– Серьезно? – недоверчиво поинтересовалась я.

– Мы с ним друзья, – объяснила она. – Если бы не Розмари, я, наверное, ненавидела бы отца, как дети богатеньких родителей. А так, жаловаться мне не на что. Я все-таки понимаю, какие он гребет денежки.

Розмари – экономка Митчеллов. Точнее сказать, член семьи. Она заботилась о Элизабет в отсутствии отца. Подруга его покойной матери, бабушки Лиззи, относилась к мистеру Митчеллу как к сыну. Это все, что я о нем знаю. А еще, что он вечно в разъездах. Мы с Элизабет дружим только год, недавно даже отметили эту дату, надравшись в баре. Переехав из Калифорнии, я поступила в университет «Манхеттен Пэйс» на факультет дизайна и заселилась в студенческое общежитие. Я решила, что ни с кем не буду говорить о своем прошлом. Просто там нет ничего интересного или того, о чем бы мне хотелось вспоминать. Родители умерли, когда мне было три года, и я осталась на попечении тети и дяди. Почти не рассказывая о своей семье, родителями Элизабет я особо не интересовалась.

– У него вчера был день рождения, – с улыбкой проговорила подруга. – Он трясет с меня пирог.

– Пирог? Это мило. – Не мило! Нихрена он не получит! – Лиззи надулась как маленький ребенок. – Ты ужасная дочь, Элизабет, – я осуждающе покачала головой. – А он, кстати, неплохой отец, – призналась она. – А у него есть кто-нибудь? – спросила я, но, тут же поняла, что мой вопрос вообще сейчас совершенно не уместен. – Ну, кто готовит ему пироги и гладит рубашки. Лиззи рассмеялась: – Нет. Женщин у него столько же, сколько и денег – не счесть. – Я думала, в его возрасте отношения на одну ночь не так важны, как забота и все такое, – немного виновато пробормотала я.

Элизабет посмотрела на меня так, будто я с другой планеты: – Ты меня слушаешь? Ему только тридцать семь. Ну, со вчерашнего дня. В душе он еще мальчишка. Вся его юность – это мои подгузники. У него не было возможности научиться общаться с противоположным полом, поэтому им правят инстинкты.

Тридцать семь. Ну да. Похоже, он ловелас... А что, зато не приведет домой мачеху для Лиззи. Ведь тогда она бы точно кинулась ему в лицо. – Так что там с пирогом? Помощь нужна? – спросила я подругу. – Погнали, – ответила она, взглянув на серебряные часы с драгоценными камнями, – Только заскочим по дороге в супермаркет? Нужно кое-что прикупить для пирога.


Глава 2. Он.

– Мистер, может вам принести что-нибудь еще? Молоденькая стюардесса буквально выдернула меня из полусонного состояния. Я поднял на девушку глаза и сказал:

– Нет, спасибо.

И чего она так глядит? Как будто я кусок шоколадного торта, а ее диета в самом разгаре. – Если что, зовите, – кокетливо проговорила стюардесса и двинулась дальше по коридору. А улыбка у нее ничего. Очень даже. Но я не хочу думать о женщинах сейчас. Я наконец-то возвращаюсь домой. Эти мои компаньоны уже в печенках сидят, вместе со своими многочисленными бумагами и деловыми ужинами. А какой день рождения они мне устроили... Я чуть не подавился своим буррито, когда они завалились со всеми праздничными штучками в мою квартиру. Больше всего я хотел пирог моей малышки Элизабет. Как давно я не видел ее... «Скайп» не в счет, ведь таким образом я не могу прижать к груди свою единственную дочь. Я чертовски соскучился по ней и не мог дождаться нашей встречи.


Я принялся размышлять: Розмари, наверное, приготовит мою любимую лазанью. Элизабет наденет какое-нибудь красивое платье, чтобы порадовать меня. Она всегда так делала, чтобы создать праздничное настроение. А что, если они меня не ждут? Дочь была так холодна по телефону... Это и понятно. Ее непутевый папаша не появлялся два года, какой еще реакции я должен ждать от своей девочки? Но я ничего не мог с этим поделать – работа кипела. Сделка за сделкой. Бешеные деньги! Но два года – это большой срок, за который все могло измениться.

Голос пилота оторвал меня от грустных мыслей, наконец, объявив о посадке. В аэропорту меня встретил Стенфорд. С большой теплотой, должен признаться. Конечно, я же ему плачу. Мой водитель и хороший друг улыбался во весь рот, погружая мои чемоданы в багажник:

– Мистер Митчелл, рад вас видеть! Сколько вам вчера стукнуло? Двадцать пять? Тридцать? – Смешно, Стен. Но засчитано! И я тоже рад тебя видеть, дружище.

Мы обнялись, что немного нам не свойственно.

– Как там моя дочь? – поинтересовался я, помогая Стенфорду с вещами. – Кровожадная фурия?

– Она весь день твердит, что расцарапает вам лицо, сэр, – сочувственно проговорил он. – Отлично, – проворчал я и сел в машину. Дорога казалась длинной, к тому же извилистой, поэтому меня слегка укачало. Я думаю, это по большей части от волнения – все-таки со мной хотят расправиться. Я закрыл глаза и сделал глубокий вдох, пытаясь подавить беспокойство по поводу дочери.

Мы подъехали к нашему дому, и я вышел из машины первым. Пока я направлялся к дому, Стен возился с багажом. Я поправил пиджак, толкнул входную дверь и увидел свою темноволосую принцессу. Она вовсе не была разъяренной, как я ожидал. Она была прекрасна.

– Чего ты пялишься? – спросила Элизабет. – Обними уже меня! – Милая! Я так рад! – я крепко обнял дочь, поглаживая ее по длинным волосам. Я мог стоять так целую вечность, но Розмари поспешила оказаться в моих объятиях.

– Здравствуй, сынок! – она как всегда расцеловала меня несколько раз. – Отлично выглядишь, дорогой.

– Папа, мой руки и садись за стол! Пирог ждет! – пропела дочка. – И лазанья! – добавила Розмари.

Благодаря всевышнего за то, что в мое отсутствие ничего не изменилось, я прокричал «уже иду!» и помчался в ванную. Тщательно помыв руки и ополоснув лицо прохладной водой, я насухо вытерся и поспешил спуститься вниз. Когда я вошел в столовую, где наша семья обычно завтракала, обедала и ужинала, я улыбнулся. Большой стол из темного дерева, на котором стояла ваза со свежими цветами и несколько длинный свечей в изящных подсвечниках, восемь стульев, которые были выполнены из такого же, как и стол, дерева, напоминали мне о прошлом. Когда мы переехали в этот дом, много-много лет назад, я принял решение, что эта большая комната будет столовой. Пройдя немного вперед, я завернул за угол и оказался в кухне средних размеров. Не спеша открывая деревянные шкафчики, на которых были вырезаны незамысловатые узоры, я вдыхал аромат лазаньи и еще глубже погружался в воспоминания. Вернувшись в столовую, я сел за стол и прикрыл глаза. Из гостиной слышался треск камина и шаги Элизабет, которая, судя по звукам, металась из угла в угол. Наверное, что-то как всегда искала. Из открытого окна дул легкий ветерок, отчего трепетали светло-бежевые шторы, а с улицы донеслась музыка из проезжающего мимо автомобиля. Это мой уголок, по которому я безумно скучал. Я надеялся, что моя жизнь станет спокойной и размеренной, а главное – дочь будет рядом.

– Как долетел? – спросила Элизабет, когда мы уже все уселись за стол. – Хорошо, милая, – ответил я, взяв в руки вилку. – Лучше расскажи как вы тут, нормально?

Дочь дотронулась до моей руки и тихо сказала: – Без тебя все было совсем иначе. Я взял ее маленькую ручку и поцеловал. Я знал, что не обязательно было говорить, как мне тяжело приходилось без нее, потому что она итак все знала. Возможно, она не хотела это признавать, но точно знала. – Еда стынет, а у вас будет еще очень много времени на разговоры. Сейчас надо поесть, – строго сказала Розмари. И это был приказ.

После ужина мы с дочкой по традиции посмотрели какой-то молодежный фильм, поговорили обо всем на свете, и после этого я пошел в душ. Я устал во время перелета и хотел как можно скорее оказаться в постели. Я вошел в свою спальню и щелкнул выключателем. Небольшие круглые лампочки на потолке озарили мою обитель, и я огляделся. Казалось, я никогда прежде здесь не был. Я провел ладонью по мягкой кровати, осознавая, что наконец нахожусь дома, но она была холодной и чужой. Я съежился, надел пижамные штаны и забрался под одеяло. Засунув правую руку под подушку, я, лишь на секунду прикрыв глаза, провалился в глубокий и спокойный сон.


С самого раннего утра я съездил к кредиторам, чтобы решить с ними пару вопросов, и сразу отправился домой. Как и ожидал, я попал в жуткую пробку в центре города, поэтому вернулся домой только к обеду. – Ты как раз во время, – ласково сказала Розмари, раскладывая тарелки. – Я подаю на стол.

– Отлично, – довольно проговорил я. – Я жутко голоден. Она крепко обняла меня: – Я так рада, что ты вернулся, мой мальчик. Я улыбнулся, поглаживая Розмари по спине, и закрыл глаза. Открыв их, я непонимающе моргнул, глядя на лестницу. Я увидел девушку, спускающуюся вниз вместе с моей дочерью. Отпустив женщину из своих рук, я взглянул на дочь.

– Пап, познакомься, – указывая на девушку, сказала она. – Это моя подруга Кристалл. Мы вместе учимся.

– Здравствуйте, мистер Митчелл, – тоненьким голоском поприветствовала она. Я, не отрываясь, смотрел на девушку, словно малолетний парнишка. Белокурая кудрявая голова и белозубая улыбка с ямочками на покрасневших щеках сразили меня наповал. – Дэйв, – пристально глядя на нее, сказал я. – Простите? – она нахмурилась. – Зовите меня Дэйв, Кристалл. Девушка, похоже, смутилась. – А, хорошо, сэр, – опустив взгляд, проговорила она. Я все смотрел на нее и смотрел, забыв о том, что мы здесь не одни.

– Ну, я пойду, Лиззи, – украдкой глянув на меня, пробормотала Кристалл.

– Оставайтесь, – предложил я. – Пообедаете с нами. Болван. – Нет, спасибо, мистер Митчелл, сэр, эээ... – девушка замялась, мотнув головой. – Дэйв. Мне пора. Увидимся, Лиз!

Я смотрел на ее пухлые губы, которые чмокнули мою дочь в щеку, и вежливо сказал: – До свидания, Кристалл. Она пару секунд переводила свой взгляд от меня к Элизабет, а потом помахала нам и вышла на улицу.