Игорь Хорр - Праведник

— Я? — Прыгунов тяжело вздохнул. — Как и положено советнику, даю советы. Политические, житейские, всякие. Вот в последнее время начальство требует от меня совета, как выловить маньяка-садиста, взбудоражившего всю Москву.

— Маньяка-садиста? Я много слышал о нем. Разве его еще не поймали?

— Нет, не поймали. Он очень хитер и жесток. Истинный зверь, дьявол в образе человека. За последние две недели сразу несколько жертв. Женщины всех возрастов.

— Какой кошмар! — ужаснулась Виктория Сергеевна.

— Да. Москва всегда была небезопасным городом. Тебе бы, солнышко, наверное, лучше поехать домой.

— Уеду, уеду, дружок мой, — обиделась жена писателя. — Мне тут больше делать нечего.

— Если хочешь, оставайся. Ничего такого я не имел в виду. С тобой мне будет гораздо лучше. Да, Вадим, ты говорил про какой-то сюрприз?

— Ах да! Я решил сделать вам маленький подарок. Знаете, где вы будете жить во время своего пребывания в Москве?

— Не знаю. Может быть, в Мавзолее Ленина?

— Я рад, что ты не утратил юмора. Ни за что не догадаешься. Жаль, что нет времени тебя помучить. Алексей, в твоем полном распоряжении наша старая квартира в доме на улице Гиляровского.

— Подожди, какая квартира?

— Ты что, дружище? Забыл про нашу легендарную квартиру, в которой мы провели лучшие годы нашей жизни?

— Мы познакомились с тобой в этой квартире, — напомнила Виктория Сергеевна.

— Ах, ну да! — воскликнул писатель, делая вид, что он отлично все вспомнил, хотя по лицу его было видно, что воспоминания пока весьма смутны.

— Ну ты даешь, господин писатель! — удивился и даже расстроился Прыгунов. — Забыть такое! Впрочем, у тебя всегда была никудышная память.

— Половину жизни он проводит в своих романах, — сказала госпожа Борина, — и теперь сам уже точно не помнит, что он выдумал, а что происходило на самом деле.

— Нет, нет! Ничего подобного! — живо запростестовал Алексей Борисович. — Я все очень хорошо вспомнил. Эта та самая квартира, в которой двадцать с лишним лет назад мы жили с Гришей Сокольским, а ты и Прошин постоянно приходили к нам в гости. Вот это действительно сюрприз!

— Около года назад я купил этот особняк. Теперь это будет гостиница. Я сделал капитальный ремонт — привел здание в божеский вид. Отделка еще не завершена, но ты можешь смело въезжать. Квартиру закончили в первую очередь.

— Спасибо, Вадим.

— Из спасиба шубы не сошьешь. Ты в гости приглашай.

— В любое время дня и ночи!

— Ладно, наведаюсь. Ну все, друзья мои. Я побежал. Дела, господа, дела.

Цеременно распрощавшись, статский советник удалился, оставив супругов Бориных наедине.

Проведав старого друга, господин Прыгунов немедленно отправился в Кремль, дабы присутствовать на экстренном специальном заседании, назначенном генерал-губернатором Савельевым по поводу все того же злополучного преступника.

— Я прошу прощения, господа, — тихо извинился опоздавший Вадим Никитович, прокрадываясь на свое место в просторном зале, где заседание уже началось. — Особо важные дела вынудили меня задержаться.

Присутствующих было довольно много. Здесь сидели ученые, военные и полицейские, мещане и дворяне, крупные дельцы, политики, представители церкви — люди разных сословий и профессий, наиболее представительными из которых были уже знакомый нам генерал Фигорин, его заместитель полковник Саблин, настоятель Елоховского храма архимандрит Дмитрий, некий купец Пирогов, владелец чуть ли не трети магазинов Москвы, а так же госпожа Борзыкина, чрезмерно полная и обрюзгшая женщина лет сорока пяти, с вечно недовольным лицом в огромных роговых очках — лидер одной влиятельной в городе феминистской организации с банальным названием «Женкомитет».

— Уважаемые господа, — начал председательствующий Дмитрий Васильевич, сделав паузу, чтобы привлечь к себе внимание собравшихся. — Я пригласил вас сюда для того, чтобы посоветоваться по поводу сложившейся в городе криминогенной обстановки. Ситуация всем вам хорошо известна. Я могу уверить вас, что городские власти делают все возможное, чтобы остановить цепь кровавых преступлений, но, увы, враг хитер и коварен, и результаты всей нашей работы пока остаются плачевными. А посему я хотел бы выслушать мнение каждого из вас. И начнем мы с представителей нашей науки. Сейчас перед вами выступит известный специалист по данным вопросам профессор Евгений Александрович Крылов. Господин Крылов является в настоящий момент руководителем специально созданного нами центра по изучению насильственных преступлений. Вы готовы, Евгений Александрович?

— Да, ваше превосходительство, готов, — отозвался из зала маленький лысый человек.

— Начинайте. Можете говорить с места.

— Благодарю вас, ваше превосходительство. — Профессор встал, покрутил головой, как бы в поисках кафедры, надел очки с очень толстыми стеклами, вынул из черной кожаной папки несколько листов бумаги, суетливо разложил их в руках по порядку и начал читать: — Ваше превосходительство, господин генерал-губернатор! Уважаемые дамы и господа! В мировой практике зарегистрированы десятки тысяч случаев преступлений, подобных тем, что происходят сейчас в нашем городе. Бесконечные стрессовые ситуации, ломка привычного жизненного уклада, разного рода конфликты пагубно отражаются на людях, чья психика находится в неустойчивом состоянии. В глубинах подсознания некоторых из них происходят изменения. Оставаясь внешне такими же, какими были прежде, они втайне начинают совершать страшные, кровавые преступления. Это одна из версий. И хотя доля подобных преступлений в общей картине тяжких крайне незначительна, резонанс от них бывает огромен! Как мы уже убедились, один такой маньяк способен навести панику на сотни тысяч и миллионы людей и даже парализовать жизнь большого города!

— И помогает панике то, что преступника не могут изловить в течение долгих месяцев! — своим неприятным дискантом вставила госпожа Борзыкина.

— Совершенно верно, — спокойно согласился профессор. — И полагаю, вот почему. У полиции интерес в таком случае вызывают, как правило, ранее судимые, бродяги, наркоманы, алкоголики и тому подобное. Ищут в основном среди них. Но!.. Наши исследования показали, что среди маньяков гораздо больше людей с весьма высоким уровнем интеллекта: служащих, врачей, студентов… Вот несколько примеров. Симаков Андрей Данилович. Мой коллега — профессор университета. Отец двух дочерей. За короткий срок убил девятнадцать девушек и женщин. Жертв подкарауливал в городском парке. Набрасывался из засады, душил, насиловал уже мертвых… Виктор Сергеевич Пронькин. Управляющий филиалом банка. В течение года заманивал женщин к себе на квартиру, убивал, насиловал, расчленял тело на мелкие кусочки, отдельные части варил и съедал. Съедал сам и кормил собаку. Его жена и мать пособничали ему в этом. Задержан Пронькин был только после того, как сварил и съел мать с женой и даже собаку! — Последний пример Евгений Александрович описал с такой экспрессией, что в зале некоторых, особенно женщин, передернуло, у других же вызвало невольную улыбку, а Вадим Никитович даже закусил губу, сдерживая смех.

— Ну и гадости же вы говорите! — сказала госпожа Борзыкина.

— Что поделаешь, — продолжал профессор. — Такова жизнь. Это достоверный случай. И таких примеров немало. Наша группа, господа, изучила около тысячи подобных случаев, и мы разработали целую экспертную систему, что отныне позволит значительно сузить область поисков, ориентируясь на определенный тип личности. В основе системы пять групп преступников с постоянно криминально значимыми признаками. Первые — это люди с болезненными расстройствами: шизофреники, дебилы и прочие. На них приходится около десяти процентов преступлений. Остальные девяносто процентов примерно поровну распределяются между четырьмя другими группами. Наибольший интерес для нас представляют люди с отклонениями в половой сфере. Здесь и фетишисты — те, что крадут с места преступления предметы женского туалета, визорейдисты, прошу прощения за сложное иностранное слово, — любители подглядывать, эксгибиционисты, — обнажающие при людях свои половые органы, педофилы — нападающие на детей, геронтофилы — испытывающие влечение к пожилым людям, зоофилы и так далее. Наукой выявлено всего около трехсот видов таких отклонений. Еще несколько примеров…

— Я прошу прощения, господин Крылов, — прервал профессора генерал-губернатор. — К сожалению, время у нас ограничено. Нельзя ли побыстрее перейти к интересующему нас случаю?

— К нашему случаю… — Евгений Александрович замялся, сложил исписанные листки и продолжил уже с меньшим энтузиазмом: — Что касается нашего случая, господа, то я пока еще мало чем могу вас обрадовать. Наш центр создан совсем недавно. Преступник жесток, но при этом хитер и умен. В его действиях не усматривается никакой системы. Он практически не оставляет следов. Преступления его тщательно подготовлены и обдуманы…

— Так я и знала! — воскликнула госпожа Борзыкина. — В то время как постоянный страх перед нападением убийцы испытывают все порядочные женщины города, а также их родные и близкие, когда число жертв неизменно растет, вы, господин Крылов, как и многие другие… — возмущенная женщина бросила полный упрека взгляд сначала на Фигорина, затем на генерал-губернатора, — занимаетесь изучением каких-то там зоофилов!

«Тебе-то о чем беспокоиться? — подумал Дмитрий Васильевич. — Этот маньяк, наверное, таких, как ты, за версту обходит».

— Давайте постараемся обойтись без лишних эмоций, — сдержанно сказал генерал-губернатор. — У вас есть что добавить, господин Крылов?

— Увы, ваше высокопревосходительство, по данному делу нам известно не более, чем полиции.