Но внешне клан снова выступал единым фронтом. И чтобы пресечь сплетни, которые с легкой руки «заклятой» подруги Ирины Васильевны Раисы Гусевой пошли гулять по знакомым, улыбающееся семейство в полном составе должно было появляться на всех светских мероприятиях. А ближайшим таким мероприятием как раз и была выставка модного художника, у которого все они заказывали свои портреты в антураже девятнадцатого века.

Разумеется, туда же пожалуют и остальные общие знакомые, так что явка была обязательна. Можно сказать, место встречи изменить нельзя.

***

Вернувшись домой вчера вечером, Лена чувствовала себя не в своей тарелке и сожалела, что согласилась встретиться с Энцо Маури. С другой стороны, ничего плохого в этом не было. Ей не в чем обвинять себя. И все-таки чувство вины, поднимающееся из глубины души не давало покоя, ей казалось, что она ни за что ни про что обидела хорошего человека. Потому что Белецкий после того разговора ушел в себя, у нее даже создалось ощущение, что он будто обжегся, или как-то еще, но чувствовалось, что... Не могла она понять, что в нем чувствовалось, какая-то боль и напряжение.

Да и всю первую половину сегодняшнего дня ее мучили сомнения. Ей Богу, знай она номер телефона Энцо, перезвонила бы и отменила встречу. А потом подумала, что пусть уж оно поскорее произойдет и закончится. В конце концов, человек всего неделю будет в Москве, а потом уедет в свою Италию, и они больше никогда не встретятся.

Но время неумолимо приближалось назначенному сроку. Энцо позвонил в час, спросил, куда за ней заехать. Вот этого не хотелось, садиться в его машину, ехать с ним куда-то, интуитивно хотелось сохранить самостоятельность передвижений.

Лена еще вчера заметила рекламу выставки Станислава Н... и предложила, если он не против, сходить сначала туда. Энцо был не против, ему вообще было все равно, куда она его поведет.

Встреча была назначена в 14.00 у здания центра современного искусства.

Всевидящие сотрудники отметили ее душевное состояние и классифицировали его по-своему. Опять поползли сплетни и невероятные предположения. Смысл которых выражался одним словом "поссорились".

Заходить домой Лена на сей раз не стала, быстро перекусила в соседней кафешке и поехала на место. Надо еще добраться по пробкам, надо машину припарковать, все это требует времени.

С самого утра ее преследовало странное ощущение "чужого" глаза. Даже показалось, что два автомобиля следуют за ней, куда бы она не ехала. И люди тоже... Паранойя, решила она и перестала обращать внимание.

***

Все верно, интуиция не врет, за ней неотступно следовало сопровождение, задачей которого наблюдать, и в случае необходимости вмешаться. Но только если будет угроза ее жизни или чести, только тогда. В остальном же миссия Михаила сводилась к тому, чтобы просто держать шефа в курсе всего, что Елена Маслова сделает.

Паранойя? Можно сказать, что и так. У него была паранойя. Когда на его глазах повторялось то, что уже было с ним однажды. И все-таки он хотел доверять ей. Покуда вина не доказана, нельзя выносить приговор. Однако появиться сейчас, видеть ее с другим даже издали - нельзя. Он мог не сдержаться. Но чего стоило ему оставаться в стороне, чего стоило...

Разве могла предположить женщина, какой клубок страстей, какой вулкан бушует в этом холодном человеке с ледяными глазами?! А если бы могла, что бы сделала? Приняла таким или бежала без оглядки?! Еще и эта мысль терзала его помимо дикой ревности и страха, что она может преждевременно узнать, истолковать неправильно, поверить...

***

Энцо Маури уже ждал ее у входа в центр, поздоровался, одаривая мягким, горячим взглядом. Взял под руку.

- Прости, Елена, я сегодня без цветов. Надеюсь, ты больше не сердишься?

Трудно было сердиться на этого шикарного мужчину, особенно, если он говорит таким голосом.

- Не сержусь, Энцо.

- О, я счастлив! - он картинно прижал руку к сердцу.

Лена невольно улыбнулась, но серьезности не потеряла. К тому же ей хотелось поскорее закончить этот поход по музеям.

- Пойдемте? Там сегодня персональная выставка одного художника, когда-то я была с ним знакома.

Конечно, многое в жизни меняется, однако Лена не ожидала, что настолько. Станислава Н... было не узнать, он разительно отличался от себя прежнего, как впрочем, и его работы. А главное - публика. Она с досадой осознала, что влезла по самые уши в очередную светскую тусовку. Даже знакомые лица по недавнему приему у Лешковых присутствовали в полном составе. Прямо хоть разворачивайся и уходи.

Однако уходить было поздно, Энцо Маури уже заметили и стали активно проявлять знаки внимания.

Пока он отвечал на многочисленные приветствия, Лена предпочла сделаться незаметной и чуть отошла в сторону, чтобы не мешать. В конце концов, это не ее компания, да и, честно говоря, дамы, подошедшие к итальянцу, на нее внимания не обращали, словно она вещь, или пустое место. В отличие от мужчин, те оглядывали ее с интересом, переводили взгляд на Энцо, так, словно собирались спросить, где он приобрел этот товар. Ощущать себя товаром, который щупают взглядами, было отвратительно.

Лена стала разглядывать портреты господ, висевшие на стендах, когда к ней неожиданно подошла Кэлли Флеминг. Она искренне обрадовалась видеть Лену, недолго поболтала и сказала, что вышлет ей приглашение. На ее обескураженный вид только рассмеялась, прошептав на ухо:

- Редко встретишь в этой толпе нормального человека, - подмигнула и отошла.

Магнус Флеминг помахал рукой издали, он был занят разговором. Мужчина, с которым Флеминг разговаривал, стоял спиной, но вот он повернулся, и Лена узнала Лешкова старшего. Дополнительная порция неприятных ощущений, но она улыбнулась в ответ на его приветственный кивок.

- Уроки лицемерия схватываются на лету, - подумала она о себе. - Еще немного такого общения, и можно считаться профессионалом.

Там же рядом обнаружилась супруга Лешкова старшего, она Лену проигнорировала, да и мужа быстро отвлекла, заметив, что тот смотрит на переводчицу как-то слишком пристально.

Неприятным сюрпризом для Елены было то, что она практически носом к носу столкнулась с Сергеем Лешковым. Тот под руку с женой как раз появился из-за стенда с картинами. По его виду Лена поняла, что и ему эта встреча неприятна до крайности. Отвернувшись от нее, Сергей с женой прошел мимо.

Неприятное, отвратительно ощущение. Ей здесь не место среди этих людей, она совершенно лишняя. Но кто мог знать?! Откуда ей было знать?! Знала бы - ни за что сюда не сунулась!

Видимо ее лицо было слишком выразительным в этот момент, потому что Энцо Маури, который до этого любезничал с женами Панькова и Гребешковского, дамы плотно взяли его в оборот и, по всей видимости, быстро отпускать не собирались, нахмурился, сказал что-то двум красавицам и пошел в ее сторону. И тут произошла интересная вещь. Жена Панькова сделал знак кому-то в толпе, и наперерез итальянцу двинулись сразу двое мужчин. Между ним и мужчинами завязался разговор, судя по их виду, явно делового характера. Энцо того маневра за своей спиной не видел, он взглянул на Лену извиняющимся взглядом, мол, ничего не могу поделать, потерпи, милая.

Но зачем, скажите, терпеть? Зачем?

Атмосфера на выставке стала совсем тошной. Видя, что итальянца снова задерживают, и он прекрасно обходится без всякого переводчика, так что смысла в ее пребывании здесь просто нет, Лена хотела дождаться, когда он освободится, а потом попрощаться и уйти. И все. Надоела эта странная игра. Конец звонкам и встречам.

Оглядевшись по сторонам, поняла, что ее отсутствие мало кого заинтересует, Энцо плотно занят, к нему подтянулось еще два человека, Елена решила скрыться на время в туалете. По счастью там никого не было. Мыла руки. Долго. Всматриваясь в свое отражение, думая, что все-таки непроходимая дура, раз умудрилась снова вляпаться. Но ничего, теперь все закончится, и она скоро будет дома. Елена закрыла глаза, представляя, как хорошо дома.

Время будто замедлилось.

***

Потом у нее было ощущение, что время действительно замедлилось. Потому в считанные минуты произошло слишком много всего.

Началось с того, что в туалет неожиданно вошла Полина Гребешковская. Деланно рассмеялась, подошла к зеркалу, стала подправлять макияж. Как бы между делом обратилась к Лене, которая уже собиралась выйти:

- Учителям теперь мало платят?

Удивленная Лена замерла.

- Что?

- Ну, это же очевидно, - прощебетала молодая женщина, улыбаясь своему отражению. - Платили бы хорошо, не стала бы... - тут она запнулась, будто бы подыскивая подходящее слово, - сопровождать богатых мужчин.

- Что? - у нее глаза на лоб полезли.

- Энцо больше платит, чем Белецкий?

Лена покраснела и пулей вылетела из туалета, а вслед ей несся язвительный смех. Остановилась в коридоре, чтобы успокоиться. Мимо прошла Полина Гребешковская, зло хихикнув напоследок. Лену трясло от незаслуженной обиды и возмущения, бессильные злые слезы лезли на глаза.

Она хотела вернуться в туалет, умыться холодной водой, но не тут-то было. В коридоре внезапно появился Сергей Лешков. И как-то странно угрожающе пошел к ней. Только этого не хватало!

Подошел вплотную. Естественно, сказал гадость:

- Меняешь богатых мужиков, Леночка? Этот платит больше, или экзотики захотелось? Итальянские х** лучше русских?

- Да как ты смеешь?! - взорвалась она.

Хотела съездить ему по роже, но он поймал ее руку. Сжал, удерживая в своей ладони. Крепко сжал. Так, что она не могла вырвать руку, но не больно, и смотрел ей в глаза странным взглядом. Под его взглядом Лена затихла, не зная, чего ждать. А Сергей вытащил из кармана браслет, застегнул у нее на запястье. Но руку не отпустил, медленно провел по браслету пальцами, словно прощаясь. Прошептал еле слышно, словно не он только что говорил отвратительные вещи: