— Обязательно.

Уходя, Костик улыбался, но стоило сесть в машину, приподнятое настроение приказало долго жить. Младший разговаривал по телефону.

— Что значит "пропала"? Ты уверена? Когда?

Константин вперил в брата тяжелый взгляд. Считается, что плохие предчувствия женская прерогатива, но сейчас он был готов поспорить — внутренности скрутило в комок.

— Подожди. Не так быстро. Я не понимаю. Вы втроем что ли пошли? И? Кто подошел? Лён, только не надо реветь!

— Ром… Что случилось? — У Михалыча закончилось терпение.

Теперь уже и он буравил младшего Власова тяжелым взглядом.

— С Аленой все в порядке?

Роман кивнул отрывисто, продолжая расспрашивать жену.

— Испугалась? Так, может, прячется где? Нет? А почему ты думаешь, что это из-за него? Что сказал? Да какая разница, где мы? Едем! Ты Зое…

— Мать твою, дай сюда! — извернувшись, Константин вырвал сотовый из рук брата, опередив воспылавшего тем же желанием Михалыча.

— Алёна, это Костик. Что случилось? — совершенно точно зная, что ответ ему не понравится.

Глава 24

Выбор очевиден и ни у кого не вызывает сомнений. Если метнуться до Волгограда и успеть на двенадцати часовой рейс, то после обеда они в Москве. В противном случае ждать и мучиться до позднего вечера.

Практически все три с половиной часа в пути Дмитрий висит на телефоне: то Эля, то Василий, то Алена, то еще кто-то. Либо ему звонят, либо набирает сам. Ромка с заднего сидения неустанно сыплет вопросами, выпытывая у отчима последние новости. Константин слушает и выжимает из внедорожника максимум дозволенного. Что говорится, ведет на грани.

— Ну что там? — Михалыч опустил телефон, и настала очередь Романа. — Не нашли?

— Нет.

— А что камеры? Барковский смог договориться с администрацией?

— Занимается.

— А Лёнка с Соней домой добрались?

— Мать твою, Ром, позвони и спроси! — Нервы у всех на пределе — Дмитрий не исключение. — Едут. Эля водителя прислала, — со вздохом.

Вновь кто-то позвонил. По вопросам и ответам Михалыча понять кто именно невозможно. И лишь одно для Костика совершенно очевидно — это не Зоя. С момента исчезновения дочери, та перестала подходить к телефону, а он звонил и не раз — безрезультатно. Благо мать уверила, что физически с той все нормально, а вот эмоционально… Отпаивают, чем могут.

Они переезжали через плотину, когда Ромка озвучил то, о чем каждый из них думал — Константин точно — но не произносил вслух.

— Хоть убейте, но я не верю, что это случайность. Таких совпадений — один на миллион. Это биологический папашка ее увел. Руку даю на отсечение.

Константин до шума в ушах сжал челюсти — убьет гада! Дмитрий отреагировал словесно.

— Насколько мне известно, он где-то в санатории, за границей. Улетел через два дня после заседания. Но если ты прав, это наилучший для нас вариант.

— Почему? — Оба брата воззрились на отчима. Спросил младший.

— Отследить проще, когда знаешь, кого искать. Кстати, Василий уже проверяет эту версию.

— А если это не он, тогда что? — Исключать ничего нельзя, и Костик хочет определиться с перспективами. Насколько ему видится, далеко не радужными.

— Тогда все гораздо хуже. — Михалыч посуровел в лице, хотя, казалось, куда уж больше. — Одна надежда на камеры и свидетелей. Если найдем за что зацепиться, считай, повезло.

— Дим, а…

— Кость, давай вы не будете доставать меня пустой болтовней. Не маленькие, чай. Сами все понимаете. Москва — это вам не провинциальная деревня в три улицы, а я не провидец! — как-то уж совсем на себя не похоже, точно руки опустил.

В самолете раскидало по салону. Почти два часа Костик бессмысленно пялился в окошко. Хоть и любил летать — сейчас не до прекрасных видов. Все мысли с Зоей и Тасей. А еще эта злость на весь белый свет — за что? Почему?

По приземлении первым делом включил телефон. На что рассчитывал? Конечно на звонок от Зои! Но не принятый только один — от матери, и с той уже разговаривает Дмитрий.

— Да, понял. Хорошо, заедем. Название скинь, а то забуду, — Михалыч хмурит брови. — Василий не объявлялся? Ненужно, сам наберу. Да не волнуйся ты, найдем. Да, уже выходим. Не знаю.

Костик переключился на брата. Тот тоже вел диалог, с женой, но здесь иной лад — лирический.

— Сонечка как? Спит? Уже? А, понятно. Да, скоро будем. Надеюсь, повезет, обойдемся без пробок. И я тебя люблю. Целую.

Сил хватило на то, чтобы по-доброму позавидовать. Везет же некоторым!

В машине уже привычный расклад. Михалыч висит на телефоне — звонит, выясняет, спрашивает, дает указания. От собственной беспомощности Костику тошно, хоть волком вой. Хочется как можно скорее очутиться рядом с той, кому априори еще хуже, хотя… Что даст его присутствие рядом? Ни малейшего понятия! И, тем не менее, стоило оказаться на пороге материнской квартиры первый вопрос:

— Как Зоя?

В голосе Эли печаль.

— Держится. Плохо, но держится.

— Где она?

— На кухне. Алена пытается ее накормить.

— А Сонечка? — Ромка.

— В спальне. Проснулась только. Ее Лариса развлекает. Дима где?

— Его Барковский забрал. По дороге пересеклись. Вот… — протягивая матери пакет с аптечной эмблемой. Константин видел краем глаза, уже спеша на кухню. Что там — не знал. В "Старый лекарь" ходил Михалыч.

От открывшейся картины в груди защемило. И хочется самолично свернуть кому-нибудь шею. Хотя — нет! Не "кому-нибудь", а вполне определенному человеку.

— Зоя…

Она подняла на него потерянный взгляд и будто не узнала сперва, а затем, вскочив на ноги, бросилась на шею.

Слов нет. В его силах только прижать покрепче, обнять посильнее, что Константин и сделал. А еще зарылся лицом в ежик волос, целуя и вдыхая знакомый аромат. Точно зная, она не заслужила! Зоя последняя, кому предписаны все кары небесные!

— Как ты? — Вопрос заведомо идиотский, но ничего другого не идет в голову.

Зоя вскинула на него заплаканный взгляд.

— Я не смогу, Кость… Я не смогу… Я не переживу, если… — Договорить она не смогла. Точно выброшенная на берег рыбка принялась хватать ртом воздух и давиться им — страшное зрелище.

— Все будет хорошо, Зой. Все будет хорошо. Мы найдем ее. Вернем. Обязательно!

Он хоть и пытался говорить с уверенностью, таковой не испытывал. Слова Дмитрия о необходимости зацепиться за что-то гремели внутри, наравне с осознанием — пока этого не произошло.

Зоя, видимо, почувствовала.

— Ты врешь. Зачем ты врешь мне? — Насилу высвободившись из объятий, шарахнулась в угол. — Вы все мне врете! Я знаю! — ища за что зацепиться осоловевшим взглядом.

Попался разделочный нож, оставленный кем-то на столе возле мойки рядом с нетронутым батоном. Но Костик слишком поздно понял, на что она смотрит. Слишком поздно. Его бросок на опережение ничего не дал, только стул сшиб, ударился об угол стола, опрокинул стакан с водой, а Зоя уже у цели. С режущим инструментом в руках, она устремилась к двери. Нож точно рапира выставлен перед собой.

Забыв об устроенном беспорядке, Константин бросился следом. Вновь напоролся на стол, теперь уже другим бедром, но боли не почувствовал. В голове одна мысль, остановить, пока чего-нибудь не вышло. Вышло!

По стечению обстоятельств в прихожей Роман. Стоит в шаге от двери и смотрит в другую сторону, отвечает кому-то в зале. Видит ли его Зоя? Сомнительно. Дикость, исказившая ее черты секундой ранее, говорит о полном отсутствии адекватности.

— Ромка, берегись! — крик Константина хоть и призван все изменить к лучшему, только усугубляет ситуацию.

Вместо того чтобы отскочить в сторону, Роман круто развернулся и оказался точно на пути у лишившейся рассудка женщины. А Зоя… Зоя не успела остановиться и лишь в последний момент немного отклонилась от курса, в попытке обойти.

Роман застыл в изумлении, взирая на женщину с высоты своего роста. Зоя вскрикнула и отскочила назад, продолжая сжимать в руке окровавленное оружие. В этот момент подлетевший к брату Константин увидел расползающееся по футболке пятно.

* * *

Стоило Эмиле появиться в дверном проеме, взоры всех присутствующих обратились к женщине, в том числе и старшего сына. Но волнующий каждого вопрос задал не он — Лариса.

— Как она?

— Уснула.

— Да неужели… — в восклицании Романа не столько ирония, сколько облегчение. Впрочем, на этом он не остановился. — Я хоть и любитель бифштексов, но не из себя же. Слышал, человечинка на вкус так себе — жестковата.

— Рома… — Алена хоть и скорчила брезгливую мину, сильнее выговаривать мужу не стала. Тот все еще прижимал к боку вчетверо свернутое полотенце, на котором кое-где алели кровавые пятна.

В отличие от снохи Эмиля не настолько благодушна.

— Нашел время шутить! — с укоризной, отступая в сторону, чтобы освободить проход для отца своего старшего сына.

Естественно Скорую вызывать не стали. Оповещать о произошедшем правоохранительные органы никто не хотел, да и рана была не настолько глубокой, чтобы Роман истек кровью до приезда Ярового. Тот, к слову, находился где-то поблизости и на пороге Элиной квартиры появился спустя минут двадцать после звонка.

— Я к ней пойду, вдруг проснется. — Костик поднялся с кресла, попутно решая кому бы передать Сонечку. Племянница не слезала у него с рук с того момента, как мать с отцом и Зоей закрылись в комнате.

— Не проснется, — упокоил сына Владислав. — Я дал ей рогипнол. Часов шесть-семь у вас есть. А теперь ты, — Роману.