Он почувствовал путь к спасению.

— Я подойду к нему, отвлеку, а ты выйдешь и подождешь меня внизу, — быстро прошептал Толя.

Но Виташ уже был рядом.

— Здравствуйте, Анна Сергеевна! — любезно поздоровался он. — Весь вечер пытаюсь к вам подойти, но мне постоянно что-то мешает. Вот — удалось только сейчас…

— Я устала, — сухо ответила Аня. — Сегодня душно. Виташ сунул ключи от машины Толе в ладонь.

— Мой зять отвезет вас, если вы не против, — любезно предложил он.

— Очень великодушно с вашей стороны, — улыбнулась она. — Он тоже мне это предложил, но я, вообразите, начала обсуждать с ним вопросы морали…

— Вот как?

— Да. Меня интересовало, как отнесется к его учтивому поступку ваша дочь.

— С пониманием. И я, и она — мы оба полностью поддерживаем вежливый порыв нашего молодого родственника; уверяю вас, я сумею убедить дочь в том, что в поступке Толи нет ничего, кроме великодушного шага.

— О, да вы заботитесь о воспитании дочери! — заметила Аня.

— Какой у вас великолепный наряд, — сделал комплимент Виташ. — А колье — выше всяких похвал. Агат, если не ошибаюсь?

— Ошибаетесь. Это черный жемчуг.

— Очень редкий жемчуг, — произнес он, подсчитывая в уме, сколько же могло стоить такое колье, в комплект к которому на Ане были надеты еще и серьги, браслет и брошь. — Кажется, вы жаловались на духоту? Толя, принеси, пожалуйста, даме воды.

Барсов встревоженно посмотрел на Аню, боясь покинуть ее. Она лучезарно улыбнулась ему:

— Принеси лучше соку. Ананасового.

— Вы понимаете меня с полуслова, — обрадовался Виташ, когда Толя отошел.

— Чего вы хотите? Хватит рассыпаться в комплиментах, — проговорила она сквозь зубы.

— Обсудить контракт.

— Какой?

— Думаю, вы знаете, что я — владелец предприятия «Биовиталь», которое производит некоторые фармацевтические препараты. А вы — владеете клиникой, которой они нужны…

— Не нужны, — резко отказалась она. — Не хочу, чтобы мои пациенты умирали на операционном столе из-за некачественных лекарств.

— Я не произвожу фальсификаты, еще никто не…

— Прецеденты были, — перебила она его.

Вернулся Барсов со стаканом сока, и Виташ быстро прекратил разговор, перевел его на другую тему.

— Анна Сергеевна, а хотите, Толя для вас споет? — предложил Виташ.

Она усмехнулась:

— Может, вы на пару с ним что-нибудь напоете?

Барсов рассмеялся, пояснил:

— Николаю Иосифовичу медведь на ухо наступил.

— Медведь? На ухо? А может, на всю голову? — смеялась она, сама не понимая почему. — Да еще и потоптался как следует.

— У Толи очень хорошо получается одна вещь, — произнес вдруг Виташ, ничуть не обидевшись на ее выпад, сделал многозначительную паузу. — «Аве Мария».

Аня в этот момент отпила глоток сока и поперхнулась, услышав его слова.

— Скажи, Толя, кто композитор? — спросил у зятя Виташ.

— Шуберт.

Ее рука дрогнула, расплескала сок.

Барсов поддержал ее, ему показалось, что она вот-вот упадет. Виташ взял из ее руки бокал, отвернулся, чтобы поставить его.

— Быстро уходим, — вцепилась в руку Толи она.

— Он все поймет, — пытался Барсов играть по предложенным ею вначале правилам.

— Он уже понял, — досадливо отмахнулась она.

«Откуда он знает о той истории с музыкой Шуберта? — судорожно пыталась понять Аня смысл разговора. — Это не могло быть простым совпадением».

Она так стремительно выбежала в коридор, таща Толю за собой, что охранники не успели среагировать и потеряли Аню из виду. Она тоже не вспомнила о них. Не до того ей было.

Предложение Барсова поехать куда-нибудь она отвергла сразу. Зачем? Они же в гостинице!

Аня подошла к администратору, взяла ключи от номера. Ощущение, что она падает в какую-то бездонную пропасть, не покидало ее с той минуты, как она поняла: Виташ подготовился не на шутку, что-то замыслил, пытается заманить в ловушку, быть может, она уже в ней, не зря же он разузнал о ней так много, даже про «Аве Марию» знает. Эта музыка до сих пор вызывает у нее нервное напряжение. А что это означает? Что нужно выжимать из этой жизни все радости до последней капли! Кто знает, сколько еще осталось радоваться? Значит, надо спешить!

И Аня торопливо затащила Барсова в номер. Такой красавчик — и весь в ее руках! Можно умереть от зависти к самой себе!

— Ты знакома с ним? — спросил Барсов.

Аня не ответила. Ни черта она о Виташе не знает, зато он знает о ней слишком много. Но… потом. У нее найдется способ разобраться. Например, поручить Андрею разузнать для нее и о Виташе что-нибудь этакое — на то он и начальник службы безопасности…

А сейчас есть только она и он, Толя и Аня.


«Да он не умеет целоваться!» — эта мысль ее рассмешила.

Анатолий смутился. Мужчин всегда смущает, когда женщина смеется.

Аня уселась к нему на колени. Медленно стала раздевать. Ее пальцы ловко развязали галстук, он нащупал молнию ее платья, резко дернул.

— Не торопись, — останавливала она. «Как же вы все любите спешить», — подумала Аня. Она зажала в ладонях его лицо, запрокинула его голову и завладела его губами. Он задохнулся, как от сильного удара, и замер, не ощущая ничего, кроме ее губ, властных и незнакомых. Чтобы восстановить дыхание, он должен был в естественном порыве ответить на ее поцелуй, идти навстречу ее губам, ее языку. Они слились в едином поцелуе. Теперь он понял, что такое поцелуй. Оксана его никогда так не целовала, никто его так не целовал. Это был поцелуй страсти, всепоглощающий и жестокий, подчиняющий его себе. Не ожидал он такого от хрупкой и нежной с виду женщины. Она оказалась очень сильной, он был полностью в ее власти.

— Ты снилась мне, — сказал он.

Аня не поверила, снова засмеялась.

Таинственная, загадочная, колдовская — она вся пропитана знанием того, что знают все женщины, Аня… Она — как обжигающий напиток, растекается по его венам, по всему его телу. Влажные ее ладони скользили везде, подчиняли его себе. Кровь стучала в висках, губы болели, язык стал твердым как камень.

Он изнемогал, она вырывала из него наслаждение, забирала себе; Аня словно высасывала его. Все, чем он жил прежде, разбилось сейчас на мелкие осколки, рухнула стена, за которой он прятался от жизни. Есть только Аня, мираж, который растает, едва наступит утро. Она пробудила его к жизни, научила простым радостям любви и наслаждения. Он целовал ее набухшие груди, чувствуя, как ее тело дрожит, отзываясь на его ласки. Она желала его, жаждала большего, взрывалась от восторга, ее тело сотрясалось беспорядочными движениями. Аня плакала и смеялась, цеплялась руками за что-то твердое и влажное и понимала, что это его тело, слитое с ней. Ее ловкие руки, ласкавшие его, усиливали его исступление, его тело горело от ее прикосновений.

— Антон… — раздался вдруг ее голос — как бы издалека, сквозь завесу тумана, она простонала это имя, чужое и незнакомое.

Это разрушило все очарование.

Барсову захотелось встать, бросить все и уйти, но она словно забрала все его силы. Он не смог. Захотелось встряхнуть ее, вырвать из полубредового состояния, заставить выдыхать его имя — а не то…

Но Аня уже погрузилась в сон. Он обессиленно опустился рядом, мечтая, что когда-нибудь добьется своего: она будет любить его, а не свои видения.


Когда он проснулся, Аня сидела напротив в кресле, скрестив руки на груди.

Сквозь пелену сна он вспомнил все. К радости, что она не исчезла, не растворилась в утреннем тумане, не рассеялась, как мираж с первыми лучами солнца, примешивались горечь сожаления и разочарование.

Барсов помнил имя, которое стало ему ненавистно. Антон… Она пыталась им заменить кого-то… А он был всего лишь в качестве суррогата. Обида перехлестывалась со счастьем. Наконец-то он нашел ее, встретил в жизни ту девушку, что снилась ему, доводила до безумия своей нереальностью. Вот она. Сидит рядом. Протяни руку — и дотронешься.

— Проснулся, спящий красавчик. — Ее голос был насмешлив. — Рассказывай.

— Что?

— Все рассказывай. Как докатился до такой жизни?

Он непонимающе смотрел на Аню.

— Что уставился? Думаешь, полная дура, ничего не поняла? Тебя вчера твой тесть подложил под меня. Я правильно выразила его коварный план? Он велел тебе меня соблазнить и трахнуть. Так?

— Не совсем. — Барсов облизал пересохшие губы.

— Что не так?

Барсов молчал. Аня взяла мобильник, набрала какой-то номер.

— Андрей?.. Что значит, где я? Это ты должен знать, ты же меня охраняешь! Если Виктор узнает, что ты такое спрашиваешь, он тебя уволит!.. Потеряли, да? Меня уже можно было раз двадцать украсть, убить и изнасиловать… Хорошо, хорошо, жалею… только ты должен кое-что сделать. Быстро ребят сюда, но, пока не скажу, никто пусть не входит! Диктую: «Россия», люкс, десять… И Виктора найди, но ничего не говори. Жди команды. Это очень важно…

Барсов не пошевелился.

— Тебе лучше сказать все мне, а не этим ребятам, — заявила Аня, показывая на мобильник, зажатый в руке. — Я могу пожалеть, они — вряд ли…

— Виташ хотел, чтобы я привез тебя к нему на дачу, — сознался он.

— Зачем?

— Не знаю.

— Допустим, я поверила, что ты не знаешь, но сам-то догадываешься? — Аня пристально смотрела ему в глаза, пытаясь найти ответы на свои вопросы. — Что ты думаешь об этом?

— Ты ему зачем-то нужна. Он хотел там от тебя добиться согласия на… на что-то такое, что ты вроде как можешь ему дать. Я не знаю, что именно.

— А тебе зачем это было нужно?

— Если бы я отказался, он разрушил бы всю мою жизнь, отнял бы все, что имею.

— А в случае согласия? Что он обещал тебе?