– Ты могла бы, – Грей обхватывает своими руками дверной проем. – Но думаю, ты можешь разбить сердце бедного Бека, если так сделаешь.

– Сомневаюсь, что сердце Бека будет разбито, если я не надену платье, – говорю я, размышляя, доводить ли до конца мою угрозу  насчет костюма.

Он закатывает глаза.

– Да правильно. Все, что ты делаешь разбивает его сердце, и тем не менее, он продолжает возвращаться. Серьезно, он  – мазохист.

Это привлекает внимание Луны, и она говорит одними губами «Заткнись».

– Что происходит? – я смотрю туда и обратно на них двоих. – Что ты подразумеваешь под этим?

Грей опирается спиной  на шкаф, выставляя вперед руки.

– Просто игнорируй меня. Я думаю, что это говорит текила, – затем уходит, будто парень, которому практически надрала задницу его подружка.

Я смотрю на Луну, уперев руки в бедра.

– Хорошо, выкладывай.

Она отводит от меня свой взгляд и фокусируется на юбке–карандаш длиной до колена.

– Она мило выглядит. Думаю, что выберу ее.

– Луна... – предупреждаю я.

Она со всех ног мчится из гардероба, и я преследую ее, когда она пробегает мимо кровати и направляется прямиком в ванную.

– Ну же, просто скажи мне, что он имел в виду.

Она ныряет в ванную комнату и хлопает дверью.

– Он ничего не имел в виду. Думаю, что он просто пьян.

Я проверяю дверную ручку. Закрыто. Конечно же.

Я  прислоняюсь лбом к двери.

– Я знаю, что он что–то имел в виду, или не поднял бы этот вопрос, а потом бы просто сбежал. И я знаю, что Грей и Бек – друзья, и они разговаривают... Беку больно... когда я прошу его об одолжениях? Он чувствует себя обязанным?

Щелкает замок, и я отодвигаюсь назад, когда открывается дверь. Луна появляется в дверном проёме, выражение ее лица замаскировано под скуку.

– Помощь тебе не причиняет ему боль, –  говорит она. – А вот когда ты не позволяешь ему помогать, – вот это  причиняет ему боль.

Я тру грудь. Мое сердце болит. Я никогда не хотела обидеть Бека.

– Это Бек тебе сказал об этом?

– Не мне, но он сказал что–то Грею, – она прислоняется к дверному проему, прикрываясь руками. – Отдавая ему должное, я думаю, что они оба были навеселе, когда был этот разговор, так что не уверена, что  Бек на самом деле хотел рассказать ему некоторые вещи.

– Что еще он ему сказал?

– Не очень много. Только то, что иногда ему больно, когда он не может помочь тебе.

– Но он часто мне помогает. Вероятно, даже слишком часто.

Она колеблется.

– Я уверена, если кто–то помогает кому–то, то они любят их очень сильно.

Мое сердце хаотично стучит в сумасшедшем безумии.

– Любит?

Любит.

Любит.

Любит.

Так же, как и сказала Винтер.

– Как друг, – бормочет она. Затем фальшивый смех срывается с ее губ. – Знаешь что? Пожалуйста, забудь все, что я только что сказала. Грей уговорил меня выпить стаканчик после обеда, и ты знаешь, какой я становлюсь, когда пью. Я говорю до того, как подумаю. Я определенно считаю, что пора протрезветь, – с этими словами, она несется обратно в ванную и закрывает дверь.

Я стою там, ошеломленная и неуверенная, что мне делать.

Неуверена. Неуверена. Неуверена. Когда моя жизнь стала настолько полной неопределенностей?

Мне нужно вернуться на правильный путь, придерживаться своего плана и исправить проблемы в своей жизни, начиная с Бека и моей дружбы. Я должна быть уверена, что мы находимся на одной и той же странице – на странице дружбы. На странице, на которой я, может, и не хочу быть, но должна.

Захочет ли он остаться на этой же странице, когда узнает правду обо мне?

Глава 11

Бек

 

Я не видел Виллоу с того раза, когда отбуксировал ее машину обратно к дому, и этот промежуток  времени сводил меня с ума. Мы оба были так заняты, и у нас не было времени увидеть друг друга. Это изменится сегодня, потому что она согласилась прийти на мою вечеринку, и понадобилось на удивление очень мало уговоров. И, если я правильно разыграю свои карты, я смогу убедить ее переночевать сегодня у меня, и на некоторое время вытащу ее подальше из того дома.

Я несколько раз разговаривал с ней по телефону, и она упоминала о том, что ее мамы не было дома в эти дни. Я не знаю, что хуже: ее мать и сомнительные задницы–друзья, которые находятся в квартире, или она одна, находящаяся в этом ужасном месте.

Я пару раз спросил, приняла ли она решение съехать с квартиры, но она по–прежнему казалась довольно нерешительной. Сегодня вечером, моя миссия заключается в том, чтобы переубедить ее. Я все еще не знаю как, но разберусь с этим.

– Почему, черт возьми, ты мне не перезвонил?– ревущий голос моего отца пробивается через мои мысли о Виллоу.

Я отворачиваюсь от своего комода, когда он врывается в мою спальню.

–  Кто разрешил тебе войти?

Буря вспыхивает в его глазах, когда он останавливается передо мной.

–  Разрешил мне войти? Не забывай, кто заплатил за этот дом.

Мышцы моей челюсти сводит спазмом, когда я закрываю выдвижной ящик комода.

– Ты платишь около десяти процентов, а не все. И я думал, что он должен был стать моим подарком на выпускной, а не каким–то дополнительным обеспечением, которое ты можешь повесить над моей головой.

– Это был подарок, но мое имя все еще находится на документах вместе с твоим, – говорит он с мое–дерьмо–не–воняет ухмылкой. – Что означает, я могу забрать часть дома, если  захочу.

Я мысленно закатываю глаза от образа, как он режет дом на куски и утаскивает часть.

– Извини, – удается мне произнести. – Я просто в растерянности из–за того, что ты здесь. Я думал, ты в Вейле вместе с мамой.

– Мне пришлось остаться из–за работы, из–за того, о чем ты явно ничего не знаешь, – он ослабляет галстук на шее.

Я поднимаю часы с кожаным ремешком со своего комода и застегиваю их вокруг запястья.

– Так ты снова просто позволил маме уехать одной.

– Она не обязана была ехать, – огрызается он, вена на его шее пульсирует. – Но захотела.

Я не виню ее. Смысл ей оставаться здесь и променять горы, снег и лыжные склоны на пустой дом и сварливый характер моего отца?

Я проверяю время. Дерьмо. Вечеринка начнется менее, чем через час. Он должен уйти.

– Ты направляешься на работу или с работы?

– Я просто взял перерыв, чтобы поужинать, и подумал, что загляну и проверю тебя, так как ты мне так и не перезвонил, даже после того, как я оставил тебе бесчисленное количество сообщений, –  он осуждающе смотрит на меня. – Я думал, может это из–за того, что ты был слишком занят в школе, но мне стоило бы догадаться, что это из вечеринки. Как и всегда.

Во–первых, я растерян из–за того, откуда он узнал о вечеринке. Затем я вспоминаю о еде и бутылках с алкоголем, оставленных на кухне.

– Это первая вечеринка за месяц, – я беру чистую рубашку с длинными рукавами из комода и накидываю ее на футболку. – И это по поводу Дня благодарения.

– День благодарения был вчера, – говорит он, словно доказывает свою точку зрения. – Тебе следует сделать что–то получше со своей жизнью, чем устраивать бессмысленные вечеринки.

– Я не только устраиваю вечеринки, – я стараюсь придерживаться нейтральной интонации, но в нее прокрадывается раздражение. – У меня есть работа, я хожу в школу, играю в футбол, – ты бы знал это, если бы хоть что–то знал обо мне.

– Работа? – он пренебрежительно смеется. – Давать деньги в заем и торговать вещами – это не работа, конечно если ты не планируешь работать в ломбарде до конца своей жизни.

Я не знаю, почему он не может быть счастлив из–за того, кем я являюсь. Конечно, я занимаюсь некоторыми вещами, с которыми он не согласен, как то, что устраиваю вечеринки, но я получаю приличные оценки, не делаю ничего слишком сумасшедшего, чтобы оказаться в тюрьме, и пока он не слишком много об этом думает, я занимаюсь собственным делом. Я помогаю людям, которые срочно нуждаются в наличных деньгах, позволяю им обменивать ценные вещи на деньги, а затем продаю их вещи онлайн, чтобы получить прибыль. Это превосходит работу в душном офисе с моим отцом.

– Может быть, я хочу работать в ломбарде, – говорю ему, хотя, на самом деле, не хочу. – Это достойная работа с доходом.

Его лицо краснеет.

– Тебе стоит прекратить бездельничать и сосредоточиться на своей карьере.

– На своей карьере? – категорично спрашиваю я. – Или на той, которую ты запланировал для меня?

– Юриспруденция – это хорошая карьера. Тебе повезло, что у тебя есть возможность работать со мной, – он медленно подходит ко мне – движение, которое он обычно делал, когда я был моложе, чтобы запугать меня. Сейчас я на пять дюймов выше него, поэтому эффект потерян. – Ты знаешь, как много интернов подает заявление для работы в моей фирме... бесплатно?

– Тогда, наверно, тебе следует нанять их и сэкономить деньги, чтобы не платить мне.

Если я думал, что его лицо не может стать еще краснее, то был неправ.

– Посмотри, как ты со мной разговариваешь. Возможно, сейчас ты живешь самостоятельно, но не забывай, что мое имя также стоит на документах, – предупреждает он. – И если я захочу, то смогу продать этот дом.

Я впиваюсь ногтями в ладони.

– Я уверен, что это работает именно так, учитывая, что на документах стоят оба наших имени.

– Отведи меня в суд и узнаешь, – жуткая ухмылка расплывается на его лице. Он знает, что получит меня там, где хочет, чтобы я находился. – Сейчас я хочу, чтобы ты в понедельник заглянул в  мой офис, таким образом, мы сможем поговорить о часах, на которые ты претендуешь и какие у тебя планы для поступления на юридический факультет.