– Спасибо. Мне нужно было это услышать, – она стесняется, затем осторожно обхватывает меня своими руками. – Я не могу потерять тебя.

– Ты не потеряешь, – обещаю ей, обнимая сильнее, мое сердце колотится. – И хочешь знать, почему?

Она отстраняется, кивая.

– Потому что я тоже не могу потерять тебя.

Она улыбается, но нервозность присутствует в ее глазах.

– Ты не потеряешь меня, – уверяет меня. – Мы с тобой будем друзьями, пока нам не стукнет по семьдесят, помнишь?

– Да, я помню, – думаю, что я изменил свое мнение.

Я не хочу больше быть друзьями. Я хочу большего.

Я хочу всю ее.

Она смотрит на часы.

– Черт. Я должна быть на работе в ближайшее время, – она смотрит на меня. – У нас все хорошо, правда? Я имею в виду то, что только что произошло... Мы можем просто забыть о…

– С нами все хорошо, – говорю я. Что касается того, что надо забыть, это никогда не произойдет. Я не хочу этого.

Она дарит мне одну последнюю улыбку, прежде чем убежать обратно к своей машине.

Я наблюдаю, как она отъезжает, затем отступаю назад в свой дом, на кухню. Доказательства вечеринки находятся повсюду: от пустых стеклянных бутылок на мраморном столе, до пластиковых стаканчиков, сложенных в мусорный бак.

Мои мысли уплывают обратно к тому моменту, когда я убирался у Виллоу после того, как ее мать устроила вечеринку; только, квартира была засорена не только бутылками из–под алкоголя.

Мне нужно, как–то вытащить ее оттуда, – это я понимаю уже некоторое время. А теперь я держу тупой список, который в значительной степени запрещает мне приближаться к ней.

Только Виллоу не понимает, что этот чертов кусок бумаги и небольшое количество чернил не смогут изменить мои чувства.

Схватив магнит и ручку из выдвижного ящика, я прилепляю список на холодильник. Затем я зачеркиваю каждое из ее правил и заменяю их поставленными задачами:

Задача № 1: Вытащить Виллоу из того дома.

Задача № 2: Доказать ей, что я не собираюсь ее разрушать.

Задача № 3: Сказать ей, что я ее люблю.

Я делаю шаг назад, глядя на свой план, не зная, сработает ли он. Тем не менее, я должен попробовать. Избегать того, что я к ней чувствую – больше не вариант.

Эти поцелуи доказывают все.

Пока Правила № 1, № 2 и № 3– под названием «новый список» – в игре ...

 

Глава 17

Виллоу

Следующая неделя тянется медленно. Я провожу большую часть времени, выполняя домашние задания, работая в клубе, и подавая заявки для приема на работу. Я все еще ничего не слышала от своей матери, от чего я безостановочно беспокоюсь о ней. Плюс, на меня раздражающе действует пустота квартиры. Между громкой музыкой, играющей каждую ночь, постоянными криками – всегда кто–то кричит, – и беспорядочными стуками в дверь, на которые я никогда не отвечаю, я чувствую, что сойду с ума. Если она вскоре не вернется домой, я могу съехать. Арендную плату надо вносить в следующем месяце; возможно, я не буду ее платить. Могу ли я просто не оплатить счет? Способна ли Я на это?

Я искала квартиры, которые сдаются в аренду рядом с университетом, но в настоящее время все в радиусе пятнадцати миль занято, или мне не по карману. Я решаю позвонить Винтер, но она живет в месте получше, чем все остальные квартиры, которые я смотрела, так что сомневаюсь, что смогу себе позволить арендную плату, особенно, когда у меня такая неопределенная ситуация с работой.

Деньги – это не единственная причина моей нерешительности с переездом. Я все еще борюсь с тем, чтобы отпустить страх того, что моя мать может вернуться и будет во мне нуждаться, а меня здесь не будет. Я не знаю, как решить эту проблему. Какой выбор является правильным? Существует ли правильный выбор, или есть ли выбор вообще?

Хотя, наличие выбора, быстро исчезает, когда, в четверг рано утром, я просыпаюсь от громкого голоса, идущего откуда–то рядом. Возможно даже из квартиры.

Нащупав свой телефон, я звоню первому человеку, который всплывает в моей голове, надеясь, что он так рано не спит.

– Эй, я только что думал о тебе, – звук голоса Бека слегка стабилизирует мой скачущий пульс.

Я выдыхаю, высвобождая дыхание, которое, клянусь, задерживала в груди в течение нескольких дней. Я не разговаривала с ним, с тех пор, как передала ему тот список, и с того удивительно чудесного поцелуя, который может никогда не повториться. Я не понимала до сих пор, как сильно скучала по его голосу.

– Ты кажешься очень даже проснувшимся в столь раннее время, – говорю я, вылезая из постели.

– У меня были кое–какие дела, – отвечает он с тяжелым вздохом.

– Что за дела?

– Просто кое–что для моего отца.

– Правда? С каких это пор ты что–то делаешь для своего отца?

Он снова вздыхает.

– Это длинная история, в которую я действительно не могу вдаваться прямо сейчас.

– Хорошо, но ты расскажешь мне позже, правда? –  спрашиваю я, пока на цыпочках иду к своей двери, чтобы выяснить, исходит ли голос из дома или с улицы.

– Конечно, – его уклончивость сбивает меня. – В любом случае, хватит обо мне. Давай поговорим о моем любимой человеке.

– Окей. Ну, я разговаривала с Винтер на днях, и она сказала, Нью–Йорк великолепен, – шучу я, когда на самом деле испугана. Не только потому, что говорю с Беком после того, как мы целовались и дурачились, но потому, что я волнуюсь, что кто–то может быть в доме.

– Это не смешно, – игриво ругает он. – Серьезно, как ты, Виллс? Я не разговаривал с тобой с тех пор... ну, ты знаешь. И ты выглядела слегка испуганной, когда покидала мой дом.

Я жую ноготь своего большого пальца.

– Я в порядке. Я хотела позвонить тебе, но... Я просто не была уверена, захочешь ли ты говорить со мной. – Или смогу ли я с этим справиться.

– Я всегда хочу говорить с тобой, – уверяет он меня. – Я тоже хотел позвонить тебе, но был занят, разбираясь с кое–какими вещами.

– Какими вещами?

– Вещами, о которых я расскажу тебе позже, когда все выясню.

– Окей, – я хотела надавить, но голос становится громче. Дерьмо. Я запираю дверь и отступаю. – Бек, как бы сильно я не любила с тобой разговаривать, на самом деле, у меня была причина позвонить.

– Что случилось? – обеспокоенно спрашивает он.

– Я думаю, что кто–то может быть в доме, – говорю я, останавливаясь, когда задняя часть моих ног ударяется о кровать. – Я не знаю, кто это. В смысле, это может быть моя мать, но дверь была заперта, и я уверена, что она давным–давно потеряла ключ.

– Повесь трубку и позвони в полицию, – приказывает он, его голос пронизан страхом.

– Может быть, это просто с улицы. Иногда трудно сказать. Стены такие тонкие.

– Мне плевать, даже если ты думаешь, что это с улицы, – рычит он. – Позвони в полицию. Прямо сейчас. Или это сделаю я.

– О–окей, – заикаюсь я, скорее, в качестве реакции на то, каким злым он кажется. Не думаю, что когда–либо слышала, чтобы он разговаривал с таким гневом. – Я перезвоню тебе через секунду.

– Просто переключись на другую линию, – твердо говорит он мне. – Я не хочу отключаться.

– Окей, – я отодвигаю телефон подальше, чтобы сделать то, что он говорит, когда в мою дверь толкаются.

– Виллоу, конфетка, почему дверь заперта? – спрашивает мама, стуча в дверь.

Кажется, что я должна быть более расслабленной из–за того, что слышу ее голос, и это, вероятно, делает меня ужасным человеком. Во всяком случае, больше, чем я себя чувствую.

Я прикладываю телефон обратно к уху.

– Все хорошо. Это просто моя мама.

– Ты уверена? – спрашивает Бек, он также не  кажется слишком расслабленным. – Если ты на сто процентов не уверена, тебе все еще стоит позвонить в полицию.

– Я уверена. Она только что говорила со мной через дверь, – я прохожу через комнату, чтобы открыть дверь. – Извини, что побеспокоила тебя. Просто я была такой дерганной из–за того, что находилась здесь одна.

– Тебе не нужно извиняться за то, что побеспокоила меня. Я хочу помогать тебе при каждой возможности, которую получаю, неважно в чем. Мне не нравится, что ты там одна.

– Я знаю. И я действительно подумываю съехать, – я сжимаю дверную ручку, когда моя мама снова стучит. – Я вроде как рада, что моя мама здесь. Теперь я могу поговорить с ней об этой идее.

– Ты действительно думаешь, что это хорошая идея?

– Я не знаю, но мне надо, по крайней мере, дать ей знать.

– Зачем? Она просто будет пытаться отговорить тебя от этого.

– Сомневаюсь в этом. На самом деле, ее не волнует, рядом ли я или нет. Я околачиваюсь вокруг так долго лишь потому, что беспокоюсь о ней, а не наоборот.

– Это не причина, я думаю, что она будет отговаривать тебя от этого, – тихо говорит он. – Я думаю, что она попытается отговорить тебя от этого, потому что ты заботилась о ней в течение многих лет. Ты платишь по ее счетам, покупаешь ей еду, убираешь дом, убираешь за ней. И если ты уйдешь, она все это потеряет.

Я поджимаю губы, вдыхая и выдыхая носом, когда правда от его слов пронзает мое сердце.

– Я знаю, – шепчу я. – Я уже думала обо всем этом, – то, что я слышу, как он это говорит, заставляет мое сердце болеть, заставляет жестокую правду стать реальной. Очень, очень болезненно, ноюще, едва давая возможность дышать по–настоящему. – Мне все еще нужно ей что–нибудь сказать. И я не могу съехать, пока не найду новую работу, – я осознаю свой промах на секунду позже.

– Что не так с той, что в библиотеке?

– Там просто не очень хорошо платят, – каждая ложь, которую я произношу, заставляет меня ненавидеть себя еще больше.

Моя мама стучит в дверь так сильно, что я отпрыгиваю назад.

– Окей, Виллоу. Пришло время открыть дверь.