Словно рыщущая кошечка, Сара начала искать, чем бы развлечь себя. Ее мать, укачанная семейным характером респектабельного общества, собравшегося под крышей Ностелла, наконец ослабила наблюдение за младшей дочерью, которая последние дни пребывания в Бате чувствовала себя словно в тюрьме. Сара злорадно подумала, что стала участницей в образцовом эпизоде, когда дверь конюшни запирают после того, как украли лошадь. Теперь же, после обретения свободы, она подумала, что время проходит напрасно, раз не с кем заигрывать или пуститься в более смелые и приятные приключения. Иногда ее пышное тело охватывало томительное ощущение боли, когда ей не терпелось тайных ласк и близости, приносящих невыразимое удовольствие. Когда Изабеллу отправили в Ностелл, к ним в гости нагрянул дальний кузен, обычно живший за рубежом. Это был крупный, симпатичный парень, обладавший некоторым шармом и вкрадчивыми манерами. Его звали Матиас Хэммонд. Он гостил у них несколько недель. Августа, испытывавшая любовь к его давно усопшей матери, которая оказалась ее самой дорогой подругой детства, была о нем высокого мнения и очень радовалась, что ее с Сарой иногда сопровождает столь лихой молодой человек, а его бесконечные комплименты совсем вскружили ей голову. Августе так и не пришло в голову, что за ее спиной он делает все, чтобы соблазнить дочь. Он достиг своей цели, проявив большое искусство и высокое мастерство, причем это приключение доставило удовольствие и соблазнителю и соблазненной. Неизвестно, как долго продолжались бы их страстные ночные любовные утехи, если бы в душу Августы вдруг не закралось подозрение. Он уехал в тот же день, видимо, исчез без следа, ибо лавочники, принесшие ему счета, не знали, где его искать. Августа сама запуталась в долгах и чуть не лишилась разума, обнаружив, что гость покупал все за ее счет. Ужаснувшись, она собрала вещи и в паре с дочерью спешно покинула Бат, ибо бегство оказалось единственным способом избавиться от кредиторов.

На следующее утро после приезда Сара ожидала, что Изабелла начнет упрекать ее за неблагоразумное поведение, полагая, что мать не преминула рассказать обо всем или хотя бы о том, что ей стало известно и о чем она подозревала. Дело в том, что Сара ни в чем не призналась, разглядев под безудержным гневом матери ужасную ревность, но подумала, что было бы забавно потрясти сестру интимными подробностями, и даже расстроилась, не услышав от нее ни слова. Изабелла вела себя по-деловому. Она сидела у бюро, нахмурив лоб, и складывала цифры, изучала счета, спрашивала Сару о тех счетах, к которым та имела отношение. Сара не знала, что Изабелла надеялась выгодно продать дом в Бате и все, что им принадлежит, чтобы избавить младшую сестру от участи быть предложенной на брачном рынке тому, кто больше заплатит. Она с ужасом обнаружила, что деньги отца, оставленные им в качестве приданого, израсходованы и не могут быть использованы для облегчения нынешней ситуации, но Изабелла надеялась спасти будущее. Когда она представила свои выводы Августе, то, как и рассчитывала, встретила полное недовольство.

— Продать все? — выдохнула мать с ужасом. — Где же мы станем жить? Как мы выкарабкаемся?

— По средствам, — твердо ответила Изабелла, — но уже без светских развлечений. Если мы снимем небольшой домик, где будет достаточно большая комната для использования ее в качестве классной комнаты, я могла бы давать уроки, а Сара помогала бы мне. Сначала обойдемся без экипажа, никаких слуг…

— Ты с ума сошла? — прервала ее Августа. Она была близка к истерике. — Что тогда скажут мои знакомые? На нас никто не станет обращать внимания! Из-за бедности мы окажемся униженными и опозоренными. Думаешь, я стану терпеть такие унижения из-за распутной дочери, которая не сделала ничего, чтобы заслужить подобную жертву? Честно говоря, она заслуживает как раз обратного!

Изабелла начала проявлять нетерпение.

— Нет смысла говорить в таком духе. Ты ведь не желаешь видеть Сару женой такого человека, как Натаниел Тренч, вдовца вдвое старше ее, к тому же он ей совсем не нравится. Мне невыносимо представить Сару в роли козла отпущения, невзирая на все, что она натворила или не натворила. Должна напомнить, что счета Матиаса Хэммонда — мелочь по сравнению с огромными суммами, которые ты задолжала кредиторам. — Изабелла пролистала счета, которые держала в руке. — Новые платья, кружева, специально выписанные из Франции, паланкин, обитый спитфилдским шелком, настенные рисунки и множество прочих дорогих вещей, которые тебе не по кошельку.

— Прекрати! Молчи! — Августа била себя по бокам сжатыми кулаками, расхаживая по комнате и стуча позолоченными каблуками атласных туфель. — Я не могу жить без самого необходимого, к чему привыкла. Хватит того, что твой отец считал каждый пенни. Я не потерплю никакой критики с твоей стороны!

— Ты несправедлива к памяти отца! — с негодованием возразила Изабелла.

— Достаточно! — Августа воздела руки к небу. — Если бы он должным образом обеспечивал меня, я никогда не оказалась бы в столь затруднительном положении. Конечно же, я бы предпочла, чтобы Сара вышла замуж за молодого и симпатичного человека. Другие предлагали ей руку, но никто из них не может похвастаться таким богатством, как Тренч. Натаниел так страстно влюблен в Сару, что говорил мне об этом не менее трех раз. Он даже просил твоего отца считать его серьезным женихом, когда Сара станет взрослой.

— Я уверена, что отец отказал ему.

Августа пропустила это точное предположение мимо ушей.

— Нет ничего такого, в чем Натаниел отказал бы ей. Я это хорошо знаю. Он согласится на любые условия, какие и выставлю. Сара — наше спасение от бедности и должна благодарить судьбу за это.

— У нее на этот счет будет иное мнение. — В голосе Изабеллы звучало недвусмысленное предостережение.

В ответ мать с презрением щелкнула пальцами.

— Фи! Ты и Сара всегда знали, что выйдете замуж за тех, кого для вас выберут. Браки в наших кругах всегда заключаются, исходя из практической целесообразности. Любовь может вспыхнуть после бракосочетания с таким же успехом, как и до женитьбы. Возможно, Сара полюбит человека, готового дать ей все, что ее сердцу угодно.

— Ты ведь знаешь, что Сара не сможет жить с Натаниелом Тренчем!

Августа небрежно пожала плечами.

— В таком случае пусть она ищет любовь в другом месте, но после того, как будет заключен брак. В светских кругах это вполне приемлемо, как ты знаешь из того, что видела и слышала.

— Если Натаниел так влюблен в нее, как кажется, то он будет ревнивым и властным мужем. Помнится, я слышала, что его последнюю жену почти не видели в обществе после бракосочетания.

— У нее ухудшилось здоровье после неудачных родов.

— Это он так утверждал.

Августа от негодования топнула ногой и была готова расплакаться.

— Перестань спорить о мелочах! Теперь, когда Натаниел пойдет в политику, ему нужна очаровательная и красивая жена, с которой можно появиться в обществе при любом раскладе, не говоря уже о том, что муж под ее наблюдением будет устраивать щедрые приемы. Изабелла, отбрось все свои страхи.

Изабелла сделала последнюю отчаянную попытку образумить мать.

— Умоляю тебя, не обрекай Сару на этот брак.

Августа отвернулась, подошла к окну, будто ее привлекали люди, весело катавшиеся на лодках по озеру вдали, но ее глаза ничего не видели.

— Слишком поздно, — без сожаления в голосе сказала она. — Я уже отправила Натаниелу письмо. Я приехала в этот дом именно потому, что он известил меня о своем скором приезде сюда.

Изабелла тяжело вздохнула.

— Ты уже заручилась поддержкой леди Уин в этом деле?

— Нет. Чтобы заняться политикой, Натаниелу нужна поддержка таких землевладельцев, как сэр Роуленд, и он разъезжает по всему графству.

— Моему отцу не надо было проводить кампании, чтобы заручиться поддержкой вигов. Отца с радостью поддерживали только за его заслуги, характер и честность.

Но Августа больше не слушала дочь, она с жадностью думала о размере суммы, которая ей достанется после брачной сделки. Она истребует себе дом в Лондоне и пожизненный доход, она не допустит никакой скупости или скромного вознаграждения. Затем, когда все будет скреплено подписями, об этом сообщат Саре, у которой не останется иного выхода, кроме как подчиниться воле матери. Сару надо любой ценой выдать замуж за Натаниела, тогда ее будущее обеспечено и удастся избежать скандала или незаконнорожденного ребенка, который легко может явиться на свет, после связи с Матиасом Хэммондом. Августа чуть не скрежетала зубами, ее щеки вспыхнули под белой краской на основе ртути, которой она пользовалась, чтобы подчеркнуть белизну лица. С чувством унижения она вспомнила, что каждую ночь оставляла дверь спальни незапертой, тщетно ожидая, когда этот хитрый плут заглянет к ней. Если бы она не отбросила всякие предосторожности и не пошла к нему, то, возможно, не догадалась бы о том, что происходит на самом деле. Только подумать, даже тогда Августа заподозрила одну из своих служанок, поскольку не было ничего необычного в том, что джентльмены пользовались доступностью подобных созданий. Она вернулась в свою комнату и через щель в двери стала дожидаться его возвращения. Увидев, с какой стороны он идет, Августа поняла, у кого он был.

С того мгновения она возненавидела Сару. Хотя, к счастью, угасло чувство обиды за то, что пренебрегли ее плотью, она не станет жалеть, если ей удастся сбыть эту распутницу с рук.

Изабелла вышла, смирившись с тем, что не сможет заставить Августу изменить свое решение. Она всем сердцем жалела прелестную своенравную сестру. Только позднее в тот день она поняла, что при создавшихся условиях ей самой будет легче выйти замуж, когда настанет день. Если мать будет обеспечена, а Сара хорошо устроена во всех отношениях, ей уже никто не станет чинить препятствия, если она выйдет замуж по любви.