И, честно говоря, именно это ей в нем больше всего нравилось.

* * *

По настоянию Первого Александр начал одеваться в два часа пополудни, хотя и полутора часов казалось недостаточно для выбора одежды к такому жизненно важному случаю. В конце концов, все его финансовое будущее может зависеть от этой встречи в Гайд-парке. Однако камердинер знал свое дело, а потому Алексу пришлось во всем ему довериться.

– Я должен выглядеть броско, Первый, но при этом не так, словно я приложил к этому некое усилие.

– Беспечная красота, милорд? – спросил мистер Херберт из-за открытой двери гардероба.

– Именно. – Александр снял халат и бросил его на постель. В отражении напольного зеркала мелькнула темная чернильная цепь, оплетающая его мускулистое плечо. Он хлопнул ладонью по кельтской татуировке и поморщился: – И плотную батистовую рубашку.

Мистер Херберт выглянул из-за двери гардероба, осознал, что беспокоит его нанимателя, и сам хлопнул ладонью по чернильному кельтскому кольцу, навсегда впечатанному в его собственную руку.

Хлопок по кольцу был аналогом тайного рукопожатия, обещанием единства с кланом Ламонт. Шотландский дед Александра сам нанес татуировку на руку внука, когда тому было четырнадцать лет – при обряде инициации Ламонтов. Ничто и никогда не давало ему большего чувства связи со своими дикими шотландскими корнями – и ничто не давало большего чувства гордости. Однако сегодня он хотел показаться мисс Мерриуэзер не гордым шотландским воином, а утонченным лондонским джентльменом.

– Верно, милорд. Я знаю, что вам нужно.

И он действительно знал. Час спустя Александр был одет, его шейный платок был повязан самым модным – и при этом дерзко ослабленным – узлом Trone d'amour, а каждый волосок в прическе был уложен.

Мистер Херберт стоял перед Александром, занеся черепаховый гребень.

– Стоит ли, сэр?

Александр на мгновенье задумался:

– Почему бы и нет?

– Но, милорд, вы обещали графу…

Да, он обещал сохранять манеры джентльмена. Но разве сегодняшней его миссией не было соблазнение мисс Мерриуэзер?

– Давай, Первый.

Мистер Херберт ловко захватил гребешком прядь смоляных волос и быстрым движением тонкого запястья позволил ей упасть.

– Вот, милорд. Готово.

Когда густой локон упал, закрывая бровь, Александр удовлетворенно вздохнул. Чертовски странно, что настолько незначительная деталь способна так оживить всю внешность.

Он взглянул на опасную красоту своего отражения в зеркале и довольно вздохнул.

Неважно, что это всего лишь на один день.

Лэнсинг, главный лондонский повеса, вернулся.

* * *

Мередит прищурилась, глядя на крошечный золотой циферблат, раздраженно выдохнула и уронила часы обратно в свой ридикюль. Она оглянулась, затем повернулась и посмотрела вдоль Роттен-Роу – в десятый раз за последние десять минут.

Где, черт побери, носит эту вдову? Вся эта встреча с лордом Лэнсингом окажется впустую, если вдова не прибудет заранее.

Мередит познакомилась с этой женщиной год назад, когда вместе с тетушками выражала свои соболезнования по поводу безвременной кончины третьего мужа миссис Хэйвуд. Мередит была поражена, увидев вдову в веселом расположении духа, под руку ее поддерживал джентльмен. И поражалась еще долго, пока не узнала от тетушек, что непристойная вдовушка меняет мужей едва ли не каждый сезон. По правде говоря, все общество знало, что она залюбила как минимум троих богатых мужей до их ранней смерти, чем заслужила прозвище «веселая вдова».

От упокоившегося мужа вдове достались полные сундуки наследства, однако она любила играть в карты почти так же сильно, как и развлечения в спальне, и ни для кого не являлось секретом, что ей всегда не хватает гиней, забав под покрывалом… или мужчины, способного предоставить и то и другое.

По этой самой причине Мередит и удалось заручиться помощью вдовушки в своих социальных экспериментах. Наняв одновременно вдову и Жизель, она расширила поле своей деятельности, и страстная вдовушка еще ни разу не подвела Мередит. И этот раз не станет исключением. Как и предполагалось, вдова не моргнула и глазом, когда Мередит предложила ей горсть гиней за соблазнение красивого лорда Лэнсинга.

И тут, словно она вызвала дьявола, просто подумав о нем, сияющий черный экипаж, украшенный гербом Ламонтов, остановился у коновязи.

О нет! Мередит быстро спряталась за старым каштаном. Ну почему он не опоздал, как это свойственно всем повесам?

Прижавшись щекой к стволу дерева, она подалась вперед – ровно настолько, чтобы увидеть, как лорд Лэнсинг спускается по ступенькам с широкой улыбкой на слишком красивом лице и исчезает в раскрытых дверях конюшни, дабы найти ее.

Ничто сегодня не складывалось так, как она того ожидала. Судя по поведению тетушек утром, она была уверена, что Артур… проклятье… мистер Чиллтон сделает ей предложение во время прогулки на фаэтоне.

Но он не сделал.

Конечно же, настанет день, когда он это предложит. И, как ей кажется, довольно скоро, ведь как минимум дважды за этот месяц он в присутствии других говорил о ней как о подходящей жене.

Даже ее сестры и двоюродные бабушки выражали уверенность в том, что этот союз состоится. Как и младшая сестра Чиллтона, Ханна. Достаточно было послушать ее, и кто угодно подумал бы, что Мередит уже дошла до алтаря с Артуром… то есть с мистером Чиллтоном.

О да, предложение руки и сердца было неизбежно! Оно просто не случилось сегодня – хотя она готова была поспорить на гинею, что это случится. Мередит взглянула на белую кружевную косынку тетушки, прикрывавшую глубокий вырез ее нового платья сапфирового цвета. Было очевидно, что мистер Чиллтон не нашел его привлекательным. Возможно, дело в покрое.

Мередит выудила из ридикюля книжицу в кожаном переплете и забормотала слова, которые намеревалась записать:

– Французский крой и платья с глубоким вырезом привлекают только…

– Меня, – раздался глубокий и мягкий, как шелк, голос у самого уха Мередит, заставив ее вскинуться от неожиданности.

Мередит захлопнула кожаную книжицу и резко оглянулась:

– О, л-лорд Лэнсинг, я… эм-м… не знала, что вы уже прибыли.

– В этом, моя дорогая, я более чем уверен. – И он сверкнул самой дерзкой из своих распутных улыбок, от которой Мередит вдруг почувствовала себя совершенно беспомощной.

Будь он проклят! Не сводя с него взгляда, она ощупью открыла ридикюль и спрятала в него книжицу и карандаш.

– Я лишь писала себе своего рода напоминание.

– Я это заметил. – Ловелас недоверчиво приподнял идеальную бровь. – И прошу прощения, что помешал вам.

– Н-ничего страшного, – запнулась она, полностью поворачиваясь к нему. – Это просто цитата, которую я вычитала в журнале «La Belle Assemble'e».

Легкий теплый ветерок зашелестел листвой над их головами, взъерошил густой темный локон, спадавший на лоб Лэнсинга, и это приковало внимание Мередит к его сияющим зеленым глазам, обрамленным, на зависть многих женщин, густыми темными ресницами.

Мередит буквально не могла отвести взгляд от его глаз. Она словно попала в ловушку, из которой ей было не выбраться.

Краем глаза она отметила, как поднимается его ладонь, и ощутила тепло прикосновения к своей щеке.

– Надо же, царапины почти исчезли. Как такое возможно?

Ошеломленная такой наглостью, Мередит даже не попыталась убрать его ладонь.

– Тетушка Виола смазала их кремом. Моя бывшая горничная составляла бальзам – он заживляет царапины и ушибы лучше любого другого лекарства.

– Вы упали с большой высоты. С вами действительно все хорошо?

– О да! – Мередит не желала ни с кем обсуждать состояние своего тела и уж тем более говорить об этом с развратником.

– Рад это слышать, мисс Мерриуэзер.

Едва она набралась смелости оттолкнуть от лица руку Лэнсинга, как пальцы его сдвинулись. И Мередит ощутила тепло его пальцев в выемке между ключицами. Она открыла рот, поскольку знала, что должна возразить против такой фамильярности – она ведь была практически замужем за другим, – и тут косынку тетушки буквально сдернули с ее плеч.

Он мягко хохотнул, разрывая контакт их взглядов.

– Раз уж вы читаете «La Belle Assemble'e», мисс Мерриуэзер, то не можете не знать, что столь чудесное платье не нуждается в дополнительных украшениях, особенно в такой жаркий день.

Мередит почувствовала, как щеки розовеют от смущения, и выдернула косынку из его пальцев.

– Сэр, я пригласила вас сюда не для того, чтобы обсуждать моду. – Она сглотнула и чуть не потеряла сознание, услышав, как громко это у нее получилось. – Если не ошибаюсь, вас можно назвать экспертом в вопросах породистых лошадей?

– Вы правы, – лорд Лэнсинг протянул ей руку. – Вам нужен мой совет, мисс Мерриуэзер?

Мередит прочистила горло и просто застыла, глядя на его приподнятый локоть… который все не опускался… все ждал ее. Наверное, она кажется ему дурочкой. Осознав наконец, что ей придется продолжать свой эксперимент без помощи куда более опытной вдовы, она решилась принять его руку.

– Да, милорд. Как вам наверняка известно, женщин не допускают в «Таттерсоллз», а потому мне нужно доверить ставки на аукционе моему агенту.

– Агента можно нанять.

– Возможно, но мне не найти равного вам по знаниям, по крайней мере, так о вас говорят в городе.

Они зашагали к конюшням. Мередит подняла глаза на Лэнсинга и заметила довольную улыбку, скользнувшую по его губам.

Когда они дошли до ворот конюшни, Мередит остановилась и вновь оглянулась в поисках вдовы, но любвеобильной миссис нигде не было видно. Взгляд Мередит вернулся к темному провалу двери в конюшню. Запах лошадей и соломы был очень силен, и ее сердце начало колотиться.

Что же ей делать?

– Мисс Мерриуэзер, если мы собрались обсуждать лошадиные стати, нам следует войти внутрь. – Лорд Лэнсинг повлек ее за собой, но Мередит вбила каблучки в землю.