Кристина Майер - Поздравляю,ты допрыгалась

Лея

— Надевай колготки, Лея, и не спорь! — строго проговорила тетушка Зухра. Выглядела она в свои пятьдесят пять, как старуха, но мне велено обращаться к ней «тетушка», хотя так и рвется с языка «бабушка». Зухра — мужик в юбке. Неухоженный мужик. Косметику не признает, кремами не пользуется, даже брови не выщипывает. Неудивительно, что осталась старой девой.

— Так у меня платье пол подметает, кто увидит? Можно ведь чулки надеть, в такую жару париться в колготках, они ден сорок, не меньше, — откинула я раздраженно их обратно на диван.

— И не надо на меня бросать злые взгляды! — Зухра взяла колготки и положила возле меня. Хочется иногда поставить ее на место. Надзирательница! Все говорят, что она мне родственница, но таких родственников у меня половина Китая. Вообще не понять, как доводится. — Позор девушке, если тело открыто.

— Позор… Позор… Как мне надоело слышать это слово! Я скоро откликаться на него начну! У меня такое ощущение, что это мое имя.

— Ты свой характер в новой семье не показывай, не опозорь дядю. Он уважаемый человек. На весь род пятно ляжет, не отмоемся! А у Ахмада четверо детей, об их будущем думать нужно. Ни одна уважаемая семья не захочет с нами породниться, если ты нас опозоришь!

— Это не надевай, позор! Мужчине в глаза не смотри, позор! При мужчинах рот не открывай, позор! За один стол не садись, позор! Так не говори, позор! Дышать можно?! — не выдержала я, сорвалась. — Кто мне под платье кроме жениха заглядывать будет? Ему-то все равно, чулки на мне или колготки!

У меня и так нервы были на пределе. Монстр, который убил мою маму, охотился за мной уже третий год. Сколько раз дяде удавалось в последний момент перед штурмом перевезти меня в другое место, не сосчитать. И эта свадьба задумывалась с одной целью — спасти мне жизнь!

— Лея, нельзя быть такой вздорной, как ты разговариваешь? — свела тетушка вместе свои кустистые лохматые брови. — Леяна, учись послушанию, — как не нравилось когда меня называли полным именем. — Никакого воспитания! Сколько раз повторять, держи рот на замке. Если тебя муж побьет, сама виновата будешь, не умеешь себя вести, — рукоприкладство в семье дяди не осуждалось. При мне он ни разу не поднял руку на жену, но из разговоров я поняла, что раньше это случалось часто, пока Аза не научилась вести себя смиренно. Я к такому отношению никогда привыкнуть не смогу. Подумала о женихе… Попробует только тронуть!

Какая нормальная свободолюбивая девушка в свои неполные двадцать согласится выйти замуж за нелюбимого парня, еще и кавказской национальности? Поставить на своей жизни крест? Ни одна! Ведь теперь все будет под запретом. А я вынуждена пойти на этот шаг, чтобы спасти себя и семью дяди. Кавказской крови во мне несколько грамм, но именно они сыграли решающую роль в том, что Ибрагим на мне женится. Хотя, нет… Решающую роль сыграл его отец, которому нравилось приданное невесты. Жаль, что я не могла получить его сейчас, тогда бы никакой свадьбы не было. Нужно ждать, когда мне исполнится двадцать один год, чтобы стать богатой и не от кого не зависеть.

Как мне не думать, что на мне женятся лишь из-за денег? Нет других причин. Вряд ли семья Ибрагима захотела спасти бедную девочку от монстра. Меня ни разу не спросили, девственна ли я, а ведь на Кавказе с добродетелью до сих пор носятся, как с реликвией. Последние два года ухажеров у меня не было, тетушка с дядей за этим следили. В школу я не ходила, обучение велось дома. Мне, как и любой девушке хотелось ухаживаний, цветов, признаний в любви… Не будет ничего, что зря теребить себе душу. Хорошо, что семья Ибрагима живет в Москве, но на этом плюсы заканчивались.

Во дворе дома играла музыка. Гости ждали, когда к ним выведут невесту. Взяв колготки, я покрутила их и попробовала надеть. Натянув до икр, я перекосила лицо. Нет, не хочу!

— Под толстым слоем атласа, фатина и чего-то там еще с меня и так сто потов сойдет, я хочу надеть чулки! — не сдавалась. В этом доме я была единственной особью женского пола, отстаивающей свои права. Аза — жена дяди никогда не спорила ни с Зухрой, ни с мужем. Аза любила украшения, косметику, наряды, но старалась не злоупотреблять, чтобы не злить мужа. Их дочери, которые являлись мне троюродными сестрами и подавно рот не открывали, стоило возмутиться, в мою сторону тут же летели осуждающие взгляды. Хорошо, что мама воспитала меня самодостаточной уверенной личностью, до чужого мнения мне было глубоко фиолетово. Поэтому, когда сегодня они пришли в спальню помочь мне надеть свадебный наряд, я выставила их за дверь. Не испытывала по этому поводу ни капли сожаления, совесть меня тоже не грызла. Только тетушка Зухра была кремень и не сдавалась. Дядя давно махнул на меня рукой. Я постоянно ловила на себе его злые взгляды. Он молча жевал усы, устал делать замечания.

«Почему дядя не убил Чеха?! Обещал столько раз, и… Теперь вот нашли способ меня спасти!» — возмущалась я про себя.

— Такой жених тебе достался, — покачала Зухра головой, будто мечтала скинуть лет тридцать пять и оказаться на моем месте.

Ибрагим…

Я видела его раз пять, возможно, шесть, не больше. Ну, симпатичный. Брюнет, глаза оливкового цвета. Пухлые губы, высокий лоб. Ростом, правда, не вышел. У меня метр семьдесят один и мне кажется я на пару сантиметров выше его. Наверное, поэтому мне купили туфли на низком каблуке, чтобы я дылдой не казалась. Модель туфель была бабусячья…

Что еще могу сказать об Ибрагиме? Суров, неразговорчив, горд. Скучный, одним словом. Дней десять назад, я совершила поступок, который никак у меня в голове не укладывается. От нехватки мужского внимания видимо, я предложила ему поцеловаться, когда нас оставили на пять минут наедине. Гордый кавказский парень сбежал, так и не утолив моего любопытства. Успокаивала себя тем, что возможно моя красота сразила Ибрагима наповал и он побоялся, что не устоит, не дотерпит до брачной ночи.

К своей свадьбе я относилась с большим скепсисом. Мне нужно было выжить. Муж необходим только до того момента, пока мне не исполнится двадцать один год. Получу свое наследство, разведусь, откуплюсь от родни, и пусть вспоминают, как звали.

Пойти на этот шаг меня убедил дядя.

— Я не вечен, Леяна. Мне нужно думать о своей семье, пойми. Мои дети не могут никуда выйти, над нашими головами постоянно висит угроза. Брак защитит тебя от Чеха. Отец Ибрагима связан с криминалом, он никому не позволит лезть в его интересы… в его семью, я хотел сказать, — я заметила эту оговорку, но не придала значения, на Кавказе до сих пор договорные браки, где выгоду получают только мужчины. — Если ты откажешься выходить за Ибрагима, я отдам тебя Чеху, — отдаст, не было сомнений. Дядя Ахмад был жестким человеком.

А ведь я мечтала отомстить. Как только заберу наследство, которое сейчас находилось в руках монстра, найму киллера. Смерть моей мамы не окажется неотмщенной.

Вспомнив маму, я чуть не расплакалась. Она была замечательной. Любила отца. Когда он погиб, многие желали на ней жениться, но в мамином сердце навсегда остался только один мужчина. Добрая и ласковая со мной, но жесткая и холодная со всеми остальными, именно такой я ее запомнила. Слезы навернулись на глаза. Зухра доставала из коробки букет невесты, не смотрела в мою сторону. Этой вредной карге не буду показывать слабость, обрадуется старуха.

— Гости уже давно ждут, а ты сидишь в белье. Одевайся бегом! — рявкнула «тетушка», поставила передо мной пару белых туфель. Взглянув на них, я глубоко вздохнула. Вновь принялась просить:

— Можно я кеды обую? Согласна на кроссовки, босоножки на танкетки, даже тапки, только не это убожество.

Белые туфли на низком каблуке годились для самой Зухры, но точно не для девушки девятнадцати лет. Я отказывалась их мерить, поэтому Зухра и тетя Аза взяли пару обуви наугад. Туфли жали в носке и были на размер больше, чем нужно. Была большая вероятность того, что я потеряю их на лестницах.

— Ты невеста, все гости на тебя смотреть будут, какие кроссовки? С ума сошла! — выцепила она только одно слова из моего монолога.

Надела… и колготки, и туфли, и громоздкое расшитое стразами и бусинами платье. На голову фату, потому что наотрез отказалась надевать хиджаб. Ругались со мной, спорили, но уступили. Все-таки невеста русская. Дед по материнской линии был дагестанцем. Влюбленная избалованная бабушка в свои неполные восемнадцать не спросила разрешения у родителей и тайно вышла замуж. Через несколько месяцев она узнала, что не единственная супруга у любимого. В горном селе у деда уже была семья. Любовь закончилась, не выдержала такого испытания. Бабушка сбежала от мужа к богатому отцу. Развелась официально, а тут сюрприз в виде моей мамы. Долгое время рождение моей мамы скрывали, боялись, что ее похитят и увезут в Дагестан. Узнал дед о том, что русская жена родила дочь лишь, когда маме исполнилось пятнадцать. Забрать дочку он не смог, к тому времени очень влиятельным человеком стал мой русский дед.

Свадьбу вроде хотели провести в строжайшей секретности, но судя по количеству гостей, это не удалось сделать. Напрягало, что мужчин много, а женщин практически нет. Наверное, всей этой куче народа доверяли.

— Взгляд опусти, Леяна, — испуганно прошептала рядом троюродная сестрица. Не пойму я этого, почему нужно смотреть в пол? В этом добродетель? Это моя свадьба и я хотела запомнить из нее чуть больше, чем паркет в доме родственника.

— Везет тебе, а мне еще год ждать, пока отец найдет достойного жениха, — шепнула обиженно Зарина.

— А ты время зря не теряй и попробуй сама выбрать мужа. Тебе с ним жить, а не отцу, — дала хороший совет, то тетушка меня за него ущипнула да так, что я чуть не закричала.