— То этот кто-то срубил большие деньги, — заканчивает за меня Каро. — Очень большие деньги.

Глава 18

Слава богу, по дороге к «Азтратеху» мне попался «Старбакс». Без дозы кофеина с этой конференцией мне никак не справиться.

Такое чувство, как будто меня отправляют на каторгу. Анжела, прирожденный мастер интеллектуальных игр, однозначно этого эффекта и добивалась. Столкнуть меня нос к носу с моей же неудачей. Напомнить о проигрыше. И уничтожить.

Роюсь в сумочке, лежащей на соседнем сиденье, и достаю бесполезный кусок металла под названием разряженный мобильник. Вставляю его в прикуриватель, чтобы подзарядить аккумулятор, и он с писком оживает. Вот бы и себя можно было так же подзарядить.

Когда я выезжаю на дорогу, раздается сигнал телефона. Оповещение о голосовой почте — одно новое сообщение.

Какой-то псих из машины позади меня бибикает мне в знак того, что светофор переключился на зеленый. Я даже не отвечаю ему средним пальцем, а только тыкаю на прослушивание сообщения, зажимаю телефон подбородком и медленно отъезжаю на обочину.

Сообщение от Мэлани.

«Привет, Чарли, — произносит она. — Мне толь ко что звонил Джош Гелстон».

Мои глаза едва ли не вылезают из орбит.

«Он напомнил мне о той вечеринке, где они познакомились с Брэдом, и сказал, что вы подумали, будто вечеринку устраивал Уэс Расмуссен».

Слышу, как Мэлани слегка усмехается.

«Я не поняла, почему это так важно, Чарли, — продолжает она, — но обед давал не Расмуссен. — Короткая пауза. — Ах да, — добавляет она. — Полиция по-прежнему считает, что погром устроили подростки. Мне от этого гораздо спокойней. Попозже еще поговорим».

Выхожу из голосовой почты. И одним пальцем, осторожно, опасливо пробую воду в неизведанной реке. Если Уэс не был организатором обеда, то Джош говорил правду. А все остальное тоже правда?

Медленно погружаюсь на глубину реки. Да, правда.

А я, мисс Всезнайка, почти прямым текстом сообщила самому желанному из всех мужчин, которые встречались мне за последние много лет, что он подлый враль. Да еще так язвительно и обидно, что он выбежал из ресторана как ошпаренный.

В раздумьях постукиваю пальцем по рулю. Да. Я переборю себя и позвоню Джошу. И все исправлю. Медленно двигаясь по крайней полосе, ищу съезд с шоссе.

Нет. Я не могу ему позвонить. Снова перестраиваюсь на среднюю полосу. Он у себя дома на Джордан-Бич-роуд, так он сказал в сообщении, а в кафе упоминал о том, что в доме нет телефона. Жаль, что я зверски расправилась с номером его мобильного в своей телефонной книжке.

В расстройстве ударяю ладонью по рулю. Коря себя, проезжаю несколько километров и сворачиваю на Боксфорд. Еще полкилометра до унижения. Мама была права. Надо было поступать на юридический.

Заехав на территорию «Азтратеха», нахожу место для парковки, но остаюсь сидеть в «джипе» с пристегнутым ремнем безопасности. Еще чего, заявляться на пятнадцать минут раньше назначенного времени. Высматриваю машину «Третьего канала» и съемочную группу. Их еще нет. Печально вздыхаю и отпиваю наконец-то остывший латте.

Мигание телефона на переднем сиденье напоминает мне: надо позвонить Франклину и рассказать ему о Каро и о нашей с ней общей догадке. Напарнику понравится.

Пока мой звонок с медсестринского поста по ошибке направляют в чью-то палату и только потом Франклину, у меня образовывается несколько минут. Сейчас нет времени описывать всю хитроумную систему спама, но надо наконец набраться храбрости и сказать ему о документах. А по телефону однозначно удобнее. Не придется видеть его лицо после того, как он узнает ужасную новость.

— Вот так вот, Франко, — причитаю я, — ты представляешь? Их там просто-напросто нет. Мне очень, очень жаль, что я не рассказала тебе раньше, но…

— Шарлотта, — перебивает меня Франклин, — документы никто не крал.

— Ну конечно крал, — в свою очередь перебиваю его я. — Или ты думаешь, что эти бандиты по ошибке их выкинули?

— Я не думаю, что «эти бандиты» их выкинули, — говорит Франклин. И его голос звучит как-то странно. — На самом деле я в этом уверен, потому что сам забрал папки.

У меня отнимается язык.

— Эти коробки я как раз и ставил в багажник в то утро, когда меня подкараулили на стоянке. Я забрал папки домой, чтобы сравнить коробки Брэда и Мэка Бриггса и как следует изучить их содержимое. Там-то я и нашел информацию о зарплатах директоров.

Мой мозг работает в ускоренном режиме.

— Значит, когда они угнали твою машину…

— Документы оставались в багажнике, — продолжает мою мысль Франклин. — Значит, либо плохие парни хотели разобрать мою машину на запчасти и после этого устроить себе великолепное огненное шоу, либо…

— Либо им были нужны наши папки, — заканчиваю я.

Живо представляю себе: вот эти плохие парни, кем бы они ни были, следят за тем, как Франклин выходит с телестанции, волоча две коробки с файлами, и садится в машину. Вот они ведут его до дому, а рано утром возвращаются и поджидают на стоянке, пока он вынесет коробки. А если бы Франклин их не вынес, то они вломились бы к нему домой и сами их забрали.

Что-то мне это напоминает. Рассказ Мэлани. О тех, кто устроил погром в ее кабинете. Теория с бандой подростков кажется все менее состоятельной.

— Послушай, Шарлота. — Франклин обрывает мои размышления. — Не нравится мне это. Очевидно, что они намеренно следили за мной. И кто-то их подослал. А теперь…

Я слышу сигнал клаксона, оборачиваюсь и вижу фургон «Третьего канала», остановившийся возле меня.

— Извини, Франко, мне пора, — говорю я. — Потом поговорим.

Уверенно вскинув голову, подхожу к уолтмобилю и вопросительно смотрю на незнакомку, поднимающуюся с пассажирского сиденья. На девушке, холеной и прилизанной, как детеныш тюленя, надета красная беретка, элегантно сидящая на гладких светлых волосах из рекламы бальзама-ополаскивателя. И могу поклясться, на ногах у нее те самые дизайнерские туфли, которые я так долго и томительно обхаживала в «Саксе»[49]. Зарплату папочке, видимо, выдают в платиновых слитках. Раз ему не жалко отдать по тысяче баксов за каждый ботинок.

— Чарли Макнэлли, — представляюсь я.

— Привет, — отвечает она.

Ну что ж, ладно-ладно.

— Ты здесь вместе с Уолтом? — отчетливо проговариваю я. Мало ли, может, она не понимает по-английски.

— Верно. — Покачиваясь на высоких шпильках, девушка водружает на плечо технику Уолта. — Ух ты, — хихикает она.

— Эй, — говорит Уолт. — Сумка слишком тяжелая для тебя.

В эту секунду у нас под ногами, должно быть, замерз ад: Уолт забирает у девушки сумку и перекидывает ее через плечо.

— При-вет. — Я от них не отстану. — Уо-лт? — многозначительно растягиваю я.

— Да, Чарли, — недовольно басит оператор. — Это Алисия Нэвинс. — Он кивает в сторону девушки, красноречиво вскидывая бровь. — Практикантка. Дочь Анжелы Нэвинс.

Не знаю, что интереснее — что у Королевы Тьмы есть потомство или что она подослала свою телегеничную дочурку сниматься в сюжете. Вместе со мной. Разумеется, теперь каждое мое телодвижение будет передано в святая святых и вырезано на скрижалях в списке моих пороков.

Тактика отменная, надо отдать должное Анжеле. Но вот что интересно: откуда у девчушки средства на такой наряд? Анжела зарабатывает не так уж и много.

Уолт вместе с принцессой уже подходят к главному входу в «Азтратех», а я следую за ними по пятам. До меня доходит: надвигается катастрофа. Хозяин уже повязал на грудь салфетку, взял в руки столовые приборы и ждет, когда подадут блюда. Вяленую говядину, соблазнительный чизкейк — и меня в качестве ломтика хлеба.

Мы отыскиваем конференц-зал в недрах «Азтратеха», и, заходя в помещение, я узнаю женщину, поправляющую микрофоны на сцене. Это ассистентка Расмуссена, Гвен Матертон — та самая модель с обложки глянцевого журнала. Она оглядывается, видимо проверяя, хватит ли стульев для сотрудников «Азтратеха», затем подходит к трибуне.

— Мистер Расмуссен будет через несколько минут. — Фотографы и операторы наводят на нее мощные лампы. Гвен слегка щурится от ослепительного света. — Он сделает небольшое объявление, а потом ответит на ваши вопросы.

Ассистентка обводит взглядом помещение и, убедившись, что слушающие вполуха репортеры не реагируют на ее слова, выходит в боковую дверь.

Алисия вплывает в зал в облаке дорогих духов, кокетливо поправляя шарфик, — для того чтобы сделаться центром внимания, трибуны ей не нужно. Операторы, по крайней мере мужская половина, бросают свою аппаратуру и беззастенчиво разглядывают девушку. Женщины-репортеры, придирчиво оглядев новенькую, вопросительно смотрят на меня, обеспокоенные неожиданным вторжением чужачки на их территорию. Качаю головой. Не волнуйтесь, сигнализирую я. Она не представляет угрозы.

А для меня даже может быть полезна.

— Итак, Алисия, — приступаю я к делу, — это твоя первая пресс-конференция?

Отвожу девушку в конец зала. Грохот аппаратуры возобновляется — можно говорить.

Она смотрит на меня как на незадачливую наивную старушку и принимается за историю своей стремительной и блистательной карьеры. Я слушаю обычную биографию самовлюбленной королевы тинейджеров, в особо важных местах дополняемую кивками и приглаживанием волос.

— …Ну и, в общем, когда мама устроилась на «Третий канал», она сказала мне, что в любое время сможет взять туда и меня. Я вела новости на университетском канале. Это было так круто.

— Вот здорово, — отвечаю я, прямо-таки светясь от радости за нее. — Вообще-то я собиралась предложить тебе самой задать сегодня несколько вопросов.

Любой здравомыслящий человек, само собой, никогда бы не заявился на пресс-конференцию, заранее не подготовившись, и уж тем более не решился бы задавать вопросы. Так что мне остается рассчитывать на ее тщеславное желание засветиться перед объективами камер.