Взоры присутствующих обратились к леди Фритем. Та ошарашенно моргала, не понимая, в чем дело.

– Но Джордан мне и слова не сказал. Гектор?

Встревоженный муж покачал головой.

– Поверьте, Маркус, я не знаю, что происходит, – продолжала она.

Барнаби нахмурился, пытаясь переварить информацию.

– Милорд, – внезапно обратился он к лорду Трегоннингу, – я все хотел спросить: кто-то из мужчин просил руки Жаклин?

Граф вздохнул, покачал было головой, но вдруг замер и обернулся к Жаклин:

– Прости, дорогая, мне следовало бы упомянуть ... но это было крайне ... э... оскорбительное предложение, якобы в порыве самопожертвования. Он заявил, что даже не думает видеть своей женой какую-либо другую женщину и желает помочь нашей семье, женившись на тебе и сделав все, чтобы держать тебя здесь, взаперти, до конца жизни.

– И когда это было? – не выдержал Барнаби.

– Около пяти месяцев назад, – процедил лорд Трегоннинг, скривив губы. – Хотя в то время я не был уверен ... все равно от такого предложения все внутри переворачивалось. Разумеется, я отказал ему ... объяснил, что ценю его любезность, но было бы бесчестно принять такую жертву с его стороны.

– Но кто он? – не унимался Барнаби.

– Как кто? – удивился лорд Трегоннинг. – Джордан, разумеется, кто же еще?

– Действительно, кто же еще, – пробормотал Барнаби и уже громче спросил: – И никто другой не просил руки Жаклин?

Граф покачал головой.

– Маркус! – вдруг воскликнула леди Треуоррен, оглядываясь. – Неприятно говорить, но тут пахнет дымом!

Остальные стали принюхиваться.

Тредл переглянулся с Джерардом, отступил и выбежал из комнаты.

– Я очень чувствительна к дыму, – продолжала леди Треуоррен, – и уверена, что запах становится сильнее.

– Пожар! – завопила горничная откуда-то сверху. Гости высыпали в холл. Запах действительно стал отчетливее, но пламени не было заметно. Все посмотрели на галерею, где лакеи с громким топотом мчались в южное крыло.

– Все дамы – в гостиную! – велел Барнаби, принимаясь загонять женщин, как кур в курятник. Кое-кто протестовал, желая знать, что горит. Сэр Винсент с приглушенным проклятием стал помогать Барнаби.

На верхней площадке лестницы появился Тредл.

– Горит старая детская, мистер Деббингтон. И ваша комната. Там занялись занавески. Мы таскаем туда ведра, но нужно как можно больше рук.

– Иду! – крикнул Бризенден, взбегая наверх. Остальные мужчины последовали за ним.

Жаклин держалась в стороне. Как только Барнаби и сэр Винсент выскочили из гостиной, она тронула руку отца.

– Пойду отыщу миссис Карпентер, потом вернусь в гостиную и постараюсь удержать дам на месте.

Джерард, медливший у подножия лестницы, услышал ее слова, кивнул и помчался наверх, перепрыгивая через две ступеньки.

Отец погладил ее по руке.

– Молодец, девочка. Пойду посмотрю, что можно сделать.

Он стал медленно взбираться по ступенькам. Уверенная в том, что Тредл убережет отца, Жаклин поспешила на кухню.

Как она и ожидала, здесь царила паника. Жаклин вместе с миссис Карпентер успокоила горничных и велела им идти помочь конюхам, таскавшим ведра из колодца к лестнице, ведущей в южное крыло. В два счета организовалась цепочка конюхов и лакеев, поднимавших ведра с первого этажа на чердак.

Миссис Карпентер мрачно качала головой. Едва горничные занялись делом, она отвела Жаклин в сторону.

– Мейзи обнаружила пожар в комнате мистера Деббингтона. Она сказала, что это были стрелы, стрелы с наконечниками, обернутыми горящими тряпками. Они и запутались в занавесях. Все твердила, что она тут ни при чем и виной всему не угли, выпавшие из камина. Я заверила, что ее никто не винит. Но подумала, что вы и его сиятельство должны знать.

Жаклин кивнула. Стрелы. Снова стрелы. Как та, которая едва не убила Джерарда. Она не знала подробностей того выстрела, но огненные стрелы могли пустить только со стороны садов, а в садах она знала каждое деревце. И знала, что попасть напрямую в комнату Джерарда невозможно; лучник должен стоять под углом к окну и достаточно умело воспользоваться направлением ветра.

Здесь, в провинции, где жизнь была спокойна и занятий находилось немного, местная молодежь увлекалась стрельбой из лука, и все же только некоторые могли похвастаться такой меткостью и умели попадать в слуховые окна чердаков.

Возвращаясь назад, она лихорадочно вспоминала имена возможных злоумышленников.

Толкнув зеленую дверь, она оказалась в глубине вестибюля.

– Жаклин!

Девушка повернулась.

Элинор, в помятом платье, с распущенными волосами, неистово махала ей из коридора северного крыла:

– Скорее сюда! Тут тоже пожар! Иди к нам! Здесь не хватает рук! – И, не дожидаясь ответа, ринулась назад.

Сердце Жаклин упало. Приподняв юбки, она бросилась за Элинор.

Комната Миллисент находилась в северном крыле. Жаклин ворвалась в коридор как раз вовремя, чтобы увидеть, как Элинор скрылась в маленькой гостиной почти в самом конце крыла, именно под той комнатой, в которой лежала Миллисент. Жаклин побежала быстрее. Нужно позвать конюхов с кухни. Сначала она посмотрит, в чем дело, а когда поймет ...

Жаклин, задыхаясь, влетела в гостиную. Ни пламени. Ни дыма. Ни лакеев, борющихся с огнем.

Она остановилась. За спиной захлопнулась дверь.

Жаклин круто развернулась. В двух шагах от нее стоял Джордан. И молча наблюдал за ней. Холодно. Презрительно. Расчетливо.

Неужели это он...

Жаклин задохнулась: в горле словно встал колючий ком. Глядя в глаза Джордана, девушка напомнила себе, что в опасности не она, а люди, ее любившие. И кто знает, что им еще грозит?

И убийцей ее матери и Томаса, негодяем, покушавшимся на Миллисент, может быть только один человек – любовник Элинор.

Элинор отодвинулась от двери, привлекая этим ее внимание.

Жаклин перевела дыхание и отступила.

Элинор смело встала рядом с Джорданом, взяла его под руку, прижалась еще ближе и улыбнулась откровенно фальшивой улыбкой.

Кровь застыла в жилах Жаклин. Волосы на затылке стали дыбом.

Она смотрела в глаза Элинор и не узнавала той, с которой дружила всю жизнь. А вот Джордан был все таким же: надменным, спесивым, высокомерным.

Холодный озноб крался по спине, но Жаклин, облизнув губы, спросила:

– Где же пожар?

– Какой пожар? – деланно удивился Джордан и улыбнулся.

Жаклин, изнемогая от ужаса, поняла ... вернее, увидела то, чего никто из них не предполагал. Поняла, на что наткнулась ее мать, почему она выглядела такой изможденной, почему была убита, почему Миллисент сбросили с террасы.

Ее вдруг осенило.

Она глубоко вдохнула и закричала.

– А-а-а-а!


Джерард с помощью двух лакеев вышвырнул из окна детской гигантский узел заляпанной краской мешковины, до этого устилавшей пол. Узел упал на террасу, недосягаемый для огня.

Отдышавшись, он отвернулся от окна и стал разглядывать обуглившиеся потолочные балки и закопченные стены. Им удалось погасить пожар как раз вовремя, прежде чем занялась крыша.

Женский крик, слабый, но отчетливый, привлек его внимание. Похоже, он донесся снизу, но почему-то прорезал топот, вопли, ругательства и проклятия, весь шумный хаос, создаваемый лакеями и садовниками, сбивавшими мешками последние огоньки.

Джерард насторожился и подошел к окну. Сам он сразу же поспешил на чердак, оставив Барнаби бороться с пожаром в своей спальне, поскольку больше других знал об опасностях, связанных с забрызганными красками тканями, деревом и другими смертельными ловушками, крывшимися в студиях художников.

Густой дым по-прежнему струился из его спальни, но потрескивания огня уже не было слышно.

Они спасли дом.

Должно быть, кричала какая-то горничная, но почему? Почему крик донесся извне?

Дурные предчувствия нарастали. Джерард поколебался, рассеянно глядя в сад, и тут же выругался.

– Уилкокс!

Старший садовник, сбивавший тлеющие уголья, нехотя поднял голову.

– Да, сэр?

– Соберите своих людей и быстрее на террасу. Там творится что-то неладное.

Оставив лакеев тушить остатки огня, Джерард бросился вниз.

Позади слышался голос Уилкокса, кричавшего своим подчиненным:

– Ну-ка, ноги в руки и вниз! Да смотреть в оба!

Джерард добрался до коридора и бросился бежать, подгоняемый непонятным страхом. Влетел в свою комнату, мельком оглядел черные груды пепла и, перепрыгивая через уцелевшие обломки, схватил Барнаби за руку и показал на балкон.

Телескоп стоял на том месте, где он его оставил: в углу на штативе, целый и невредимый. Джерард схватил его и протолкнулся через толпу лакеев·на балкон.

– Что там? – встревожился подошедший Барнаби.

– Какая-то женщина кричала ... по-моему, в саду.

Джерард поспешно установил штатив, привернул телескоп и навел на фокус.

– Пошли кого-нибудь проверить, в гостиной ли Жаклин.

Барнаби вздрогнул, но не задал ни единого вопроса и немедленно поручил лакею как можно скорее выяснить, где Жаклин.

Джерард продолжал осматривать сад за садом, хотя отсюда были видны не все участки. Но он надеялся уловить хоть какое-то движение.

– Вот оно!

Он поднял голову, проверил направление и снова взглянул в телескоп.

– Кто-то продирается сквозь сад Посейдона и направляется к Аполлону. Три человека. Джордан, Элинор и ... Жаклин! Они удерживают ее!

Джерард попытался выпрямиться, но на плечо легла рука друга.

– Нет. Не выпускай их из виду. Продолжай следить.

Он молча повиновался.

– Они в саду Аполлона и уходят все дальше. Куда, черт возьми, они ее тащат?

Рядом появился Мэтью Бризенден и, судорожно схватившись за перила, вгляделся в даль. Откуда-то взявшийся сэр Винсент негодующе осведомился:

– Я верно расслышал? Молодые Фритемы сбегают с Жаклин?

Джерард кивнул:

– Они идут через сады, бог знает почему.