— Тебя-то кто обижает?

— О-о, — обиженно потянул Виктор. — Меня Аня знаешь как обижает!

— И как? — наконец-то улыбнулась Катя.

— Пойдем расскажу.

Виктор подхватил ее под руку и повел в буфет.

— Сначала — ты, — предложил он. — Рассказывай. Барсов тебя обидел?

Она помотала головой.

— Не в этом дело. Он меня бесит, — объясняла она. — Он… понимаешь, на Макса похож. Не внешне, а по манере поведения. Считает, что раз ему хочется, значит, ему непременно следует получить свое. И плевать на мнение других, на их желания, интересы, проблемы. Я как этого Барсова увижу, так просто в ярость прихожу. А он, вместо того чтобы репетировать, повторять движения, начинает свои напыщенные речи толкать. Возраст, видите ли, мой ему не нравится, раз я младше, значит, он лучше знает, как на сцене надо себя вести. Видел бы он себя со стороны. Не то что танцевать — ходить толком не может! Коленки не разгибает, переваливается с боку на бок… Мишка косолапый по лесу идет. Ему сначала похудеть надо килограммов на десять — пятнадцать.

Она остановилась, выдохнувшись.

— Ты кофе пей, остыл уже… — пододвинул к ней Виктор чашку. — Ну хоть что-то сделать с ним можно? Кать, он мне нужен. Я контракты подписал. Так Аня хотела, хоть я и был против. Теперь надо научить его двигаться, чтобы можно было к зрителям выпускать.

— Сделать-то можно, — сказала Катя. — И медведя можно научить на велосипеде ездить. Только Барсов сам не хочет учиться, считает, что уже все умеет. Сегодня заявил, что мое дело только движения придумывать.

— Знаешь, что я тебе скажу, — загадочно понизил голос Виктор. — Лишний раз доказывать бесперспективность попыток добыть четыре килограмма повидла из двух килограммов повидла и двух килограммов навоза — занятие для ну очень трудолюбивых людей. Но случай с Барсовым — сложный. А главное — опасный. Если я дам ему пинка под зад, то потом получу такой же пинок от Ани.

— Кстати, об Ане, — вспомнила Катя. — И вообще, хватит уже обо мне. Так и быть, сделаю я из твоего Барсова розового пупсика, только приведи его за ручку — сам он не придет. А теперь рассказывай, что у тебя с Аней происходит.

Катя придвинулась к нему.

— Банально до примитивности, — сознался Виктор. — Я ее люблю, а она меня — нет.

— Не-а. — Катя даже головой потрясла. — Неправду говоришь. Она тут вчера плакала, а когда я ее спросила, в чем дело, сказала мне то же самое, что и ты сейчас, только с точностью до наоборот: она тебя любит, а ты ее нет.

— Врешь, — не поверил он своим ушам.

— Это она тебе врет, когда говорит, что не любит, — сказала Катя. — Она считает, что если никто не узнает о ее чувствах, то, значит, их и нет вовсе. А нет любви — нет проблем. Только себя никак обмануть не получается.

— И что мне делать? — обреченно спросил Виктор. — Она же меня не подпускает. Из спальни выгнала.

— Это она себя не подпускает. Она себе запретила любить, запретила быть счастливой, — втолковывала Катя ему. — Чтобы потом не было больно, когда все потеряет. Если потеряет. Только вот маленькая загвоздка, нестыковочка… Ей уже сейчас больно. Вот и плачет по ночам в подушку, чтобы никто не услышал. Тебя учить надо, что делать? Не знаю! Сам придумай. Только делай хоть что-нибудь. Выбей эту чертову дверь в ее спальню, в конце концов.

* * *

— Толя! — Голос Ани звонко раздался на весь коридор.

Он обернулся. Она! Наконец-то.

— Здравствуй, Аня! — Барсов задыхался от быстрого бега.

Он радовался долгожданной встрече. Но Аня выглядела недовольной. И это еще легко сказано. Она выглядела взбешенной, разъяренной…

— Что произошло? — Ее голос требовал объяснений.

Примерно таким же тоном с ним разговаривала Катя, чем и вывела его из себя.

— Не сошлись характерами, — сказал он раздраженно. — Я не буду с ней больше репетировать…

— Это ты при разводе с женой скажешь, — резко остановила она. — А здесь — работа. Ты должен назвать серьезные причины. Я спросила, что у тебя произошло с Катей?

— Она несносная, вспыльчивая и заносчивая девчонка, мелюзга, — разошелся он, вспоминая все свои обиды. — Пустое место, а гонору — как будто она по меньшей мере президент компании.

— Стоп. Еще раз спрашиваю: что конкретно произошло? То, что тебе не нравится ее характер, меня не волнует. Она тебе не жена, чтоб нравиться.

— Она кричит, оскорбляет меня. Я не намерен это больше терпеть, — заявил Барсов, приходя в еще большее возбуждение. — Или ее увольняют, или я разрываю контракт.

Аня захотела послать его к черту. Пусть уходит. Но, глянув на надутое лицо Барсова, представив, что могла наговорить ему Екатерина, чтобы довести до такого состояния, рассмеялась.

— Что смешного? — еще сильнее обиделся Барсов.

— Успокойся и подумай как следует.

Аня взяла его за руку, завела в кабинет Виктора. Попросила секретаршу принести им кофе.

— Ее нельзя уволить, — с усмешкой сказала она, отхлебывая кофе.

— Почему? — Барсов чуть не подавился, услышав такое. — Она чья-то протеже? Любовница? Чья? Какой такой серьезной «шишки», что ты его боишься?

— Ты сам-то понял, что сказал? — Аня медлила с объяснениями. — Ее сейчас Виктор успокаивает, меня туда не пустил. Сказать почему? Потому что если я узнаю, чем ты ее обидел, тебе — не жить. Я убью тебя первым же попавшим мне под руку предметом, а если ничего не попадется — голыми руками на клочки порву и ногами их после затопчу.

Барсов непонимающе смотрел на Аню.

— Кто она?

— Она — моя родная сестра. Любимая сестра, — подчеркнула Аня. — И еще раз подумай головой. Если ты отменишь все концерты и гастроли, что будет? Кто будет неустойку платить?

— Виктор.

— Ничего подобного, — отказалась Аня. — Ты контракт разрываешь по своей инициативе, безо всяких причин. Ссора с хореографом — не причина, мелочь. Если кому-нибудь об этом станешь говорить, засмеют. А раз ты нарушаешь условия контракта, неустойка на тебе и повиснет. Спроси у любого юриста, тебе подтвердят. Так что у тебя, милый, только два выхода: или забыть о ссоре и помириться с Катей, или искать деньги на неустойку. Пей кофе и думай. Я могу тебе помочь только с первым вариантом.

— Но она меня ненавидит, — выдавил Барсов.

— А ты хочешь, чтобы тебя все любили, — хитро улыбнулась Аня. — Когда будешь выступать, на тебя обрушится такой поток грязи от журналистов, что все Катины слова покажутся нежным воркованием влюбленной голубки.

— Но за что она меня так не любит?

— Не знаю. Может, ты что-то ей сказал не то, не так посмотрел. Или должен был сделать, а не сделал. Откуда я знаю? Чужая душа — потемки, — размышляла Аня. — Может, ты и ни при чем вовсе. Настроение плохое было, с другом поругалась, в институте проблемы, критические дни наступили… Да что угодно.

— А мне что делать?

— Смотреть, какие она движения показывает, и старательно их повторять. И молчать, не обращать внимания на ее слова, не реагировать, — наставляла Аня. — Когда она танцам училась, ее преподаватель еще и не такое говорила!.. И чем громче возмущаешься, тем сильнее она будет на тебя нападать. Вся в меня. Мое воспитание.

— Ну спасибо! — недовольно пробубнил Барсов. — Утешила…

— На здоровье! — отпарировала Аня. — Единственное, чем я могу тебе помочь, — прийти на твои репетиции. Посижу там на диванчике, как бы невзначай. В моем присутствии она будет кричать на полтона тише, а заодно опустит слишком нецензурные выражения. Договорились?

— Да.

Барсов взял Аню за руку.

— Ты снилась мне, — повторил он слова, которые уже как-то говорил.

— Барсов, прекрати соблазнять мою любимую женщину, — раздался голос Виктора, который вошел в кабинет неслышно.

У Анатолия от страха подкосились колени, он едва не рухнул замертво.

— А где ты видишь здесь любимую? — холодно осведомилась Аня.

— Вот она.

Виктор притянул ее к себе, начал целовать.

— Впервые слышу, — отбивалась Аня. — Ты говорил, что не любишь.

— Я врал.

— Когда?

— С самого первого дня нашего знакомства.

Растерянный Барсов молча стоял перед целующейся парочкой и не знал, куда себя деть…

Антон

— Это пиратская продукция. — Аня показывала продавцу магазина диск Барсова. — Вы нарушаете закон.

— А вы из налоговой? — нахально отвечал парнишка-продавец, смекнувший, что посетительница не имеет никакого отношения к фискальным организациям.

— Нет. — Она стала сердиться. — Я — владелец студии, которая выпускает лицензионные диски. Не люблю, когда меня обманывают и обворовывают.

— Ну и что вы сделаете? — Он демонстративно бросил в рот подушечку «Орбита», задвигал челюстями, причмокивая, а потом надул большой пузырь, который, лопнув, неожиданно прилип к его очкам. Сконфуженный продавец выругался и, сняв очки, стал их очищать.

— Где здесь главный менеджер? А лучше — владелец магазина. Желаю его видеть, — потребовала Аня, нетерпеливо пристукнув пальцем по прилавку.

И вдруг позади послышался до боли знакомый голос:

— Я владелец.

Аня резко обернулась.

— Антон!

Радость в ее глазах вспыхнула, но тут же стремительно погасла.

— Аня! — Антон рванулся к ней, но, бросив взгляд на ее живот, оторопело остановился на полпути.

— Значит, ты не ушла от мужа через год, — пролепетал он, — как обещала…

— Я же говорила тебе, что многое в этой жизни способно измениться, — напомнила она.

— Слишком многое, — согласился он и подошел-таки ближе.

Они долго молчали.

Так часто Антон представлял себе эту встречу, а теперь вот не знал, как вести себя. Все оказалось иначе — он такого и вообразить себе не мог.