– В Техасе может быть и другая жизнь, ты просто ее пока не видела. И люди, с которыми пока не встретилась.

– Почему? – напрямик спросила она. – Почему тебе важно, кто я? И кем я буду?

Он посмотрел на нее оценивающим взглядом. Высокая привлекательная девушка с четкими чертами лица. Женственная и в то же время самостоятельная. Ее трудно будет забыть – труднее, чем настоящих красавиц. Такая женщина будет ехать верхом рядом со своим мужчиной, поддержит его в тяжелый момент, будет спать с ним, – может, подарит ему сыновей.

– Потому что я хочу тебя, – честно ответил он.

Она взвесила собственные чувства: сильное влечение, которое испытывала к этому человеку, свое двойственное отношение к жизни, которая ждет ее среди команчей, свою любовь к Шей… Шей.

Он прочел ответ по ее лицу.

– Ты здесь счастлива?

Вопрос был неожиданным, и Кэтрин не знала, что на него ответить.

– Я не несчастна, – ответила она наконец.

– Между этими двумя состояниями – большая разница.

– У меня здесь есть то, что мне нужно, – отозвалась она.

Губы его раздвинулись в насмешливой улыбке, но взгляд не был жестким.

– Надеюсь, твои потребности не изменятся так, что у тебя и этого не будет, Кэтрин. – Ее имя непривычно мягко прозвучало в его устах. Но вот он выпрямился, и мимолетная нежность покинула его. – И что ты собираешься делать, когда Сломанная Стрела воспользуется ружьями, которые продаст ему Раск, чтобы еще убивать белых?

На это у нее тоже не было готового ответа.

– Ты будешь искать Раска? – Получив в ответ утвердительный кивок, она сказала почти с отчаянием: – Если бы я знала, куда он направился, я бы тебе сказала, но мне надо было спасать Форда!

Ей вдруг показалось, что она теряет что-то очень дорогое.

Слейд слегка пожал плечами.

– Дело сделано. Я не виню тебя за твой выбор. – Помолчав, он добавил: – Я обычно время от времени заезжаю в форт Ланкастер. Если я тебе понадоблюсь, ты сможешь там меня найти через солдат или рейнджеров. И, кстати, белый торговец Джек Лоусон больше не будет тебя тревожить.

Кэтрин изумленно и с чувством облегчения уставилась на него.

– Он уехал? – Но надежда почти сразу же исчезла. – Он вернется. Если Убивающий Волков умрет, он вернется.

– Не думаю. Я ему за тебя заплатил.

– Ты… что сделал?

Ее недоверие перешло в ужас, когда Слейд медленно ей улыбнулся.

– Я купил тебя у него. – Протянув руку, он прикоснулся к ее лицу. – Ты принадлежишь мне, Кэтрин Беллами. Не забывай об этом.

И вот он уже ушел, и она могла только с бессильным возмущением смотреть ему вслед.

ГЛАВА 12

Когда первый легкий снежок отметил начало зимы, у Убивающего Волков появились первые признаки выздоровления. В этот день человек по имени Луис въехал в лагерь. Он лежал без сознания на шее у лошади, горя в лихорадке. На груди у него нагноилась пулевая рана.

Услышав шум, Кэтрин вышла из вигвама Убивающего Волков. Только этим утром туда принесли его хозяина. Шаман был недоволен, что Убивающий Волков решил перебраться туда. Собирающий Камни ждал, что без его постоянного ухода и заклинаний воин может умереть, и был почти доволен, когда, перебравшись в свой вигвам, Убивающий Волков снова впал в забытье.

Сейчас шаман, окруженный небольшой толпой, стоял и хмуро смотрел на раненого, с трудом державшегося в седле. Жесты индейца говорили яснее слов: он не будет спасать этого техасца.

– Помоги мне, Старая Мать, – сказала Кэтрин, подходя, чтобы снять Луиса с седла. – Мы отнесем его в твой маленький вигвам.

Она не стала обращать внимания на неодобрительный взгляд шамана.

Старая Мать с недовольным видом взялась за ноги раненого, пока Кэтрин поддерживала его плечи. Старухе вовсе не хотелось брать в свой вигвам этого белого. Это было дурно.

Кэтрин вместе со Старой Матерью втащили Луиса внутрь и положили на мягкие бизоньи шкуры. Кэтрин разрезала засаленную кожаную рубашку и обнажила рану, с трудом справляясь с тошнотой. Когда выдубленная кожа рубашки отошла от раны, ей в нос ударил запах гниющей плоти. Девушка беспомощно посмотрела на Старую Мать, которая только пожала плечами.

Кэтрин сжала губы и положила нож на край очага. Когда он раскалился докрасна, она сделала глубокий вдох и посмотрела на старуху:

– Держи его за плечи.

Она вскрыла рану острием ножа. От нервного напряжения на лбу у нее выступили капли пота.

Долгие минуты Старая Мать держала вырывающегося мужчину, пока Кэтрин нажимала на края раны, чтобы выжать весь гной. Потом индианка неохотно помогла Кэтрин набить рану припаркой из трав. Они только-только успели закончить, когда в дверь вигвама заглянула Ива.

– Смелый Язык, Убивающий Волков зовет тебя. Радость так и светилась на лице юной женщины. Кэтрин улыбнулась ей, но неуверенно посмотрела на раненого.

– Ты присмотришь за ним, Старая Мать? Старуха кивнула без особого энтузиазма. Что ей до того, если умрет еще один белый? Их больше, чем саранчи летом, и они так же мешают жить!

Кэтрин нерешительно вошла в вигвам Убивающего Волков и оглянулась, проверяя, идет ли следом Танцующая Ива. Убивающий Волков выглядел несколько окрепшим, и ясный взгляд его свидетельствовал о том, что лихорадка оставила воина. Кэтрин опустилась рядом с ним на колени.

Убивающий Волков долго и внимательно смотрел в ее лицо.

– Это правда. Ты здесь. Я думал, ты была частью болезни.

– Я не сон, принесенный лихорадкой, – ответила она, тронутая этим признанием и приветливым взглядом.

– Много месяцев я искал тебя, но не находил. А теперь ты здесь.

Она поняла вопрос, который он не задал.

– Я узнала, что одному человеку известно, где тебя найти. Я поехала следом.

– Он здесь?

– Нет. Он искал моего брата. Когда он узнал, что мой брат уехал, он не стал оставаться здесь.

– Но ты осталась, – сказал он с глубоким удовлетворением.

Чувства Кэтрин были очень сложными, но она только ответила:

– Да, я осталась.

Они оба умалчивали о матери Шей, но Кэтрин подозревала, что Убивающий Волков горевал, узнав о ее смерти. Он был привязан к своей хрупкой рыжеволосой скво. Они заговорили о Шей, и Убивающий Волков пообещал:

– Когда солнце вновь согреет плоскогорье, она снова вернется к своему народу.

Кэтрин улыбнулась и ничего не ответила. Позже, когда девушка снова вернулась, навестив Луиса, индеец нахмурился:

– Пусть белый умрет. Он ничто.

– Я так не могу, – твердо сказала Кэтрин. Слова Убивающего Волков еще раз напомнили ей, как много их разделяет. Команчи были суровы, потому что вели суровую жизнь. Сильные и здоровые выживали, слабые и больные – нет. Еды всегда было не слишком много, а с появлением белых ее стало остро не хватать. Дикие животные, на которых можно было бы охотиться, бежали от приближающейся цивилизации.

Кэтрин не знала, станет ли она когда-нибудь в душе истинной индианкой, но, даже не соглашаясь с команчами, могла их понять.

Убивающий Волков не стал спорить, но поздно вечером, когда Старая Мать сказала Убивающему Волков, что пришелец умрет, он только пожал плечами:

– Значит, так тому и быть.

Видя его равнодушие, Старая Мать была склонна предоставить умирающему самому бороться со своими демонами. Кэтрин не могла этого сделать.

Старая Мать корила ее, когда она долгими часами обтирала его пылающее тело, вслушиваясь в каждое слово, сказанное в бреду:

– Столько работы, и все для мертвеца.

– Он еще может прийти в себя и говорить, – яростно сказала Кэтрин. – Тогда мне будет неважно, умрет он или выздоровеет.

– Что тебе так хочется услышать?

Кэтрин приостановилась и посмотрела на старую индианку.

– Где мой брат, – тихо ответила она. – Вот что мне необходимо узнать.

Следующим вечером Луис открыл глаза и посмотрел на Кэтрин.

– Я умираю? – спросил он, с трудом двигая потрескавшимися от жара губами.

– Не знаю, – ответила она, не в силах лгать. – Где Форд?

– В форте Колорадо, с остальными. Не считая Джо, Раска и меня. А Джо умер. – Он гадко хохотнул. – Его едят койоты.

– А где тогда Раск?

Он пожал плечами.

– Он не мог дожидаться раненого товарища. Поехал на запад, возможно, в Нью-Мексико. Не знаю.

– Расскажите мне, что произошло.

Она понимала, что бессердечно заставлять раненого говорить, но ничего не могла с собой поделать.

– Проклятая армия. Кавалерийский патруль. Мы даже ничего не делали, но капитан, чтоб он пропал, узнал Раска. – У него вырвался хриплый стон. – Я его убил, но, похоже, он меня тоже.

– Но за Фордом нет никаких преступлений!

Луис слабо ухмыльнулся:

– Дурное общество.

– Отдыхайте, – механически посоветовала Кэтрин. Ей необходимо было время, чтобы осознать услышанное. Освободили ли Форда, когда стало очевидно, что он не совершал преступлений, в которых были виноваты остальные? Она боялась, что это маловероятно. Как сказал Луис, иногда достаточно только оказаться в дурной компании, и человека заклеймят, как преступника, и, возможно, даже повесят. У Кэтрин сжалось сердце. Вдруг Форда уже судили и сочли виновным? Подтвердят ли его спутники, что он не виновен?

Старая Мать вошла в вигвам:

– Он уже умер?

– Остуди для него немного бульона, – сказала к ее явному неудовольствию Кэтрин.

Если только это окажется в ее силах, Луис останется жив, чтобы отвезти ее в форт Колорадо – пусть даже под дулом ружья.

Луису удалось выпить немного бульона, и он еще был в сознании, когда Кэтрин и Старая Мать сняли с него повязку. Запах, исходивший от раны, заставил Старую Мать сморщиться. Кэтрин с трудом решилась посмотреть в лицо Луису. Но он закрыл глаза, и по его смуглому лбу текли ручейки пота. Он понял. Старая Мать попятилась к выходу из вигвама: – Я больше ничего не буду делать для этого мертвеца.