Не переставая упрекать про себя дядю за опрометчивый поступок, Габриэлла попридержала своего коня и остановилась. Вслед за ней осадили лошадей и остальные всадники.

– Госпожа, – приблизился к ней Буффон, – в таком мраке мы вряд ли кого-нибудь найдем. Не лучше ли сейчас вернуться и начать поиски на рассвете?

– Боюсь, к этому времени мы и костей его не обнаружим, – мрачно заметила девушка, задумчиво оглядываясь по сторонам.

– Тогда как же мы найдем раненого? – продолжил бывший шут. – Не видно ни зги. Непроглядная тьма скрыла все.

– Мартин, – позвала Габриэлла бывшего охранника, а теперь главного сержанта замка. – Возьми четырех людей и, разделив их попарно, вели идти по двум сторонам дороги. Причем один из них должен зайти в лес чуть глубже, а другой – идти по обочине дороги. Так у нас больше шансов обнаружить раненого.

– Но так мы и к следующей ночи не вернемся в замок, – возразил Буффон.

– А мы и не вернемся, пока не найдем посланца моего мужа, – сухо ответила Габриэлла и сурово посмотрела на шута. – Мы будем искать до тех пор, пока его не обнаружим: живого или мертвого. И даже если мы и не застанем его в живых, то, по крайней мере, предадим прах земле, чтобы его душа обрела вечный покой.

– Конечно, госпожа, – слегка поклонился Буффон, – вы абсолютно правы.

Спешившись, четыре воина взяли в руки факелы и углубились в лес, после чего процессия вновь начала движение. Высоко держа над головой факелы, воины напряженно вглядывались в темноту, пытаясь что-нибудь рассмотреть во мраке. Но сколько бы они ни старались, как бы ни стремились угодить госпоже, их усилия не приносили результата. Кроме вечно голодных волков, которые крались по пятам за странными людьми, не побоявшимися бродить по лесу в это время суток, да ухавших сов, потревоженных разговорами и светом, никого больше не было. Час за часом, туаз за туазом… Никого!

– Может быть, мы его уже пропустили? Может, дядя ошибся, говоря, что видел его недалеко от замка? – невольно вырвалось у Габриэллы. – Может, имеет смысл вернуться назад и продолжить поиски поближе к замку?

– Все может быть, госпожа, – неопределенно ответил Буффон. – Вероятно, мы действительно ищем раненого там, где его никогда и не было. Вернемся и…

– Госпожа, госпожа! – послышался взволнованный зов одного из сержантов.

Габриэлла спрыгнула с лошади и в сопровождении Буффона поспешила на призыв воина. Пройдя примерно шагов тридцать, они заметили лежавшего на земле человека. Рядом с ним валялся окоченевший труп лошади с перерезанным горлом. Склонившись над распростертым человеком, Габриэлла тотчас же узнала в нем молодого оруженосца Жирарда. Юноша был очень бледен и не подавал признаков жизни.

– Андре! Прошу вас, сюда! Да скорей же! – поторопила девушка лекаря, с трудом продиравшегося сквозь лесные заросли.

– Иду, госпожа, я уже совсем рядом, – то и дело повторял старый лекарь. От усталости он едва держался на ногах, но упорно продолжал пробираться через ветви и мелкую поросль.

– Странно… И как этого юношу занесло в такую глушь? А главное, зачем? – вслух размышлял Буффон, оглядываясь по сторонам и стараясь разглядеть нечто такое, ради чего посланец мог бы свернуть с дороги. Но как он ни напрягал утомленные глаза, чтобы проникнуть в таинственную мглу, окружавшую их, и увидеть что-то, из-за чего молодой посланец рискнул бы жизнью и углубился в незнакомый лес, кишащий разбойниками и дикими зверями, ему этого так и не удалось.

– Он жив? – спросила Габриэлла, сгорая от нетерпения. – Да не молчите же, Андре!

– Трудно сказать, госпожа, – наконец откликнулся тот. – Сердцебиение не прослушивается, кожа слишком бледна… хотя, погодите.

Он вытащил из кармана какой-то круглый предмет и поднес его к носу лежавшего человека.

– Посветите мне! – приказал лекарь, убрав от лица юноши странную вещицу и разглядывая ее. – Хвала Господу нашему, он жив, госпожа Габриэлла. Дыхание, хоть и слабое, но имеется. Однако юноша потерял много крови и вряд ли оправится.

– Но ведь вы сумеете поставить его на ноги, – то ли утвердительно, то ли вопросительно произнесла девушка, выразительно посмотрев на лекаря.

– Я постараюсь, – уклончиво ответил Андре. Еще раз взглянув на больного, он тяжело вздохнул и повторил: – Я постараюсь, моя госпожа.

– Наложите ему повязку, Андре, и двинемся в обратный путь. Нельзя терять ни минуты… Укутайте раненого поплотнее в плащ, – распорядилась Габриэлла, – а затем осторожно посадите Готье на лошадь позади Мартина и привяжите к нему… Буффон, возьми одного сержанта и скачите в замок. К нашему возвращению все должно быть подготовлено.

– Слушаюсь, госпожа.

Обратный путь показался всадникам вечностью. Не имея возможности передвигаться быстрым аллюром, всю дорогу они проделали шагом. По этой причине уставшие, голодные и измученные люди остановились у входа в донжон только тогда, когда солнце поднялось уже высоко над горизонтом.

– Госпожа… Госпожа Габриэлла, – как обычно, затараторила Арабель при виде девушки, которая от переутомления едва переставляла ноги. – Мы уже все места себе не находим. Замок с самого утра гудит, как улей. Буффон сказал, что вы нашли того человека.

– Да, Арабель, – в изнеможении падая в кресло, ответила Габриэлла. – Я уже распорядилась, чтобы его поместили в комнате напротив. Андре и ты будете по очереди за ним ухаживать.

– Но, госпожа, на кого же я вас оставлю?

Кто лучше меня сможет вам услужить? – воскликнула изумленная служанка.

– Именно по этой причине я и хочу, чтобы ты не оставляла раненого ни на секунду и выполняла все предписания лекаря… А я… Луиза временно заменит тебя, не переживай. А пока принеси мне вина с водой и кусок пирога. Со вчерашнего утра у меня не было во рту ни крошки.

– Сию минуту, моя госпожа.

Весь оставшийся день Габриэлла провела в комнате, ожидая новостей от лекаря.

Ей очень хотелось поскорее переговорить с юношей и что-нибудь узнать о муже. Послание, полученное из рук дяди, было настолько странным, что не могло не встревожить девушку.

Но ни через день, ни через два благоприятных новостей из комнаты сестры, где Габриэлла разместила раненого и его прислугу, так и не поступило. Юноша, несмотря на все старания лекаря и служанки, никак не приходил в сознание. От неизвестности Габриэлла не находила себе места. Раймунд де Карруаз не раз делал попытки поговорить с ней, но девушка всячески избегала встреч с дядей, ссылаясь то на головную боль, то на дела. Не понимая причин такой немилости, герцог ходил чернее тучи, не зная, что и думать.

Наконец, на исходе четвертого дня, в дверь Габриэллы кто-то тихо постучал. Встав с кресла, девушка открыла дверь и увидела Буффона.

– Если ты опять от дядя, то скажи, что я уже легла, – отворачиваясь от шута и подходя к окну, промолвила Габриэлла, – Возможно, завтра я и уделю ему время. Но только не сейчас.

– Нет, госпожа, герцог сегодня весь день провел на охоте и только сейчас возвратился… Но я пришел сюда не поэтому…

– Тогда что еще могло произойти? – удрученно вздохнув, задала вопрос девушка. После всех событий, случившихся в замке в последнее время, она уже не ждала хороших известий.

– Меня прислал Андре…

– Что?! Что-то с раненым? Он умер? – подбегая к Буффону, взволнованно спросила Габриэлла. – Не молчи!

– Нет, нет, не переживайте, – слегка улыбнулся Буффон. – Наоборот, я с добрыми вестями. Юноша очнулся и, узнав, что он в замке, просит вас прийти.

– О, конечно…

Войдя в комнату сестры, в которую она не заходила с момента ее заключения в подземелье замка, Габриэлла невольно остановилась. Нахлынувшие воспоминания о счастливом времени на мгновение подчинили себе разум девушки. От боли и тоски защемило сердце, и на глаза опять набежали предательские слезы. Неимоверным усилием воли Габриэлла взяла себя в руки и подошла к постели, на которой лежал раненый юноша.

– Госпожа Габриэлла, да хранит вас Господь, – чуть слышно начал Готье, увидев у своего изголовья девушку. – Лекарь рассказал, что своей жизнью я обязан вам. Это вы настояли на поисках и не оставили меня умирать в лесу. Благодарю вас, моя госпожа… Господин Жирард – самый счастливый человек на земле…

– Полно, Готье, не стоит благодарности, – отозвалась Габриэлла, слегка покраснев. – Тебе надо поберечь себя. Ты потерял много крови и сид. Арабедь и Андре сдедают все, чтобы поставить тебя на ноги. Поправляйся! Завтра я зайду навестить тебя.

– Госпожа, подождите, – насилу приподнимаясь на постели, попросил Готье. – Мне надо вам кое-что передать лично в руки, как приказал мой господин… Дай мне мой пояс и нож! – обратился он к служанке.

Распоров край пояса, юноша осторожно вытащил аккуратно сложенный свиток и протянул его Габриэлле.

– Граф приказал это послание отдать только лично вам в руки, госпожа.

– А разве ты ничего не передавал с Раймундом де Карруазом? – девушка с изумлением посмотрела на Филиппа, беря из его рук свиток.

– Нет, – удивился раненый, – более того, я не могу с точностью утверждать, что знаю того господина, о котором сейчас идет речь. Я смутно припоминаю те события, что происходили со мной с того момента, когда меня ранили, и до пробуждения в замке.

– Да, кстати, а ты не знаешь, кто тебя ранил? – осведомилась девушка, которая уже собиралась уходить, но теперь задержалась.

– Увы, я вряд ли смогу ответить на этот вопрос… Нападение произошло так внезапно, что я не успел никого рассмотреть… Хотя… Почувствовав острую боль в груди, я на какое-то время потерял сознание. Когда очнулся, то увидел, что лежу на дороге…

– На дороге? – прервала его рассказ Габриэлла. – Но мы нашли тебя в шагах тридцати от нее.

– Я ничего об этом не знаю, госпожа, – Готье приподнял от удивления брови. Помолчав, он продолжил: – Так вот… Я пришел в себя на какое-то время и тотчас же услышал совсем рядом чей-то шепот. Вначале мне показалось, что это разбойники, но потом…