Ксения Иллюзия - Пожалей меня, Голубоглазка

Но, с другой стороны, у неё была совсем маленькая грудь и короткие волосы. Ая жаловалась на необходимость в постоянной укладке и жалела, что нельзя все время носить головной убор. Могут ли волосы за несколько лет так отрасти и стать настолько густыми? Может ли вырасти грудь после восемнадцати лет? У девушки в темной комнате явно были не имплантаты, и, если бы ею (по каким-то невероятным причинам) оказалась Ая, он бы её узнал.

Костя посмотрел на свою руку и растопырил пальцы. Волосы незнакомки словно ожили на его ладони, напоминая, как скользили и позволяли себя скручивать. Он сжал пальцы в кулак, вспомнив, как гладил мягкие полушария. Черт!

Копии паспорта Климовой Раисы в документах не нашлось, что вызвало дополнительные вопросы к администратору, но та и сама была в шоке, прекрасно помня, что копия раньше была.

Он попросил описать девушку.

— Чуть выше среднего роста, длинные волосы, думаю, но они всегда были убраны и сказать, насколько длинные, я не могу. — с готовностью отчитывалась Марина Александровна. — Большие глаза, пухлый рот.

— Какого цвета?

— Обычного, — удивилась администратор. — Как у всех, красный.

— Глаза, ё*твою мать!

— А-а… синие, кажется.

Костя напрягся.

— Цвет волос?

— Светлые.

— Челка?

— Нет.

— Её можно назвать блондинкой?

— Я больше склоняюсь к пепельной. Да, можно.

Это были не аргументы, ведь волосы можно сто раз перекрасить, а челку отрастить, но Костя ощутил какое-то тянущее чувство. Внизу, в животе, будто хотел кто-то вылезти. Длинный и толстый червяк. Это ощущение было таким натуральным и сильным, что Костя провел рукой по животу, разгоняя тягость.

— У неё есть диастема? — спросил, затаив дыхание.

— Что это?

— Щель между передними зубами, тупица.

Администратор задумалась.

— Н-нет. Кажется, нет.

— Мне нужно знать точно, а не рассчитывать на твоё «кажется»! — закричал Костя, ударив в шкаф кулаком.

— Откуда мне знать? Она никогда не улыбалась!

— Возраст.

— Двадцать пять, кажется.

— Если ты ещё раз скажешь, что тебе кажется, я закрою тебя в морозильную камеру.

— Я что, должна помнить данные всех своих работников?

— Хороший администратор именно так и делает. А ещё он не теряет важных документов.

Он не мог жить.

Так, как это считалось правильным. Есть, ощущая вкус, спать, ощущая невесомость, выпивать, ощущая расслабленность, разговаривать, ощущая интерес.

Он не мог чувствовать себя живым. Удовлетворенным.

Делал все на автопилоте, контролируя каждое движение. Смотрел на себя со стороны и понимал, что он — зомби. Не Бог, не Властелин и даже не чертов системник.

Он же не страдал, верно? Это было бы нелепо и смешно до колик. Да и не дано это ему. Никому, если ты силен и беспощаден и точно знаешь, что тебе надо делать. Идешь к своей цели, хладнокровно сметая помехи на пути, или попросту их не замечаешь, устремив взор только вперед.

Все нормальные мужики поймут и подтвердят, что он прав. Разбитые иллюзии не для них.

И плевать на Кота и Лешего.

И тем более на Соплю, который при виде своей Ви напоминает дебила с полным ртом сладких, до приторности, слов. Взгляды друга, брошенные, типа ненароком, на девушку, иногда буквально бесили Костю. Вот уж кто ради секса с одной и той же расстегнул свою душу на все пуговицы и превратился в болвана.

Лично Костя хотел просто тр*хаться. Да, он был совсем не против банальщины — тр*хнуть ещё раз ту незнакомку. Только раз. Ну, может, два.

Он был согласен на темноту, на жесткий пол, на холод, проникающий в щели дырявых окон, лишь бы почувствовать ещё раз её голую. Было бы неплохо, если бы она поцеловала его. Его и его малыша, превращающегося в могучего великана в её горячем рту. Да, это было бы совсем неплохо.

Он передернул плечами и потер свои яйца. Они начинали болеть. Жажда обладания незнакомкой накрывала его все сильней, и, будь Костя хоть на чуточку слабее — сдулся бы. Лопнул, как мыльный пузырь или воздушный шарик, оставив после себя звук случайно выпущенного кишечного газа.

Черт, как же хочется спать. Но Костя знал: стоит только лечь, сна — как не бывало. Нет, конечно, он, подружившись на несколько суток с бессонницей, понимал, что в конце концов вырубится, да и могло помочь спиртное, если бы он захотел помочь себе, но он не хотел.

Как доморощенный извращенец, он не мог заставить себя хотеть забыться, отдохнуть, не ощущать постоянного ЕЁ присутствия. Не помнить.

Когда-нибудь его организм даст сбой. Невозможно быть постоянно на взводе, не давая разгрузки голове и сердцу, но Костя ничего поделать с собой не мог. Не мог не думать, не вспоминать, не пытаться найти и каждую минуту каждого часа уговаривать себя бросить эту затею.

Спустя четыре дня он начал вырубаться на ходу, ставя под угрозу свою жизнь, жизнь других и приближал возможность встречи с ангелами. Он увеличил нагрузку в тренажерном зале, пытаясь выложиться на полную катушку и найти забвение в мышечной боли, горячем душе и прохладных простынях, но ничего не спасало.

Не спасали ни чужое, ни привычное, ни другие, ни свои. Ни новые идеи, которых не было, ни зоны отдыха, осточертевшие шаблонностью, ни даже мята, посоветованная счастливым и мстительным болваном.

Чтоб этот заср*нец долго жил!

Да если б знать, что все так повернется…

*****

Увидеться с Людмилой труда не составило. Домашний адрес оказался не выдуманным, и, позвонив в дверь деревянного двухэтажного дома, он услышал гостеприимное «проходите». Девушка поступила необдуманно. Легкомысленно, он бы сказал. Не спросив «кто?», она открыла дверь, получив все шансы оказаться распятой.

Подруга таинственной Раи являла собой смесь болонки и спаниеля: шоколадные глаза, мелким бесом вьющиеся короткие волосы, пуговкой нос и влажный рот. Пышногрудая, в коротком халате и игриво подмигивающая разноцветными ноготками на ногах. Вот кому надо было работать проституткой и обманчиво горделиво стоять разряженной куклой на подоконнике богатого особняка очередного папочки, танцуя по щелчку и веселя публику.

Она ждала кого-то. И уж точно не Костю.

При его появлении девушка вскрикнула и метнулась за диван, стоявший в центре гостиной, пряча за спинкой голые ноги и хватаясь руками за мягкую обивку. От страха и удивления глаза стали напоминать две чашки крепкого кофе (если смотреть на них сверху), а рот приоткрылся, обнажая мелкие зубки.

— Кто вы? Почему врываетесь без разрешения? — Людмила, немного придя в себя, стала быстро спрашивать, будто хотела успеть узнать имя своего убийцы, перед тем как умереть. Словно это бы имело какое-то значение. — Что вам нужно?

Костя, бегло осмотрев комнату, подошёл к стулу и, развернув его сиденьем к себе, сел.

— Что вы себе…

— Меня зовут Константин. Не Костик, не Косточка, не любым производным от начального, и я ищу одну девушку, подругой которой ты якобы являешься. Коллегой, если хочешь. Ты ведь Люда, верно? Она недавно подменила тебя на работе и пропала, что разумно и ожидаемо. Я хочу знать, где можно её найти.

Людмила внимательно смотрела из-за дивана и начинала соображать. Костя будто воочию видел, как забулькал мозг в её голове, вскипая от скорости мысли, словно борщ от высокой температуры. Она прекрасно поняла, о ком идет речь, и — что важно — не пыталась ни перебить, ни отрицать, ни врать, прикинувшись дурой. Он видел это. Чувствовал. Был уверен, что сейчас получит долгожданное.

— Константин, а дальше как?

— Романович.

— Константин Романович, зачем вам моя подруга-коллега?

— Это не твое дело, дорогая, но подозреваю, что, не ответив, ничего не услышу, так? Хочу заключить с ней контракт — уж больно хорошо работает.

— Работает кем? Официанткой?

— В том числе. Видишь ли, я собираюсь через несколько дней стать владельцем одного из ресторанов и набираю себе смышленый и прыткий персонал.

— Рая не согласится.

Значит, все-таки Рая… Он почему-то надеялся, что это имя липовое. Наверное рассчитывал найти свое прошлое, которое, как оказалось, не оставляло его в покое ни на день, все сильней норовя вцепиться в грудь когтистой лапой, вырывая легкие вместе с ребрами.

Ускользающее время будило его совесть, до сих пор благополучно почивавшую в коме, и Костя подозревал, что пытался решить проблему с помощью найденной Раи. Исцелиться хотел, что ли. Так он думал, потому что никогда больше не испытывал такого дикого желания кого-то поиметь и сопротивлялся этому, как ни странно.

Совесть, да… Какое ей дело до давно минувших дней? Есть «до» и «после» — четко разделенные понятия его существования, и лично Костю вполне устраивало последнее. Он был почти уверен.

— А это мы поглядим, — сказал вставая. — Ты, главное, адресочек мне шепни, а там я разберусь, что к чему.

Достал из кармана черных брюк телефон и подмигнул Люде, все ещё стоящей за диваном и вцепившейся в его спинку.

— Ну или номерок — против не буду.

— Номер не дам без её разрешения, адрес не дам. Она про вас мне ничего не рассказывала.

— Получается, ты не очень-то и хорошая подруга?

— Я хорошая подруга, и мне сейчас многое совсем не понятно.

— Ты не должна понимать. Все, что от тебя требуется, — дать то, о чем прошу, потому что просить долго я не умею, а причинять тебе вред не входит в мои планы. — Костя начал вертеть в руках мобильник, пригвоздив девушку взглядом.