушно смотрели на него. – Тогда этим просто придется заняться вам. Не волнуйтесь, Макс, ничего такого уж кошмарного вас не ждет. Между нами нет согласия, а значит, исключено, что между нами возникнет привязанность. Куртизанки, знаете ли, не привязываются, это плохо для дела.

Макс беспокойно заворочался на постели. По правде сказать, его тело уже гудело от предвкушения. Связь с Мариэттой Гринтри! Он никогда и не мечтал о чем-то подобном, и вот это пришло сейчас, в момент, когда его жизнь в таком упадке. И все же он будет дураком, если откажется. Стук в дверь возвестил о приходе Дэниела и Поумроя. Вместе с ними в комнате появился поднос, уставленный чашками и тарелками с сандвичами, пирожными и пшеничными лепешками.

– Ах, как это кстати! – Мариэтта всплеснула руками. – Поблагодарите от меня вашу супругу, Поумрой. И вы, Дэниел, вы так любезны!

Когда мужчины, поклонившись, вышли, Мариэтта налила чай в чашки и занялась подносом, все время чувствуя на себе взгляд Макса. То, что он не отказался сразу, вряд ли было случайностью, и внутри у нее росла надежда на то, что на этот раз все закончится благополучно.

Макс молчал еще некоторое время, затем покачал головой:

– Вы не осознаете до конца, что это будет означать для вас. Если желание проникнет в вашу кровь, то потом, решив остановиться, вы можете обнаружить, что не в силах этого сделать.

Мариэтта беззаботно откусила сандвич.

– Просто вообразите, что вы у меня в рабстве, и тогда я смогу опутать вас... моими чарами.

Неожиданно Макс улыбнулся, и Мариэтта почувствовала легкую надежду.

– Вашими чарами... – задумчиво повторил он. – Что ж, потом не говорите, что я вас не предупредил.

– Так вы согласны?

– Пожалуй. По крайней мере, так вы не станете жертвой другого мужчины, не столь щепетильного, как я.

– О, благодарю вас! – Мариэтте тут же захотелось его обнять, но вид у Макса был такой, что она лишь подала ему лепешку.

Посмотрев на лепешку, Макс закрыл глаза.

– Не думаю, что смогу сейчас есть, – проговорил он слабым голосом.

– Хотя бы попытайтесь. Миссис Поумрой приложила столько усилий, и вот еще чай. Может, вам помочь? Это самое меньшее, что я могу сделать в ответ на ваше великодушное согласие.

Кажется, он решил, что это смешно, но Мариэтта не обратила на это внимания. Сев на постель рядом с Максом, она поднесла чашку к его губам.

Макс с трудом сделал глоток.

– Это что – часть игры?

– Конечно, нет. – Мариэтта отломила кусок лепешки и искоса взглянула на него. – Нужно подождать, пока вам не станет лучше. К тому же у вас может случиться рецидив.

Макс рассмеялся и тут же застонал от боли, а когда Мариэтта поставила чашку и легонько погладила его лоб кончиками пальцев, прислонился к ее плечу и закрыл глаза. Он был очень большим и тяжелым, но Мариэтте почему-то нравилось чувствовать его. Даже когда его голова переместилась ниже и оказалась у нее на груди, она не стала жаловаться, а принялась накручивать его волосы на палец.

– Я не очень долго пробуду в Лондоне, – устало проговорил Макс. – Дом мне больше не принадлежит, и теперь пришла пора окончательно в этом убедиться.

– Но... куда вы поедете?

– В Корнуолл, в дом матери. По крайней мере, он все еще мой. Этот дом построен на утесе несколько столетий назад, и из его окон открывается отличный вид на море. Я был там лишь в раннем детстве, так что плохо его помню, но уверен, в моем стесненном положении мне и это подойдет. Может быть, я даже смогу заняться контрабандой, чтобы увеличить доход.

Мариэтта заставила себя улыбнуться, хотя глаза ее были полны слез. Она понимала, что это всего лишь храбрость отчаяния.

–А другие там тоже занимаются контрабандой? – спросила она.

– Скорее всего. Может быть, я даже смогу возродить одну из банд – тогда нам будет чем заняться длинными ночами.

В этот раз ее смех был более искренним. Макс повернул голову и взглянул на нее. Его темные глаза были томными и опасными. Внезапно Мариэтта, нагнувшись, прижалась губами к его губам прежде, чем осознала, что делает.

Она удивила его, но лишь на мгновение. Губы Макса приоткрылись, и когда она оказалась в его руках, он поцеловал ее так глубоко и сильно, что ей показалось, будто весь мир перевернулся в одно мгновение.

Некоторое время Мариэтта пребывала в шоке, потом крепко поцеловала его в ответ. Губы Макса были теплыми, и она ощутила какое-то приятное подрагивание внизу живота.

Макс повернул голову и прижался к ее шее дразнящими губами. Неужели это тот самый мужчина, который так яростно протестовал всего несколько минут назад? Не желая упустить шанс, Мариэтта погладила его горло. Кожа Макса была теплой, как и прошлой ночью.

– Можно мне снять с вас рубашку?

Казалось, Макс на мгновение утратил дар речи.

– Это что – часть урока? – наконец спросил он.

– Конечно, – ответила Мариэтта не моргнув глазом.

– Но почему вы хотите снять с меня именно рубашку?

Ей стало ясно, что Макс не станет выполнять ее просьбу, пока не получит объяснения.

– Я была рядом с вами прошлой ночью, и тогда на вас не было одежды, а ваша грудь...

Она почувствовала, что краснеет, и решила обязательно научиться контролировать себя. Афродита никогда не краснела.

– Мы с вами физически очень разные. Хотя я и была с мужчиной, не могу сказать, что у меня имелась возможность хорошенько его разглядеть. А теперь я не буду удивляться, когда мужчина снимет рубашку.

Губы Макса неожиданно сложились в улыбку.

«О Господи, он великолепен! – подумала Мариэтта, глядя на него. – Совсем не такой, каким я представляла его себе в первую встречу в корзине шара. Как же можно быть такой дурой и думать, что он мне не нравится?»

– Вы хотите увидеть мою грудь потому, что она не такая, как у вас?

– Да.

Что ж, в эти дни у него было слишком мало радости, так почему бы ему не развлечься, черт побери? Ни один закон не может ему в этом помешать.

Не обращая внимания на боль в виске, Макс начал снимать парчовый пиджак. Мариэтта помогала ему, как умела, а когда он отбросил рубашку в сторону, широко открыла глаза и сосредоточилась.

– Можно мне дотронуться? – через мгновение спросила она, отводя взгляд в сторону.

– Попробуйте.

Интересно, она и правда собирается провести руками по его коже или это его больная фантазия? Что, если сейчас он проснется и все окажется сном?

Руки Мариэтты плавно опустились на его плечи. Ее ладони были нежными и теплыми. Тело Макса мгновенно отреагировало, и ему даже пришлось проверить, скрывает ли покрывало его эрекцию.

Пальцы Мариэтты продолжали скользить по его плечам. Особенно ее заворожили темные волосы на груди – она несколько раз провела по ним, наслаждаясь их видом. Когда она задела ногтем сосок, Макс поморщился, но она снова притронулась к ним, наблюдая, как они твердеют.

– Такое бывает, когда мне холодно, – проговорил Макс, думая, что ей нужно дать хоть какое-то объяснение. – Или... при сексуальном возбуждении. То же в подобных случаях происходит и с вами.

Только теперь Мариэтта взглянула на него из-под ресниц, и Макс увидел, что она совершенно очарована.

– О, я никогда не обращала на это внимания! Одеваясь или раздеваясь, я никогда не обнажаюсь полностью перед горничной. Вы хотите сказать, моя грудь отреагирует так же, если вы до меня дотронетесь?

Если он до нее дотронется? То есть проведет пальцами по ее соскам? Макс даже слегка испугался: для его ослабленного состояния это было слишком.

– Да.

На одно невообразимое мгновение Макс решил, что Мариэтта вот-вот попросит его это сделать. Но разве может он уложить ее на спину в первый же день их временной связи?

– Я устал, простите, – тихо проговорил он. – И все же не могу не сознаться: я получил настоящее удовольствие от ваших прикосновений.

– Правда? – Мариэтта с облегчением улыбнулась. – Я тоже получила удовольствие.