Мы следуем за ней по коридору в комнату, которая, судя по всему, служит библиотекой и которую я ни разу до этого не видела. Мэлани оборачивается к нам, приглашая садиться, и я замечаю, что в ее манере держаться нет ничего от слабой, измученной вдовы, какой я ожидала ее увидеть. В комнатах нет цветов. Открыток с выражением соболезнований.

Мы с Джошем пристраиваемся на краешке песочного замшевого дивана с медной отделкой, который выглядит совсем как новый. Мэлани садится напротив нас в изящное, обитое ситцем кресло с короткой спинкой и кладет руки на колени, ожидая, что мы заговорим первые.

Кладу сумку под кофейный столик перед нами. В сумке — имейлы, Библия Расмуссена и схема, которую мы составили из аббревиатур фирм и библейских стихов.

— Точно не знаю, с чего лучше начать, — говорю я, — но мне кажется, у нас появились некие догадки насчет того, что случилось с вашим мужем. Вы бы хотели их выслушать?

Мэлани слегка наклоняет голову, заинтересованно глядя на меня, и молча взмахивает рукой в знак того, чтобы я продолжала.

Наклоняюсь к сумке и, открыв боковой карман, вытаскиваю Библию. Протягиваю ее Мэлани.

— Возможно, это как раз то, что поможет нам раскрыть дело. — Моя рука с книгой повисает в воздухе, Мэлани не шевелится. Она нервно постукивает ногой по полу — кажется, будто в чем-то сомневается.

Наверное, я бы тоже испугалась, если бы мне собирались сообщить, кто убил моего мужа.

Оставляю Библию на кофейном столике и принимаюсь за рассказ. О Каро Крофтс, о кабинете Уэса Расмуссена, о Библии, об изученных у Джоша экземплярах папок и о шифрах в виде глав со стихами, которые, судя по всему, разгадал и Брэд.

— Ну вот, — заканчиваю я, — таким образом, по нашему мнению, и обмениваются информацией участники этой схемы с инсайдерской торговлей. Если нам удастся заполучить учетные записи, в которых содержится информация о продажах акций всеми этими ребятами, то мы сможем доказать, кто, что и когда продал, и связать это со спамом.

Интересно, Мэлани вообще понимает, о чем я толкую, или нет? Я ведь не знаю, насколько она разбирается в финансовых вопросах, — вдруг она ас в этом деле или, наоборот, полный профан. Может, для нее это чересчур сложно.

Начать, что ли, сначала, объясняя все на пальцах? Выжидающе наблюдаю за тем, как Мэлани переваривает мои слова. Но она лишь молча глядит куда-то через мое плечо, по-прежнему сжимая колени руками.

Мне кажется или ее лицо под слоем безупречного макияжа слегка побледнело? Мне даже слышится, будто ее дыхание стало прерывистым, и я вижу, как часто и напряженно вздымается ее грудь. Ужасная была идея все ей рассказать.

Мэлани прижимает ко рту кисть со свежим маникюром на пальцах и поднимается с кресла. В ее покрасневших глазах сверкают слезы.

— Дайте мне пару минут, — произносит она, не отнимая руки ото рта. — Я сейчас вернусь. — Мэлани отворачивается и едва ли не выбегает из комнаты.

— Потрясающе, — шепчу я Джошу. — Только расстроили ее. — Недовольно морщусь. — Надо было сразу об этом подумать. Бедняжка, она…

— Ты даже не рассказала ей о тех типах, которые пытались сбросить тебя с автострады, — шепчет Джош мне в ответ. — И об их фотографии. И о том, что они действуют по указке Андреа Гримс Браун. Почему?

— Слава богу, хоть этого не рассказала, — продолжаю шептать я, опасаясь, что Мэлани вернется и услышит нас. — Представляешь, если бы я вылила на нее еще и остальное? «Гм… прошу прощения, Мэлани. Я тут подумала, что вы не откажетесь узнать, кто убийца вашего мужа, а у нас как раз есть его фотография». А напоследок что скажем? Хорошего вам дня?

Джош качает головой.

— Надо ей рассказать, — тихо говорит он. — Но сначала давай просто посмотрим, что будет дальше.

Озираюсь в комнате, чувствуя себя неуютно в воцарившейся тишине. Бедная женщина, она что есть сил старается удержаться на плаву после такого несчастья, и тут заявляется вся из себя такая воинствующая журналистка с новым парнем-симпатягой и напоминает ей о том, что навсегда осталось для нее в прошлом. В отчаянии опускаю голову, спрашивая себя, перестану ли я когда-нибудь совать свой нос в чужие дела.

Видимо, нет. Замечаю на кофейном столике пухлый фотоальбом в кожаной обложке с медными уголками. На коже золотыми буквами отлито: «Наша свадьба». Я должна взглянуть.

Протягиваю руку, намереваясь открыть альбом. Джош тотчас же хватает меня за запястье.

— Даже не вздумай смотреть, — приказывает он. — Да брось, Чарли, оставь ей хоть что-нибудь. — Не выпуская из руки мое запястье, он удивленно улыбается. — Ну ты даешь, Мерфи Браун, — говорит он и все-таки высвобождает мою руку. — Нельзя же лезть в чужие фотоальбомы без разрешения.


— Он лежит на кофейном столике, на самом видном месте. Разве это не разрешение? — говорю я, тем временем подбираясь к альбому. Снова подаюсь вперед и уже собираюсь откинуть обложку, но вдруг уголком глаза замечаю в дверях Мэлани.

Тут же перестраиваюсь как ни в чем не бывало.

— Вы в порядке? — спрашиваю я. — Хотите, мы заедем в другой раз? Поговорим об этом попозже?

Мэлани не отвечает. Держа руки за спиной, она стоит в сводчатом проеме, обрамленном изящной отделкой из белого дерева. Мэлани медленно убирает руки из-за спины, и я вижу, что в одной руке она держит книгу.

Она делает несколько шагов в нашем направлении и протягивает мне небольшой томик.

— Она лежала в ящике прикроватной тумбочки Брэда, — говорит Мэлани, кивая на книгу. Лицо ее мрачнеет. — Вот, — вызывающе продолжает она, кидая мне книгу. — Ничего не напоминает?

В изумлении я даже не делаю движения, чтобы поймать книгу, но томик в кожаном переплете сам приземляется мне на ладони с глухим шлепком.

Опускаю взгляд и не верю своим глазам. Смотрю на книгу, затем перевожу взгляд на ее точную копию, лежащую возле меня. Две Библии в кожаных переплетах. Кодовые книги для махинаций со спамом. Одну я стащила у Уэса Расмуссена. А вторая, очевидно, принадлежала Брэду Форману.

— Это… — запинаюсь я. — Как она?.. Когда?.. — Вряд ли Мэлани удастся еще чем-нибудь так же меня удивить.

Внимательно изучаю Библию. Она ничем не отличается от Библии Расмуссена — той, с которой мы уже как следует познакомились. Оттиск, бумага, переплет — все один в один.

— Мэлани? — снова обращаюсь я. — Вы сказали, она принадлежала Брэду? Вам известно, откуда она у него? И с каких пор?

— Она выглядит точно так же, как Библия Расмуссена, — добавляет Джош. — Вопрос в том, он ли дал ее вашему мужу? Или, может быть, это Брэд дал книгу Расмуссену?

— Или это кто-нибудь другой выдал по Библии им обоим? — размышляю я вслух. — И если это так, то у кого еще они есть?

Мэлани принимается вышагивать по комнате, словно нас с Джошем и вовсе здесь нет. Пройдя вдоль стены, она подходит к встроенным книжным полкам, затем поворачивается и устремляется к завешанным ситцевыми шторами оконным нишам. И снова обратно, не обращая на нас никакого внимания.

Мы с Джошем переглядываемся. Он безмолвно спрашивает: «Что теперь?» Я быстро вскидываю руку. Ждать.

— Ну что, — неожиданно произносит Мэлани, резко обрывая тишину. — Все хуже и хуже, да? Что мне теперь прикажете делать? Позвонить в полицию и сказать им, что мой муж изобрел какую-то противозаконную схему по отмыванию денег в Интернете? — Она снова начинает мерить шагами комнату, обращаясь к полу под ногами. — Просто очаровательно, — бормочет Мэлани. — Полицейские расследования, федеральные допросы, ордеры на обыск и что там у них еще есть. — Замерев на месте, она поднимает глаза на нас с Джошем. — По тому что именно этим все и кончится. — Мэлани прислоняется к книжному стеллажу. — Интернет-схема? Отправка зашифрованных инструкций по торговле акциями в виде рекламной рассылки? Я уже обо всем этом слышала.

— Уже?.. — Я не собиралась заканчивать фразу на этом, ну да ладно.

Мэлани продолжает говорить, обращаясь к самой себе, что-то вспоминая:

— Это и был тот самый план, который Брэд придумал, чтобы побольше заработать. Брэд! Он вечно выдумывал всякие призрачные проекты, призванные нас обогатить. — Она опять откидывает волосы — почти что свирепо. — Видимо, считал, что это проще, чем по правде зарабатывать деньги.

— Но, Мэлани… — Почему она не рассказала мне обо всем еще во время нашей первой беседы? Разве мы не касались вопроса о том, был ли Брэд как-то связан с игрой на бирже?

— Ну а теперь, конечно, — не обращая на меня внимания, продолжает она, и ее лицо ожесточается, — становится ясно, что на самом деле Брэд не был убит. Возможно, это была обыкновенная авария. Или… — кажется, будто Мэлани с большим трудом подбирает слова, — возможно, он действительно покончил с собой, как считает полиция.

У меня в голове теснится миллион вопросов, но я понятия не имею, что говорить и как себя вести. Как грамотно перебить вдову, размышляющую над причинами смерти мужа?

Мэлани продолжает монолог, набирая обороты:

— Покончил с собой, узнав, что федералы выследили его систему. Каким-то образом поняв это. — Она горестно качает головой. — Покончил с собой. И оставил меня одну разбираться со всем этим. Ну конечно. Не могу так больше.

— А Мэк Бриггс? — осторожно замечаю я. — Который погиб точно так же? Может, это…

Мэлани круто оборачивается ко мне и прожигает меня взглядом.

— Мэк Бриггс? — переспрашивает она, повышая голос. — Мэк Бриггс? А может, как раз мистер бывший главный председатель Мэк Бриггс и оповестил правоохранительные органы о том, чем занимается Брэд. Вот как я думаю. А из-за чего он умер? Да обычная авария. И теперь благодаря вашему самодеятельному расследованию я буду вынуждена хранить это в секрете или потерять все. — Она умолкает, затем воинственно вскидывает подбородок. — И даже не думайте пускать это на телевидение. Я опровергну каждое слово.