В это мгновение Сара медленно опустила руки и подняла голову. Ее лицо выражало боль.

— Нет! — процедила она сквозь зубы. — Я никогда не выйду за него замуж. Никогда!

Августа подавила страх, начавший было охватывать ее. Зная, что по мотовству дочь не уступит ей, если дать ей волю, она искренне верила, что огромное богатство Натаниела в глазах дочери перевесит все недостатки жениха.

— Ты должна выйти за него замуж, говорю тебе. Если бы я продала все, включая нашу одежду, и то не удалось бы возместить выплаченный мне аванс. Я дала ему расписку за него. Если нарушить уговор, то посчитают, что я заполучила эту сумму обманным путем и меня отправят в тюрьму за присвоение чужих денег. Ты мой ребенок и подчинишься моей воле. Я слышала, что дочерей держат взаперти и избивают каждый день до тех пор, пока они не согласятся выйти замуж за тех, кого им выбрали родители. За всю свою жизнь я никогда не проявляла к тебе жестокости. Из чисто дочерней преданности ты должна поступить так, как я тебя прошу. Натаниел — очень нравственный человек и руководствуется высокими принципами. Он дал ясно понять, что испытывает отвращение ко всякой хитрости, обману и считает, что любое проявление бесчестия заслуживает наказания. Он без промедления подаст на меня в суд, если ты откажешься выйти за него замуж. Ты хочешь видеть свою любимую бедную мать в тюрьме, закованную в цепях?

— Да, мама. Я бы пришла в восторг, видя, как ты гниешь в зловонной камере! — в бешенстве крикнула Сара.

Терпение Августы лопнуло, она схватила Сару за плечи и начала трясти ее изо всех сил.

— Ты дурная, скверная девчонка! Я забыла сказать, что ты будешь сидеть в тюрьме вместе со мной! Мы обе отвечаем за это соглашение! Посадят нас обеих! Так что выбирай! Что лучше? Тюрьма или брак? Тюрьма или брак с Натаниелом Тренчем?

Сара чуть с ума не сошла. Изабелле и Августе пришлось держать ее, чтобы она не причинила себе вреда во время ужасной истерики. Сара начала биться о двери, которые мать предусмотрительно заперла заранее, бросалась на мебель. Когда Сара устремилась к окну, собираясь выброситься из него, Изабелла вовремя поймала ее, втащила обратно в комнату и захлопнула ставни, дабы предотвратить новые отчаянные попытки сестры. В комнате стало темно. Сара как с цепи сорвалась, она хватала все, что попадалось под руку, и бросала о стену или на пол, раздирала одежду, рвала на себе волосы, истошно кричала.

Прошел почти час, прежде чем она в полном изнеможении свалилась на постель, которую разворошила в припадке безумной истерики. Августа опустилась на шезлонг, обессилев от этой ужасной сцены. Изабелла побелела и дрожала от такого испытания, она открыла ставни, и в комнату снова проникли лучи солнца. Затем она подняла одеяло с пола, села на кровать и накрыла им обезумевшую и трясущуюся сестру. В дверь постучала Эми. Изабелла открыла дверь, служанка принесла поднос с чаем и графин с бренди.

Сару пришлось уговаривать сесть и выпить чай. Отхлебнув чая, она почувствовала облегчение. Изабелла тоже успокоилась. Августа повеселела, убедившись, что победа осталась за ней. Сара сдалась.

Эми приводила в порядок спальню Сары. Чувствуя приближение страшной беды, она заранее приняла меры предосторожности и убрала все имущество семейства Уинов, которое бьется и имеет ценность. Зеркало на туалетном столике было разбито, однако стекольщик имения заменил его, полагая, что так распорядилась экономка, и никто не узнал о том, что случилось. Эми снова пришила оторванную оборку к занавескам приведенной в порядок кровати и, когда закрыла за собой дверь, никто не догадался бы о том, какая сцена разыгралась здесь в полуденный час.

Остаток дня Изабелла провела в парке одна. Ей надо было подумать и свыкнуться с тем, что все ее надежды рухнули, после того как Сара рассказала о том, что произошло на ярмарке. Бессонная ночь стала для нее мучительной, она в равной мере испытала боль, гнев и отчаяние. Гуляя среди деревьев на берегу озера, она смеялась над тем, что глупо вообразила, будто между Томасом и ею может возникнуть любовь.

Он ничего не добивался, кроме привязанности и дружбы он больше ничего не предлагал. В ту ночь она легко могла подвергнуть себя опасности, произнося ложные слова о любви, но он не лукавил и не врал, обуздал свои страстные порывы с большим самообладанием, когда она дала понять, что так просто не отдастся ему.

Перед ней стояла ротонда, днем она была совсем непохожа на волшебное место свиданий, куда они так часто приходили вечером. Изабелла неторопливо поднялась по ступеням и вошла в нее, понимая, что она с Томасом больше никогда не будет сидеть здесь под куполообразной крышей в те часы, когда сумерки за колоннами, словно занавески, скроют их. Изабелла недолго постояла, наслаждаясь самыми приятными воспоминаниями, затем ей снова стало больно, и у нее больше не было сил оставаться здесь.

Она углубилась далеко в парк, любуясь спокойной красотой его ландшафта. До конца жизни ей будет помниться Ностелл и безответная любовь, которую она познала здесь. Когда к концу дня стало влажно, туманно и небо посерело, она начала неторопливо возвращаться к дому. Увидев оранжерею, Изабелла остановилась, здесь она предыдущим вечером ждала Томаса. Если бы все осталось по-прежнему, она бы снова вернулась сюда сегодня вечером. В некотором смысле их романтические встречи начались именно в оранжерее, когда Изабелла решила отблагодарить его за то, с каким мастерством он соорудил ей переносное кресло. Под этой же крышей она услышала предостережение, что все меняется, когда Томас впервые назвал ее сестру по имени. Отвернувшись от этого места, доставившего ей столько радости и страданий, она пересекла лужайку и вернулась в дом.

Через полчаса Изабелла пошла на встречу, о которой заранее договорилась с сэром Роулендом еще до его возвращения домой.

Хозяин дома ждал ее в небольшой музыкальной комнате, где, как он сказал, в этот час дня можно будет спокойно побеседовать. Когда она вошла, он отвернулся от окна, в которое смотрел. Он подумал, что она смотрится мило в голубом муслине с узорами и лентами в волосах, которые за последние недели сильно отросли. На месте Натаниела Тренча он отдал бы ей предпочтение в выборе жены, но у каждого мужчины свои вкусы.

— Вчера вы сказали, что хотите обсудить со мной крайне важное дело, — сказал он, когда они сели. — Чем могу быть полезным?

— Мистер Роуленд, я хочу заручиться вашим покровительством, — спокойно ответила Изабелла. Ничто не изменило ее решения помочь Томасу в том смысле, как она задумала. — Ради молодого человека, который по-настоящему заслужил его, для художника в своем ремесле. Срок его обучения в Ностелле истек, и вскоре он уедет в Йорк работать в одной из мастерских, если мне не удастся убедить вас взглянуть на его будущее в ином свете.

Сэр Роуленд смотрел на нее добрым взглядом. Он не видел Изабеллу столь напряженной с того дня, как она приехала в Ностелл, и предположил, что это объясняется ее волнением перед этим разговором. Он пытался успокоить ее.

— Я горжусь тем, что способен отличить хорошее произведение искусства, а если вы и в самом деле считаете, что в моем имении обнаружили подающего надежды художника, я взгляну на его картины и приму решение.

— Он художник не по живописи, а по дереву.

— Скульптор?

Изабелла покачала головой.

— Я прошу вас оказать покровительство только что ставшему краснодеревщиком Томасу Чиппендейлу.

На лице сэра Роуленда появилось выражение полное изумления.

— Чьим покровителем?

Она тут же освежила его память:

— Томас Чиппендейл сделал для меня переносное кресло, следуя вашим указаниям. Это он смастерил изысканную мебель для кукольного дома.

Сэр Роуленд смотрел так, будто не верил тому, что слышит.

— Да, теперь вспомнил. Но правильно ли я вас понял? Вы хотите, чтобы я стал покровителем мебельщика?

Ее ответ последовал незамедлительно:

— Красивый предмет мебели такое же произведение искусства, как и все, что висит на стенах и украшает пьедесталы.

Он оставался непреклонным.

— Я не согласен. Мебель, как бы великолепно она ни была изготовлена, все же не то же самое. Она — результат труда искусных ремесленников, а не гениев. Вот в чем заключается непреодолимая разница.

— На этот счет мы оба останемся при своих мнениях, — ответила она, не собираясь уступать. — Меня беспокоит то, что Томас Чиппендейл окажется в мастерской, где ему поручат заниматься тысячей самых обычных дел, тогда он не сможет сосредоточиться на изготовлении мебели по своим чертежам из дерева по собственному выбору. — Она наклонилась, горя желанием убедить собеседника в своей правоте. — Прошу вас, дайте ему такую исключительную возможность. Пусть он работает без оков. Вы сами убедились в том, на что он способен. Только подумайте, что ему сулит будущее.

Сэр Роуленд терпеливо улыбнулся и легко покачал головой.

— Мое дитя, вы еще не знаете жизни. Каждый человек занимает определенное положение в обществе, но только испытание души и духа покажет, кем он станет — королем или мещанином. Я совершил бы тяжкий грех, если бы обособил этого сельского парня и забил бы ему голову мыслью об его исключительной важности. Не забывайте, что до сих пор он находился под присмотром талантливого мастера, проверявшего каждую его работу во время ученичества. Пусть этот молодой Чиппендейл сам докажет в предстоящие годы, на что он способен, тогда, вероятно, наступит день, когда я сочту возможным выказать ему свое покровительство. Другими словами, я буду готов заказать ему стол, одно или два кресла для нового особняка Ностелла. Вот так! Вас это устраивает?

Он заметил, что Изабелла уставилась на свои руки, сложенные на коленях, и по ее лицу догадался о разочаровании столь скупым обещанием с его стороны.

— Моя дорогая, я ценю вашу заботу о других, кому в жизни повезло меньше, чем вам, — благожелательно продолжил он. — Большинство молодых женщин вашего возраста думают лишь о том, как прихорошиться. Изабелла, вы пошли в своего отца. Он гордился бы вами.