А Симонова вышла на улицу, на ходу застегивая пальто. Куда ей сейчас ехать? Домой? Нет, она не хочет ехать в квартиру Макса. Своего жилья у Вари не было, родители продали их квартиру перед отъездом в Краснодар. И теперь ей даже некуда пойти, когда она уйдет от Максима.

Варя постояла на месте, пока не замерзла, а потом поехала к Снежане. Пора бы им повидаться и поговорить по душам.


Снежана не заметила, как уснула. Боль утихла, и организм, переживший недавно сильный стресс — отключился. Очнулась она от звука дверного звонка. Кто-то настойчиво звонил в дверь, словно зная, что она сейчас находится дома.

Добравшись до двери, Снежана глянула в глазок и отшатнулась, увидев там Варю. У Симоновой хватило наглости явиться к ней? Снежана вернулась в комнату, не собираясь открывать дверь. Пусть Варвара катится куда подальше.


Симонова набрала номер Мирона.

— Привет, где твоя жена? — поинтересовалась Варя. — Я стою под вашей дверью, судя по всему, она в квартире, но почему-то не открывает. Мобильный Снежки не отвечает, домашний тоже. На работе сказали, что она в отпуске.

— ЧТО ты там вообще делаешь? Убирайся прочь! — рявкнул Данилов.

— Никуда я не уйду. Мне надо поговорить со Снежкой, — Возразила Симонова и отключилась.


Данилов попеременно звонил на мобильный и домашний. Никто не брал трубку. Это встревожило Мирона, он позвонил на работу жене, но ему сказали, что жена взяла отпуск. Значит, Симонова сказала правду. Но это было нетипично для Снежаны — брать внеплановый отпуск. Мирон собрался, чтобы поехать домой.

Уже подъезжая дому, он отвлекся на звонок. Снежана.

— Убери свою любовницу, она звонит в дверь.

— Я уже еду. — Мирон отключился и прибавил газу.

Внутри мужчины кипела злость. Симонов причиняет ему одни неприятности, ничего хорошего их не ждет, если он не разберется с ней. Мирон уже был готов применить физическую силу, если Варя не понимает слов.

Выбравшись из автомобиля, мужчина бегом поднялся по лестнице. Симонова стояла на площадке.

— О, Мироша, — слащаво потянула она. — Открывай дверь, сейчас мы обо всем втроем и поговорим.

— Пошла вон! — тихо, но очень грозно сказал Данилов. — Не смей даже приближаться к моей жене.

— Ты мне угрожаешь? — Симонова убрала с лица ухмылку и внимательно посмотрела на мужчину. — Я никуда не уйду, Мирон. Снежана моя подруга и нам надо поговорить. Чем раньше, тем лучше для всех нас.

— Послушай меня внимательно, — Мирон схватил Симонову за руку, не давай той вырваться, — я дважды повторять не стану. Если ты не оставишь своих попыток встретиться со Снежкой или будешь названивать ей — я тебя просто уничтожу. Поняла?

Варю испугал бешеный блеск глаз Данилова, но она не хотела так просто сдаваться.

— Ты не из тех, кто поднимает руку на женщину. — Улыбка на ее лице говорила: уж я-то тебя хорошо знаю!

И это взбесило Мирона.

— Ты сильно ошибаешься. Ты не женщина и если надо — я решу вопрос быстро и жестко. Ты не думала, что беременность можно прервать и без твоего желания? — разумеется, Мирон говорил все это только с целью напугать Симонову, не мог он ударить ее, как бы ему этого не хотелось. И дело не в том, что Варя могла носить его ребенка. В это Данилов не верил. Его просто воспитали так, что даже пощечина женщине считалась для него ужасным проступком, а тут… Беременная, пусть и подлая и неприятная Симонова. Но напугать ее он должен, чтобы она убралась отсюда и забыла о семье Даниловых.

Варя вздрогнула, поняв, что Данилов может сделать все, что в его силах, чтоб никакого ребенка не было. Поверила тому, что такие угрозы вполне реальны.

— Ладно, я все поняла. Отпусти меня, — Дернулась в сторону Симонова. — Я ухожу.

— И не смей возвращаться, слышишь? — повысил голос Мирон.

— Слышу, не глухая. — Симонова поспешила по лестнице вниз.

Подальше от разъяренного Данилова. Ей нужны союзники в завоевании Мирона, а кто как ни его родители лучше всего знают своего сына? Потеря Снежаной ребенка получается очень даже на руку Варе. При таком раскладе она в более выигрышном положении, нежели их невестка. Вот именно поэтому, она и попробует действовать сейчас через родителей Мирона. И уж постарается приложить максимум усилий, чтобы все задуманное у неё получилось.

Варя улыбнулась, выходя на улицу. Сдаваться рано!


Снежана слышала разговор между Мироном и Варей. Не весь, но часть диалога уловила. На глаза наворачивались слезы — они оба предали ее. И теперь Мирон делает вид, что переживает за жену. Когда спал с Варей, а потом скрывал все это — не думал о ее чувствах, а тут весь такой заботливый, что противно становится!

Она ушла в гостиную. Свернувшись калачиком, Снежана укуталась в одеяло, ей было холодно. Вчерашний день разделил всю жизнь Снежаны на две половины — счастливая и полная надежд — осталась позади. А сейчас только существование с глубоким разочарованием и обидой на самых близких людей, боль от их предательства и невозможность понять и простить. Холод внутри сковал все чувства раненой души. И только одна холодная ярость требовала выход наружу.


Мирон постоял несколько минут, а потом решительно отпер дверь и зашел в квартиру. Заглянув на кухню, мужчина испугался, увидев рассыпанные таблетки на столе и полу. Что здесь произошло? Неужели Снежка решилась…? Он даже себе боялся признаться в этом.

— СНЕЖА! — крикнул Данилов и рванул в спальню. Снежаны там не было, как не было и кровати. Пустота на том месте эхом отозвалась внутри. — Снежана, где ты? — он заглянул в гостиную.

Жена была там, лежала на диване, укрывшись с головой. Подбежав к ней, Мирон стал трясти ее.

— Ты что удумала, дурочка? Снежка? — голос мужчины дрожал от страха.

— Отпусти меня! — отреагировала Снежана и оттолкнула мужа. — Какого черта ты пришел сюда?

— Ты в порядке! — с облегчением выдохнул Данилов и крепко обнял девушку.

— Не трогай меня! — бушевала девушка, вырываясь и отталкивая мужа. Лишь на мгновение ей стало легче, раньше Мирон всегда утешал жену, когда ей было плохо. В его объятиях она забывала обо всем, но только не в этот раз. Сейчас все изменилось! Ей нужно помнить об этом, а не поддаваться сентиментальным воспоминаниям.

— Я испугался за тебя, увидев таблетки на полу, — Сбивчиво говорил Мирон. — Думал, ты решилась принять их… Никогда даже не думай делать это!

Громко фыркнув от нелепого предположения, Снежана затем расхохоталась в голос:

— Ты подумал, что я решали отравиться таблетками? — еле выговорила девушка. — Да как тебе такое пришло в голову? — сверкнув глазами, спросила Снежана. — Кем ты себя возомнил? Ты не стоишь этого, Мирон, — Припечатала презрительно она.

— Знаю, что не стою, — Опустил голову Мирон, отодвигаясь немного. — Но я очень испугался, малыш. Как представил, что ты могла сделать это… Просто похолодел, — Признался мужчина.

— Ой, вот только не надо этой театральщины, — Вскочила Снежана, в ней бурлил гнев и эмоции, которые необходимо выплеснуть. А Мирон подходящая кандидатура для этого. — Я не верю в твое раскаяние. Тебе же лучше будет — жена ушла с пути, можно воссоединиться с любовницей.

— Да не нужна она мне! И никогда не была нужна! — заорал Мирон и вскочил на ноги. — Эта дрянь воспользовалась случаем и, когда я был невменяемым, забралась ко мне в постель. Ты на самом деле думаешь, что я мог завести роман с твоей подругой? Я что, совсем дебил?

— Ну, как видишь, дебил, раз завел роман с моей подругой, — Грустно усмехнулась Снежана.

— Да не было это романом! Между нами все случилось лишь один раз, поверь мне! — в отчаянии воскликнул Мирон.

— Поверить? — недоверчиво протянула Снежана. — После всей той лжи, которой ты пичкал меня в течение трех месяцев?

— Да не мог я тебе признаться, не мог! Да, я трус, но я же люблю тебя и боюсь потерять. — Данилов с болью смотрел на жену. — Я совершил ошибку, Снежка, но я погибну, если ты меня бросишь.

— Не надо! — поморщилась Снежана. — Ничего с тобой не будет. Как видишь, я тоже живу дальше. С болью, ненавистью в сердце к вам обоим, но… Жизнь продолжается, — Криво улыбаясь, закончила девушка.

— Снежана, пожалуйста, выслушай меня. — Мирон принялся излагать события трехмесячной давности.

В комнате было тихо, и только голос Мирона, слова которого больно били по сознанию Снежаны, отпечатывались в голове, словно горячее тавро. Теперь все пробелы были заполнены, но боль от этого не стала меньше. Когда она лежала в больнице, её муж не нашел ничего умнее, чем тупо напиться и вот таким образом, через постель, излить душу Варе? Быть с Варей, которую и не замечал-то особо раньше. Вот как его понять? Не хотел лишний раз тревожить Снежану, которая после потери малыша оказалась в более тяжелом состоянии? В это надо поверить, да?

— Я сразу выгнал ее, когда очнулся, — Продолжил говорить Мирон. — Но она стала преследовать меня, вешалась на шею при встрече. Ее ничего не брало — все мои слова, словно разбивались о какую-то стенку. Симонова твердила о своей любви, не желая ничего понимать, — Брезгливо закончил мужчина.

А Снежане вдруг стали безразличны его объяснения. Навалилась такая усталость, что ничего не отзывалось на слова мужа. Чтобы он не говорил сейчас, разве можно это понять и принять? Нет, нельзя. Да и не было сил пропускать через себя все это, это значит встать на место Мирона и посмотреть на все с его позиции, а надо это Снежане в данный момент? Нет. Не было сил, чтобы просто жить дальше, не то что думать, а более того, понимать и прощать мужа — об этом и речи не шло.

— Как ты можешь? — возмутилась она. — Ты же с ней спал!

— Вот именно, я в тот момент спал! И снилась мне ТЫ! — заорал, не выдержав, Мирон. — Почему ты не хочешь принять мои объяснения? Разве я когда-нибудь высказывал интерес к Симоновой как к женщине?