Екатерина Кариди - Поздние розы

- Вы чем-то расстроены, господин Маури? - голос Елены был полон вежливого участия.

Господин Маури едва сдержался, чтобы не закатить глаза и не выругаться на итальянском, а потом чуть не расхохотался от нелепости ситуации. Он можно сказать расточает тонны обаяния, а эта женщина... И тут ему пришла в голову потрясающая мысль. если ее не пронять обычными методами, следует искать другие пути. Елена благородна, добра и сострадательна, такие дамы обожают страдальцев.

Настроение у итальянского соблазнителя значительно улучшилось, и он заметно расслабился. Пожалуй, именно такой линии поведения и стоит придерживаться. Приняв на себя таинственно-грустный вид, он выдал крупицу информации, которая непременно должна была зацепить его спутницу:

- Увы, белла. В такие моменты я иногда бываю грустен...

Сейчас он действительно выглядел загадочным страдальцем.

- О, сожалею, - дежурно прониклась Елена. - Могу я чем-то вам помочь?

Энцо Маури сделал вид, что усилием воли прогнал грусть из глаз и подарил ей ласкающий взгляд из-под ресниц:

- Можешь, белла Елена. Если будешь танцевать со мной.

Ах, всего-то. Она ответила:

- Буду, разумеется, если пригласите. Но предупреждаю сразу, я не слишком хорошо танцую, могу наступить вам на ногу.

Тут она прыснула со смеху, потому что брови у итальянца полезли вверх, а глаза сделались круглые от изумления, а потом он весело и искренне расхохотался.

- Спасибо белла, что предупредила. Я буду стараться убирать ноги вовремя!

Странное чувство возникло у него на мгновение к этой женщине, какое-то дружеское. И вдруг испытал тревогу. Потому что с точки зрения этого донжуана, для которого ценнее и желаннее всего был сам процесс покорения женщины, а отнюдь не ее любовь, дружеские отношения с женщиной, примешивающиеся к влечению, были чем-то высшим, почти недосягаемым.

Влюбленные женщины скучны, а такая как она, возможно, никогда не надоест. В такую женщину он мог бы влюбиться сам. Однажды он уже влюбился в своей жизни, это ничего не принесло ему, кроме горя. Но та была совсем другая, Елена на нее не похожа.

Этот внутренний отзвук, предчувствие...

Возникшее ощущение было ново и немного пугало, все равно, что идти по тонкому льду, который может в любую минуту проломиться.

Больше Энцо не сказал ни слова, они прошли по коридору и спустились в холл.

Сразу по возвращении из охотничьего домика, Сергей Лешков ушел к себе и закрылся в спальне. А спальни у них с женой были разные. Проводив его взглядом, Марина отметила и помятый вид, и откровенное недовольство.

- Сергей, что-то случилось?

Ответ из-за двери был односложным:

- Нет.

- Но...

- Пожалуйста, не беспокой меня. Я устал и хочу полчаса вздремнуть в тишине. Надеюсь, это возможно? Полчаса помолчать?

- Возможно, - глухо пробормотала жена, зная, что ее ответ ему не нужен.

Сразу стал неприятным и тоскливым предстоящий вечер, а она только-только настроилась... Потом зло подумала:

- Не хочешь разговаривать со мной? И черт с тобой! Я все равно буду веселиться.

Блеск в глазах женщины может быть от разных причин, однако лучше, если он вызван не яростью, а восторгом.

Он понимал, что своим поведением обижает жену, что она ни в чем не виновата, но ничего не мог с собой поделать. И сейчас лежал с закрытыми глазами на постели. Прямо в туфлях и одежде. Конечно же, он не спал.

Сергей испытывал двойственные чувства. Идти на тот проклятый вечер совершенно не было желания, с другой... он не мог не пойти. Его влекло туда как магнитом.

Полчаса тянулись медленно, а прошли незаметно. Из своей спальни он вышел полностью переодетый и чисто выбритый. Отец по дороге долго прочищал мозги, что он должен соответствовать. Чему он обязан соответствовать, зачем?! Вообще, Сергей Лешков не мог понять, что в последнее время творится с его жизнью? Откуда эта вечная неудовлетворенность...

Жена, Марина, ожидавшая его в общей гостиной, была великолепна. Красивая женщина, красивое платье. Украшения, что ей сегодня подарила его мать. Почему она должна вызывать у него раздражение? Потому что навязанная? Бред... Будто колдовство какое-то, заставившее его потерять вкус к жизни.

Лешков младший вел себя с женой так, словно намеренно ее отталкивал. Так выглядело со стороны. Но видит Бог, он делал это ненамеренно. Само собой почему-то выходило. А она вполне справедливо обижалась. Вероятно, он ей даже нравился, во всяком случае, сначала, пока не стал выказывать характер. А потом... Потом она тоже старалась.

Ребенок... Родители ждут от него внуков. Да и женщина, напряженная и таящая обиду женщина, что сейчас идет рядом, наверное, она тоже хочет хоть какое-то доказательство, что их брак существует. Сергей скривился, понимая, что никто не виноват, ничего не исправить. надо жить в том, что имеешь. Так отчего же в душе мгновенно взметнулся жаркий протест...

Он был отчего-то несчастен и делал несчастной женщину, прикованную к нему брачными обязательствами.

***

До большой парадной залы, где намечалось вечернее торжество, было не так уж далеко идти. И все-таки Энцо Маури хватило времени, чтобы подумать. О том новом, пугающем ощущении, а также о том, что он ходит по грани, а женщина, выбранная для невинной игры может быть слишком опасна. Но чем ему это грозит? Задавался он вопросом в который раз. А грозило это тем, что он мог стать зависимым от нее. Она могла стать необходимой.

- Как только женщина поймет, что ты стал от нее зависим, кончено. Ты превратишься раба, трепещущего перед хозяйкой, - сказал он себе.

И напомнил то, о чем давным-давно поклялся не вспоминать. Что у него уже была хозяйка. Он... Он сглотнул, горечь поднялась из души. Он был тогда совсем мальчишкой, чистым...

Энцо мрачно усмехнулся своим мыслям, вспоминая свою слегка криминальную молодость. Потому что за первый миллион не отчитается никто, деньги всегда ведут свою родословную от преступления. Это аксиома, ее нужно просто принять, он тогда и принял с улыбкой. И все-таки тот Энцо Маури был чистым юношей по сравнению с Энцо Маури теперешним.

А она была... умной, интересной, острой на язык, с ней можно было дружить, как с мужчиной. Она стала его госпожой, хозяйкой. И раб был счастлив принять от нее что угодно. наказание, смерть, ласку. Наивно полагая, что нашел свое счастье навсегда. Глупый мальчишка надоел госпоже и его просто выбросили из своей жизни, заменив на другого. Такого же глупца. Сейчас он мог мрачно усмехаться, вспоминая, как чуть не умер тогда. Но он не умер. И кое-что понял. Рабом становиться нельзя. Больше никогда.

Потому взгляд, брошенный им на спутницу, не подозревавшую, что за мысли таятся в его голове, был серьезен. Ошибок допускать нельзя. И тот "тонкий лед" нарождающегося отношения от этих мыслей постепенно становился айсбергом.

Елена не могла знать, что творится в голове мужчины, что так галантно ведет ее под руку, она просто шля рядом, заранее настраиваясь на не слишком приятное мероприятие. А в глубине души таилась маленькая глупая надежда на что-то волшебное. Первый бал все-таки, а она почти Золушка...

***

Из открытых дверей парадной залы доносились звуки и лился яркий свет. Женских смех. Рокот мужских голосов.

- Похоже, мы немного опоздали, белла, - проговорил Энцо. - Тем заметнее будет наше появление.

Вот этого ей не хватало! От его слов Елена напряглась, для итальянского гостя развлечение, а она здесь на работе.

- Господин Маури... - начала Лена, мягко высвобождая руку.

Но мужчина лишь снисходительно улыбнулся, поцеловал кончики пальцев и снова положил на свой локоть.

- Перестань беспокоиться. Это же бал, нужно получать удовольствие.

- Но я здесь работаю, - попыталась возразить она.

- Глупости. Бал не для того, чтобы работать, бал - для того, чтобы танцевать. Ты помнишь свое обещание, белла?

Его интимный шепот и ласкающий взгляд из-под ресниц вызывали смущение.

- Я помню, господин Маури, что обещала вам танцевать с вами, если пригласите. И... - женщина замялась.

- Что, белла?

- Господин Маури, не называйте меня "белла", это слишком интимно.

Он негромко рассмеялся, а смех был мягкий и обволакивающий, словно горячий шоколад. Этот смех будоражил нервы. Он взглянул на нее, охватывая всю, с ног до головы, приблизил губы к маленькому ушку и прошептал:

- Но ты действительно прекрасна, прекрасная Елена, - с удовлетворением отметив, как по ее нежной шее мурашками пошла гусиная кожа.

- И все же, господин Маури, я бы просила...

- Хорошо. Но при одном условии. Ты больше не называешь меня господин Маури.

Елена с недоумением посмотрела на него.

- Энцо, - сказал он, чуть приподняв левую бровь. - Зови меня Энцо.

А это он выдохнул ей прямо в шею пониже розовой ушной раковинки. Добился! Она резко отстранилась, схватившись рукой за шею, и ошеломленно уставилась на итальянца потрясенными глазами. Мужчина загадочно улыбнулся и пожал плечами:

- У тебя очень красивая родинка.

- Господин Маури...! - пыталась возмутиться она.

- Энцо. И ты обещала наступать мне на ноги.

Нужно было погасить ее зарождающееся возмущение, и это ему удалось. Елена бросила на него невероятный взгляд, в котором смешались серьезность, желание возмутиться и глубинное желание получить удовольствие от вечера.

- Хорошо, Энцо, - согласилась Лена, понимая, что сопротивление все равно бесполезно.

- Тогда войдем, Елена?

***

В парадной зале собралась уже большая часть гостей. Не было только Сергея Лешкова с женой Мариной, Оганесянов и Флемингов. И еще итальянца. естественно, отсутствие переводчицы также было замечено, и уже строились разные предположения, где она и что могло ее задержать. Дамские язычки как известно отличаются добротой, и хотя то, что говорилось, было довольно невинно, некоторые намеки все же содержало.