Время в пути - пятьдесят минут. Надя или набирает его номер, или гипнотизирует минутную стрелку. Каждый ее оборот уменьшает шанс увидеть его. И скоростной поезд кажется ей медлительным, как улитка. А вовсе не экспрессом. Неумолимо опаздывающим экспрессом.

   Регистрация на рейс закончена. Надя уже ничего не соображает толком, кроме одного затмевающего все желания - найти его. Сказать. Спросить. Не успевает. Чувствует: не успевает.

   Повсюду мелькают чужие лица, Надю постоянно толкают, по ногам проезжает чья-то тяжелая сумка.

   - Извините... Ой! Пропустите, пожалуйста... Можно пройти?

   - Девушка, куда вы ломитесь? - перед глазами внезапно возникает недовольное лицо пожилой тетки.

   - Простите... Мне надо... - перешагивает через нагромождение чемоданов.

   Сколько людей, с ума сойти. Впечатление, что вся Москва куда-то летит в один день. Взгляд на информационное табло: посадка на рейс вот-вот закончится. В отчаянии Надя пытается пару раз подпрыгнуть, чтобы посмотреть поверх голов. Как некстати сейчас ее небольшой рост и отсутствие каблуков!

   Зона таможенного досмотра. Туда ее не пустят. На какой-то момент ей вдруг показалось, что она увидела его в толпе, там, уже среди прошедших контроль - знакомый высокий силуэт, футляр с гитарой за плечами. Хотела крикнуть, но осеклась. Он наклонил голову - коротко, почти под ноль стриженый затылок. Это не Вик.

   Она бесцельно бродила по залам аэропорта, теряясь в многоликой толпе. Вот и время вылета. Возможно, самолет уже в воздухе. Возможно, катит по рулевым дорожкам. Сути это не меняет: Вик недосягаем. Она опоздала.

   Надя без сил опускается на первое свободное сиденье в каком-то из залов ожидания. Вот и все. Пустота внутри. Его нет. Как она это допустила?! Хочется плакать, но слез нет. Ничего нет. ЕГО нет. Пустота.

   ____________________

   Улетать лучше одному. Ни к чему сейчас здесь родители, слезы матери, неловкость отца. Попрощались дома и хватит. Все, он уже не здесь. Мыслями он там, в Маунтин-Вью, калифорнийском городке, небольшом, но известном. Место, которое должно излечить его. Или убить - как знать.

   Улетать лучше одному. Кого он обманывает? Надеялся, в самой-самой глубине души. На чудо. Откуда бы ему взяться, конечно, но где-то там, глубоко внутри, жила она, эта подлая, не желающая погибать сука надежда. Что сейчас чьи-то руки обхватят сзади, как тогда. Родное лицо уткнется в спину. И любимый голос скажет: "Не уезжай...". Поэтому и настоял, чтобы родители не провожали. Наивный дурачок.

   В какой-то момент ему показалось, что она где-то рядом. Он уже прошел зону таможенного досмотра и вдруг откуда-то... Будто пахнуло ее духами... Или голос ее на ухо. И четкое ощущение ее взгляда в спину. Лишь головой дернул. Он жалкий галлюцинирующий псих. Поправил лямки гитарного футляра. С собой в салон смог взять только гитару и ноут, все остальное - в багаж. Перехватил удобнее сумку с ноутбуком и пошел в сторону зала ожидания вылета.

   За стеклом иллюминатора пока еще медленно проплывают бетонные плиты взлетно-посадочной полосы. Ему повезло - место у окна. Поправил наушники на голове, без волос они сидят как-то... непривычно. Повернул голову в сторону соседа - средних габаритов парень, который, надув специальную подушку для сна и пристроив ее на шее, отключился, не дожидаясь взлета. Вик двинул ногами, вздохнул. Учитывая его рост и длительность перелета, на комфорт в "эконом классе" рассчитывать не приходится. В его личный ад удобной дороги не будет.

   Врубает звук в плеере громче. Бетонная лента за окном разматывается все быстрее. Вот и все. Обратной дороги нет.

   ___________________

   * тамишевари - разбивание твёрдых предметов незащищёнными частями тела, практикуемое в боевых искусствах -- каратэ и тхэквондо.

   Глава 13. Пусть скажут мне, ушли все поезда, и поздно уж от жизни ждать чего-то. А я отвечу - это ерунда!!! Ещё есть корабли и самолёты!

   (с) с просторов Интернета.

   Пустота не заполняется ничем. Ее невозможно заполнить. Она незаполнима ничем и никем. Только им.

   Прилетела на каникулы последняя составляющая их некогда неразлучной троицы - Соня, которая единственная из сестер училась за границей - в Сорбонне. Софьин приезд отвлек, но немного. Вскоре сестра стала раздражать попытками ее растормошить, заставить прийти в себя. Люба вот уже смирилась и не трогала Надю, только вздыхала иногда.

   И в Португалию с сестрами она не поехала. Нет у нее настроения никуда ехать. Чем бы ее ни соблазняли младшие: пляж, море, дискотеки, магазины - ничего не могло поколебать ее решения.

   - Ну, и кому ты делаешь хуже? - никак не может уняться Соня.

   - Отстань.

   - Когда ты в последний раз заглядывала в косметичку?

   - Соня, - предупреждающе. - Не лезь...

   - Ну и ладно! Мы и без тебя отдохнем прекрасно. Не надо будет пьяное тело из бара до гостиницы на себе таскать!

   - Да такое было всего раз!

   - Повторить не хочешь? - вкрадчиво.

   - Пожалуйста, Софушка, - вздыхает Надя, - не трогай меня...

   ___________________

   Вик так и не обжился в городке, имевшем забавное, в переводе на русский язык, название - Горный Вид. Он никакими видами не любовался. Не знал соседей по этажу, общался только с коллегами. Офис-супермаркет-квартира. И так уже месяц. Будто подсознательно не хотел привыкать, прирастать к этому месту. Но ведь надо. Надо!

   Новые работодатели оказались им чрезвычайно довольны. Еще бы - вкалывал Вик все то время, когда не спал и ел. Потому что работа была единственным, что отвлекало его от той смертной, серой тоски, что царила в душе. Он знал, что будет плохо. Но и предположить не мог, что будет ТАК плохо. Он тосковал по ней буквально до физической боли где-то внутри. Даже до тошноты - так плохо было иногда от того, что между ними - невообразимая бесконечность, километры, океан, и снова километры. Они давили на него, он задыхался под их множеством, под тем, что это расстояние страшно представить, невозможно преодолеть.

   Сколько раз он брал телефон? Держал в руках аппарат, смотрел в экран, на реквизиты выбранного из адресной книги абонента, которого он из нейтрального "Надя Соловьева" мазохистски переименовал в "Любимая". И потом нажимал "отбой". Отбой любимой. Сколько раз он в окошке скайпа набирал... разное... "Привет", "Ты не скучаешь", "Как дела?"... А один раз даже своевольные пальцы напечатали "Я тебя люблю". Все равно потом он это стирал, так и не нажав на кнопку "Отправить".

   Зачем? Она хотела от него отделаться? Что ж, он ей это обеспечил. Судя по тому, что не звонит, не пишет - ее все устраивает. И его это тоже... устроит. Рано или поздно.

   _____________

   Он не исчез совсем. Пару раз мама сообщала новости от Баженовых - Вик устроился на новом месте, у него все хорошо, работой доволен, им, вроде бы, тоже довольны. Да и, собственно, есть телефон, есть скайп. Но... но... но!

   Он бросил ее. Надя опоздала. Самым тяжелым было осознание, что виноватых не находилось. Только она, она сама. Он ждал, столько времени ждал. А она вдруг решила что-то... после его стольких лет... выдумывать... Никогда она не размышляла долго по поводу своих отношений с парнями. И сейчас не следовало начинать! Правда, причина иная. Просто надо было послушать свое сердце. Которое теперь мстило ей за глухоту острой болью.

   И придумала же себе предлоги... Сессия! Курам на смех! Будто это важнее, чем Вик. А еще он наверняка почувствовал, что она ему соврала про вирус. Пусть и без намерения его обидеть, из лучших побуждений. Теперь ей точно известно, куда вымощена дорога лучшими побуждениями. В ее персональный ад.

   Ужасно горько сознавать, что она, которая считала себя такой умной, в нужный момент не смогла понять - что же самое главное в жизни? Что-то затмило ей глаза. Или она не могла предположить, что он вот так... оставит ее. После всего, что было между ними. Но даже разозлиться не получалось. На свою беду она стала слишком хорошо его понимать. Ждал, терпел. Слишком долго. И устал. А ведь все было в ее руках, она все могла исправить... Но не успела.

   И теперь не чувствовала в себе никакого права и никаких сил, чтобы позвонить ему. Он устал от нее, от ее капризов и отказов, от нее самой, от ее характера. Последняя капля упала, и все... Что она теперь может сказать или сделать, чтобы вернуть его? Ничего. Надо отпустить. Ему и так пришлось несладко. Мучился, страдал и ушел. Отпусти, Надя. Если любишь - отпусти. Ведь ты же - замирает от этой мысли, такой внезапной - о, Господи... любишь?!

   Почему она не призналась себе в этом раньше?! Почему она не призналась в этом ему? Почему она опоздала?!

   Все ее благие намерения рухнули в одночасье и, казалось бы, ни от чего.

   Отец прилетел из командировки в Штаты, куда его привела реализация очередной гениальной идеи. И передал ей привет от Вика!

   - ЧТО?!

   - Виктор привет всем передавал. Я заезжал к нему. Точнее, слетал. Там аэропорт есть рядом, чего бы не смотаться, от Лос-Анджелеса? Баженовы ему там посылку собрали, просили передать.

   - А... - она не может сказать ничего внятного.

   - По-моему, таким, как Витька, все равно, где жить. Весь в работе, в компьютере, - смеется отец. - Я его вытащил в Музей компьютерной истории - так он даже не знал, что такой есть в городе!

   - Как он? - удается спросить, голос удивительно тих.