Константин потушил сигарету и тоже взял стакан с водой.

— Ты хочешь сказать, что Ибрагим Аббас и Хусни Абу Талиб — это один и тот же человек? — спросил он. — Тебе не кажется, что этих доказательств недостаточно для того, чтобы это утверждать?

— Недостаточно, — подтвердила Габриэль. — А поэтому я решила не полагаться на них и сделать тест на ДНК. Если ты хочешь посмотреть на его результаты, можешь найти их в моей сумке — я привезла их с собой. Ваш Ибрагим — это Хусни Абу Талиб, бывший муж доктора Мейер. Впрочем, почему бывший? Самый что ни на есть теперешний.

— Как тебе удалось сделать тест? — спросил Боаз.

Габриэль выпустила дым и улыбнулась, посмотрев на Константина.

— Я процитирую тебя во второй раз за вечер, но только при условии, если ты не зазнаешься. Для этого мне нужно было воспользоваться его неравнодушием ко мне.

— Я всегда знал, что тебе нравятся мужчины постарше.

— Это звучит как обвинение. К слову сказать, он замечательный человек. Умный и обходительный. Кроме того, ему уже почти пятьдесят, а он до сих пор может удовлетворить женщину. Сколько еще мужчин в его возрасте могут это сделать? — Она успокаивающе погладила Боаза по руке. — К тебе это не относится.

— Значит, это все-таки Нурит. Хорошо, что мы решили не посвящать ее в свои планы.

— Мой бывший начальник, как всегда, умен и умеет просчитать ситуацию на несколько ходов вперед, но сейчас он заблуждается. Она знает обо всем. Ведь они тесно общаются. Правда, не совсем прямо. Через посредника. Это очаровательный студент медицинского факультета по имени Андре Лоран.

Константин поднялся и сделал несколько шагов по ковру.

— Похоже, у них это наследственное — выходить замуж за террористов, — сказал он.

— Ну, теперь ты понимаешь, почему он вздумал вам мстить? Он как никто другой заинтересован в том, чтобы убрать вас с дороги. И смерть Мустафы была ему на руку. Он расстроится, если узнает, что он жив. А пока у него есть возможность заставить вас заплатить за все. И тебя, в том числе.

— Я всего-то убил его брата и спал с его женой. Какие пустяки. За что мне мстить?

— Это не смешно, — оборвал его Боаз. — Его надо нейтрализовать, и как можно скорее. До тех пор, пока он не натворил что-нибудь еще.

Константин остановился и посмотрел на Габриэль.

— Я хочу, чтобы ты организовала нам встречу. Я, Гилад, Боаз, Ибрагим и Муса. И, желательно, как можно дальше от любопытных глаз. Где-нибудь за городом. Разумеется, не в Сирии, а во Франции. И, если ты решишь приготовить нам семейный ужин, накрой стол еще на одного. Потому что у нас будут важные гости.

— О нет, Константин, ты ведь шутишь, правда? — снова заговорил Боаз. — Ты не приведешь туда Мустафу! А если они заодно? Они убьют нас троих разом!

— Ты можешь остаться. Мы с Гиладом поедем вдвоем.

— Эта мысль мне нравится еще меньше!

Габриэль закурила в очередной раз.

— Хорошо, я устрою вам встречу, — сказала она. — А что я получу за то, что доставила вам такую важную информацию?

— Ах да, прости, об этом я не подумал. — Константин сел за стол. — Сколько ты хочешь?

— Сколько? — подняла бровь она. — Я хочу вернуться обратно. В оперативный отдел.

Боаз недоуменно посмотрел на нее.

— Ты это серьезно? — спросил он.

— Конечно. Мое место там, даже если я отрицаю это по слабости душевной.

— Думаю, ты понимаешь, что я не могу тебе ничего обещать, — сказал Константин. — Мне нужно будет перевернуть горы для того, чтобы это сделать.

— Это замечательно. — Габриэль легко сжала его пальцы. — Переверни для меня пару гор. Это у тебя всегда хорошо получалось!


Глава 23

— Отличная сегодня погода, правда?

Гилад вздрогнул от неожиданности и, захлопнув книгу, поднял глаза. Несколько секунд он молча разглядывал Константина, который стоял рядом с ним и изучал бегавших неподалеку детей.

Погода и вправду была отличная. Холода остались позади, весна прогнала зиму, и теперь старалась вовсю: парк цвел по-весеннему, совершенно беспорядочно и одновременно гармонично. Трава тоже оправилась после зимы, и теперь снова стала зеленой и пушистой. Дети играли на траве, а молодая женщина, сидевшая неподалеку, иногда поднимала глаза от журнала и бросала на них недовольный взгляд — ей казалось, что они слишком громко кричали.

— Ненавижу твою привычку подкрадываться. — Гилад положил руку на скамейку, приглашая Константина сесть рядом. — Да, погода прекрасная. Гулять и гулять…

— Конечно, что может быть лучше, чем посиделки в парке посреди рабочего дня.

— Кстати, почему ты не на работе?

— Давай будем думать, что я бросил все дела и приехал потому, что ты мне позвонил.

Гилад положил закладку между страниц и закрыл книгу.

— Не знал, что ты любишь Джоанн Харрис.

— Я тоже не знал. Барух еще в больнице, не знаю, когда его выпишут. Мне одиноко.

— Чем мы займемся? Будем сидеть тут, загорать и слушать, как поют птицы?

— Я хочу тебя кое с кем познакомить. Если это можно назвать знакомством. Кстати, спасибо, что пришел на похороны.

Константин смотрел на игравших детей. Они оставили игрушки и теперь изображали паровоз, носясь с одного конца лужайки на другой. Мать отложила журнал и неотрывно смотрела на них, размышляя, не вмешаться ли.

— Что ты думаешь насчет путешествия за границу?

Гилад посмотрел на него.

— Куда именно?

— Во Францию. Заодно и проверим, на самом ли деле ты так хорошо говоришь по-французски, как мы все думаем.

— Если честно, у меня нет настроения.

— Зря. Ты бы получил возможность познакомиться с человеком, которого ищешь уже семь дней. С того самого момента, как узнал о смерти своей жены.

— Ты знаешь, кто это?

Константин снял солнцезащитные очки.

— Да, я знаю, кто это. Ну что, с кем ты хотел меня познакомить?

— Я думаю, что это будет самое странное знакомство, которое у тебя когда-либо было.


… Кладбище оказалось пустынным. Именно пустынным, а не пустым — и Константин, и Гилад подумали об этом, не поделившись своими мыслями друг с другом. Здесь было спокойно и тихо — так, как и должно быть в месте, где тесно связаны жизнь и смерть. Они медленно шли по узким дорожкам, минуя аккуратные ряды могил и изучая памятники.

— Ну и ну, тут на самом деле нет ни души, — сказал Гилад, а потом продолжил чуть тише — так, будто смутился и подумал о том, что говорит слишком громко и кому-то мешает: — Что за чушь я несу. Кто тут будет шуметь? Тут и так все умерли…

— Знаешь, почему я не люблю кладбища?

— Потому что зороастрийцам нельзя здесь появляться?

— Каждый раз, когда я сюда прихожу, у меня такое ощущение, будто у меня кто-то стоит за спиной. Почти неуловимое ощущение чьего-то присутствия. Не присутствия людей на похоронной процессии, а другого присутствия. Словно какой-то человек застрял между жизнью и смертью и пытается выбраться, но сам не знает, чего он хочет — жить или умереть. И он просит, чтобы ему помогли. Но эту просьбу слышу только я. И помочь не могу.

Они остановились возле могилы с небольшим памятником из черного мрамора. Могила была окружена небольшим забором и выглядела ухоженной — о ней помнили, и сюда регулярно приходили. Гилад сделал шаг по направлению к могиле.

— Познакомься, — сказал он, обращаясь к Константину. — Это Владимир Гордон. Мой отец.

Константин посмотрел на фото, выгравированное на памятнике.

— Что говорят в таких случаях? — спросил он. — «Я рад знакомству» звучит неуместно…

— Не знаю. В любом случае, теперь вы знакомы. — Он посмотрел на памятник. — Папа, это Константин.

— Ты ему обо мне не расскажешь? Он ведь меня не знает.

— Конечно, знает. Я ему часто о тебе рассказываю.

Гилад сделал еще пару шагов и, осторожно переступив через невысокий забор, положил руку на черный мрамор памятника.

— Ну вот, папа, вы и познакомились. — Гилад помолчал, прислушиваясь к своим мыслям. — Я знаю, что сегодня не суббота, но, надеюсь, ты не в обиде на меня за то, что я потревожил твой покой посреди недели. Просто мне хотелось с тобой поговорить, а в прошлую субботу я не мог придти из-за траура. Наверное, ты уже знаешь, что произошло. Ты всегда знал, что у меня происходит, даже если я об этом не говорил. Помню, я провалил экзамен по математике, а ты позвонил мне и сказал: «Ну что, братец, в математике ты не силен? Ничего, все поправимо. Давай-ка сходим в кино. Экзамен ты сделаешь еще раз, а этот фильм скоро перестанут показывать». Фильм был совсем не смешной, но мы смеялись. — Гилад снова сделал паузу и присел рядом с могилой. — Я хотел сказать тебе, что мне тебя не хватает. В жизни бывают такие моменты, когда мне хочется позвонить тебе и сказать, что я неудачник. И что все у меня идет наперекосяк. И чтобы ты сказал мне: «Это у моего чемпиона все идет наперекосяк? Это другие думают, что у тебя все идет наперекосяк. Потому что у них все идет наперекосяк. А у тебя все отлично». И еще я хотел попросить тебя кое о чем — надеюсь, это тебя не затруднит. Если Кристина рядом с тобой, береги ее. Ночью она сбрасывает одеяло на пол и жалуется, что у нее мерзнут ноги. Если у меня не получилось сберечь ее, то, пожалуйста, постарайся, чтобы она не чувствовала себя одинокой.

Гилад взял с дорожки небольшой камень и положил его на могилу.

— Вот так, папа, — сказал он. — Я люблю тебя. Надеюсь, ты был рад познакомиться с Константином. Честное слово, я ни разу не преувеличил, когда рассказывал тебе о нем.

Константин положил руку ему на плечо.

— Идем, — сказал он. — Мне здесь неуютно.

Гилад поднялся, в последний раз взглянул на могилу, и они направились к выходу с кладбища.