Моя реакция на нее. То, что я чувствую. Почему? Как это произошло? Как за такой короткий отрезок времени Клем Стивенс удалось занять место в моем сердце?

Это пугает. Да, я взрослый мужик с небезопасной профессией, но когда речь идет о Клем, я растерян и напуган.

Я совершенно точно не собирался заводить новые романтические отношения в ближайшее время. Но вот он я – не могу дождаться девушку, из-за которой теряю голову.

Немыслимо!

Улыбаясь, Клем идет ко мне, и я поднимаюсь с крыльца ей навстречу. На ней простое красное платье в белый горошек на бретельках и юбкой до колен. Волосы свободно лежат на плечах. Очень милая и юная.

И я в очередной раз думаю, что не имею права посягать на нее.

Она подходит достаточно близко, чтобы за ее улыбкой я разглядел неуверенность и настороженность. Думаю, не ошибусь, предположив, что она решила, будто я уже успел передумать.

— Ну, привет.

Клем берет меня за руки и переплетает наши пальцы. Я успел заметить, что ей это нравится.

— Привет.

Я делаю шаг к ней — когда мы так близко, заметно, что я выше ее на целую голову.

Снова чувствую запах лимонов и мяты – запах Клем. Мне нравится. Нет этой сладкой удушливости, которой так любят пользоваться некоторые женщины.

— Все нормально? – ее голос хоть и звучит оживленно, выдает скрытую тревогу. – За эти несколько часов ничего не случилось?

Я поджимаю губы, словно пытаюсь что-то вспомнить, специально тяну время, желая ее подразнить.

Наконец я качаю головой.

— Да нет, ничего такого. А что-то должно было случиться? – я с невинным видом смотрю на Клем.

— Засранец! – она фыркает и несильно бьет кулаком по моей груди.

— Ну, извини, — усмехаюсь я, — не удержался.

Я снова сцепляю наши пальцы, потому что не хочу отпускать ее. Мне нравится наш контакт. Кажется, что ее прикосновения согревают меня изнутри.

— Значит, ты выполнил свое обещание и не увлекался раздумьями, да? – веселится Клем.

Я пожимаю плечами.

— Я все еще сомневаюсь. Но было бы глупо не посмотреть, что из этого может получиться, – пока говорю, я внимательно смотрю на нее, пытаясь отыскать ее собственные следы неуверенности. Возможно, Клем уже жалеет о том, что случилось сегодня?

Но ничего нет. Ее взгляд открыт и чист.

— Я рада, что ты так думаешь, — с явным облегчением выдыхает она.

— Но, Клем, ты же понимаешь, что никто не должен знать? – говоря это, я чувствую себя отвратительно. Клем менее чем кто-либо заслуживает быть героиней тайной интрижки. – Во всяком случае, пока мы сами во всем не разберемся.

Я представляю, как мне придется объясняться с Беном. Не удивлюсь, если он захочет меня убить.

Я бы на его месте захотел.

— Ты не хочешь, чтобы о нас кто-то знал? – переспрашивает Клем, и ее голос звучит уязвлённо.

Мое сердце сжимается.

— Не вообще. Но сейчас – да. То есть, ну что мы скажем твоим близким? Что пробуем создать отношения? И Тим. Ты готова, чтобы Тим узнал?

Как только я упоминаю Тима, лицо Клем болезненно искажается.

Мой очередной промах.

Молодец, Люк!

— Наверное, ты прав, — нехотя соглашается Клем. – Хотя то, что происходит между нами, касается только нас. Мне все равно, как к этому отнесутся мои родные. Это моя жизнь.

— Боюсь, твой брат другого мнения, — хмыкаю я.

Клем закатывает глаза.

— Мой брат – осёл!

Я крепко прижимаю ее к себе, а она обвивает руками меня за пояс. Щекой прижимаюсь к ее макушке. Мы стоим так довольно долго, потому что никто не хочет разжимать объятий.

Сейчас, рядом с Клем, я чувствую то, чего уже давно не было в моей жизни. Спокойствие и умиротворение.

Так же, как эта девушка могла разжечь огонь во мне, так же она умела успокоить одним своим касанием. Звуком своего дыхания.

— А теперь, если ты не против, я хотела бы кое-что сделать, — произносит Клем, когда мы отпускаем друг друга.

Я с подозрением выгибаю брови. Серьезно, когда дело касается Клем, я не знаю, чего ожидать.

— Мне есть чего бояться?

— Нет, – Клем хохочет. – Глупый какой!

Она спешит к своей машине и достает с заднего сиденья бумажный пакет с продуктами.

— Это всего лишь ужин, Люк! – улыбается мне Клем. – Я приготовлю нам ужин, а ты пока побудешь во дворе. И это будет официальное свидание.

В ней столько энтузиазма, что я не решаюсь возразить. Да и не хочу. Напротив, идея Клем мне нравится.

Пока она орудует на кухне, я сижу на крыльце, курю и наблюдаю, как небо над озером темнеет, пока не становится так темно, что вода кажется черной. Вокруг очень тихо, даже легкий ветер стих. Крачки уснули в своих гнездах, и только иногда раздается пение сверчка.

Я думаю о том, что менее чем через три недели уеду из Диллана. Навсегда. Мои дела здесь будут выполнены, и дом скоро продадут. Нити, держащие меня с этим городом, разорвутся.

Что будет с нами, когда это случится?

Что станет с Клем, когда я вернусь к своей обычной жизни?

Даже прочные отношения тяжело хранить на расстоянии. Стоит ли говорить о тех, что и отношениями еще не стали.

Вот что странно – я всегда любил риск. В восемнадцать лет я уехал из родного дома, чтобы осуществить свою мечту стать летчиком. Каждый раз, когда поднимаюсь в воздух, есть шанс, что назад не вернусь.

Каждый полет – это риск. Но я не боюсь, мне это даже нравится.

Но в случае с Клем этот закон не действует. Отношения с ней тоже имеют степень риска, но тут у меня возникает уйма чертовых страхов.

Я не хочу, чтобы сердце Клем было разбито — мое же второй раз не выдержит.

— Пенни за твои мысли, — негромко говорит Клем, стоя у меня за спиной. Я так увлекся, что не заметил, как она подошла.

— Там нет ничего ценного.

Я хлопаю на место рядом с собой, и она, придерживая платье, опускается на ступеньку.

Не хочу передавать ей свою неуверенность. Думаю, ей и своей хватает.

— Запаха дыма нет, — шутливо замечаю я, желая развеселить задумавшуюся Клем. – Могу я быть спокоен, что ты не спалишь мой дом?

Она пожимает плечами и загадочно улыбается.

— Кто знает.

Клем глубоко вдыхает ночной воздух и, прикрыв глаза, поднимает лицо к небу. Больше она ничего не говорит. А я боюсь пошевелиться, как если бы мои движения могли испортить момент. Вот этот самый миг: Клем с безмятежностью на прекрасном лице. Я бы хотел запечатлеть его навечно. Сейчас я даже жалею, что совершенно не умею рисовать.

— Хочешь знать, когда это случилось? – неожиданно спрашивает она, взглянув на меня.

— Случилось что?

— Любовь, – и, видя, что я в замешательстве, она объясняет: — Когда я поняла, что люблю тебя.

— Ты это помнишь? – почувствовав неловкость, удивляюсь я.

Губы Клем складываются в мягкую улыбку.

— Мне было пять лет, а вам с Беном по пятнадцать. В то лето я постоянно увязывалась за вами следом, но на самом деле, мне нравилось быть рядом с тобой.

Я усмехаюсь, вспоминая, о чем она говорит.

— Вы пошли в старый амбар и постоянно оглядывались, не идет ли кто за вами.

— Ну, мы там курили, — хмыкаю я.

Клем кивает.

— Да. И в тот раз я пошла за вами, а когда Бен меня увидел, то накричал на меня. Я обиделась и бросилась бежать, но упала и ободрала колено, – Клем делает небольшую паузу, а ко мне возвращаются видения далеких дней моей юности. – И, конечно же, я расплакалась. Тогда ты подошел ко мне, подул на коленку и подарил мне камень. Обычная галька с белыми разводами, но ты сказал, что это амулет. Что каждый, у кого он есть, должен быть сильным и смелым. И тогда я перестала плакать, потому что не хотела, чтобы ты принял меня за трусиху. Тогда он и настал, тот момент. Когда любовь пришла.

Я смотрю в глаза Клем, не в силах отвести взгляд, даже если бы и захотел – не смог. Я вспомнил, о чем она говорит. Но ее слова — то, что она это запомнила через столько лет — просто невероятны. Как столь обычный случай мог перевернуть мир маленького ребенка?

На губах Клем все еще мягкая улыбка, когда она с какой-то тоской смотрит на меня. Смотрит так, будто знает одну ей известную истину, которую я пока не постиг.

Я молчу. Молчу, потому что, кажется, будто воздух покинул легкие. Что меня разорвет изнутри.

— Запомни его, этот момент, Люк. Момент, когда поймешь, что любишь меня.


Глава восьмая


— Я тебя снова шокировала, да? – морщится Клем, когда я продолжаю хранить молчание, ошеломленно глядя на нее.

Стряхивая оцепенение, я качаю головой, заставляя себя улыбнуться.

— Нет, не совсем, – я вздыхаю, потому что мои слова звучат неубедительно. Слишком очевидно. – Ладно, самую малость. Но я привыкаю, правда, — заверяю я Клем, не желая смутить ее.

И это истина. Я, в самом деле заметил, что стал привыкать к форме общения, свойственного Клем. Слишком честная, порой чересчур прямая. Для нее естественно высказывать вслух то, что большинство людей никогда не осмелятся озвучить.

Клем задумчиво покусывает нижнюю губу, колеблется, но потом вздыхает и все же говорит:

— Я не хочу… чтобы тебе было некомфортно рядом со мной, – она вымученно улыбается, отводя взгляд.

— Мне хорошо с тобой, — пожимая плечами, признаюсь я. Не знаю, с чего она решила, что может быть иначе. Клем – единственный человек за долгое время, рядом с которым мне на самом деле хорошо. Лучше, чем просто хорошо.