Глава 14

Из Лас-Вегаса Руфь, Энни и Бетани выехали лишь после обеда. Они проспали до десяти часов утра, потом съели поздний завтрак, упаковали вещи и только затем наконец тронулись в путь. Они взяли напрокат новую машину, снова отказавшись от навигатора и предпочтя довериться карте и атласу, сочтя, что этого будет вполне достаточно.

За рулем сидела Бетани, направляя автомобиль в сторону города Хендерсона, штат Невада. Миновав плотину Гувера на реке Колорадо, они двинулись на юг по шоссе номер 93. Все три женщины упорно хранили молчание, и напряжение в салоне росло. Руфь и Энни обиделись на Бетани за то, что она провела вечер с Максом, но от комментариев воздерживались, и она была очень им за это благодарна, считая, что ее отношения с Максом — не их ума дело, что бы они ни думали. Сверившись с картой, Бетани направила машину по дороге, ведущей к национальному парку Гранд-Каньон.

Наконец Энни нарушила молчание.

— Ты увидишь Макса снова? — спросила она с заднего сиденья. Хотя вопрос был задан обыденным тоном, от Бетани не укрылось, что дочь и свекровь с повышенным вниманием ожидают ее ответа.

Действительно, увидит ли она его снова? Все зависит от того, что она решит относительно Гранта, — и решение это ей предстоит принять самой, без чьего-либо вмешательства. Она пообещала, что позвонит Максу после свадьбы Эндрю. Он назначил дату — начало августа. Но до этого еще так долго ждать! Даже скользнув под одеяло рядом с Энни, Бетани не могла думать ни о чем ином, кроме как о поцелуях Макса. Ни один мужчина не волновал ее так, как он, с тех пор как она, будучи студенткой, познакомилась с Грантом.

— Мам? — позвала Энни.

— Я… я не знаю, — отозвалась Бетани. — А ты снова увидишься с Джейсоном?

— Скорее всего, нет, — неохотно призналась Энни, — но он взял номер моего мобильного.

У Макса тоже был номер Бетани, но звонить он ей не станет, а будет дожидаться, пока она сама сделает первый шаг. Именно так они договорились.

— Мы в другом часовом поясе, — провозгласила Руфь, чтобы сменить тему разговора. Они только что пересекли границу штата. — В Аризоне нет перехода на летнее время.

Бетани знала, что ее свекровь остро чувствовала назревающий конфликт, и старалась во что бы то ни стало его сгладить. Когда Бетани еще состояла в браке, она и сама предпочитала поступать схожим образом. Однако постепенно изменила стиль поведения. Открыв в себе деловую женщину, она научилась вести переговоры, вступать в состязания и рекламировать предоставляемые ею услуги. Не уверенная в себе женщина ни за что бы с этим не справилась.

Напряжение, царящее в салоне, спало, и воцарилась просто приятная тишина. Бетани включила радио, и автомобиль затопили звуки песен «АВВА». Руфь и Бетани запели вместе с исполнителями, и голос Энни вторил им.

— Какая хорошая музыка, — сказала девушка, явно удивленная, что ей нравятся те же мелодии, что и ее маме и бабушке.

Примерно полчаса спустя они покинули зону вещания этой радиостанции, Бетани выключила радио, и все трое снова погрузились в молчание.

— Как продвигаются свадебные перчатки? — поинтересовалась Руфь после очередного продолжительного периода тишины.

— Где же маме найти время на вязание? — подколола Энни. — Я и вообразить себе не могла, что она станет ездить на «харлее».

Бетани подумала о том, что дочь очень плохо ее знает, но не стала говорить об этом вслух. Представление Энни о матери было крайне противоречивым: оно складывалось из успешной деловой дамы дня сегодняшнего и готовой всем услужить домохозяйки минувших лет.

— Мне это кажется очень странным — моя мама вместе с Безумным Максом! Ну, это… просто непривычно, понимаете ли.

— Непривычно?

— Мама, не пойми меня превратно. Я знаю, что у тебя своя жизнь и всякое такое, но связаться с парнем на мотоцикле? В самом деле? И это моя мама?

— Не вижу в этой ситуации ничего странного, — пробормотала Бетани.

Вопрос, конечно, был спорным, но, скорее всего, она никогда больше не увидит Макса, что очень ее печалило.

На губах Руфи появилась слабая улыбка.

— Твои слова, Энни, напомнили мне о мнении моей семьи относительно меня и Ройса.

— Кто такой Ройс? — тут же поинтересовалась девушка.

— Думаю, еще один друг, которого бабушка надеется повидать во Флориде.

— Ах вот оно что… — протянула Энни, вкладывая в слова особый смысл.

Бетани пришла к заключению, что ее свекрови захотелось поговорить об этом человеке — а зачем еще она стала бы о нем упоминать? Видя, как Руфь покраснела, она не сумела сдержать улыбку.

— Так расскажите же нам о Ройсе, — попросила Бетани, надеясь, что, сменив тему разговора, ей не придется больше отвечать на вопросы о Максе. В стремлении поддерживать спокойную обстановку и избегать разлада она, как оказалось, ничем не отличается от свекрови. Возможно, не так уж сильно она и изменилась…

— Ох… — Руфь воззрилась на свои руки. — Как вы, наверное, догадались, мы встречались, когда учились в выпускном классе. Потом я поступила в колледж, а он попал в морскую пехоту, и мы расстались.

— Так он тоже планирует быть на вечере встречи выпускников?

— Да.

— И вы надеетесь наладить с ним отношения? — поинтересовалась Бетани.

Пожилая дама кивнула:

— Мы… расстались далеко не друзьями, поэтому теперь мне немного страшно.

— Ну, бабушка, он, вероятнее всего, так же обрадован возможности собраться со всеми вместе, как и ты.

— Ты и правда так думаешь?

Вопрос Руфи прозвучал так очаровательно-искренне, что Бетани захотелось обнять свекровь.

— Значит, с тех пор, как вы последний раз виделись с этим парнем, прошли долгие годы? — спросила Энни.

— О да… минуло столько лет, что я с трудом в это верю. До меня дошли слухи, что несколько лет назад умерла жена Ройса, да и Ричарда не стало, и я надеюсь… в общем, не знаю, на что я надеюсь, но очень хочу, чтобы мы наладили отношения. Наш разрыв был безобразен.

— А он в курсе, что ты будешь на вечере встречи?

— Я… я не знаю.

— Ты снова влюбишься и выйдешь за него замуж, бабушка? — не унималась Энни.

— Энни, — постаралась урезонить дочь Бетани, — перестань. Ты ставишь бабушку в неудобное положение.

Руфь повернулась, чтобы видеть внучку, сидящую на заднем сиденье.

— Милая, не стоит забывать, что мы пятьдесят лет не виделись и… нам многое нужно сказать друг другу.

— А по телефону поговорить нельзя? — спросила девушка. — Тебе следует ему позвонить.

— Позвонить? Когда?

— Прямо сейчас. Или хотя бы до того, как ты появишься на вечере встречи выпускников.

— Не думаю, что смогу это сделать! — воскликнула Руфь, прижимая ладони к щекам. — То, что мне хотелось бы сказать Ройсу… в общем, я предпочла бы сделать это при личной беседе.

— Ах, — выдохнула Энни, словно поняв что-то важное. — Ты любила его, да?

— Да. Очень сильно. А потом я познакомилась с твоим дедушкой и… все изменилось.

— Но Ройса ты по-прежнему любишь?

— Откуда же мне знать? Когда мы встречались, мне было восемнадцать лет. Ройс происходил из бедной семьи, и мой отец не одобрял наших отношений. Оглядываясь назад, я понимаю, что он желал мне только добра. Ричард папе понравился и… Ох, все это было так давно!

Руфь надолго замолчала, и Бетани, украдкой бросив на нее взгляд, заметила на ее щеках блестящие дорожки слез.

— Руфь, — прошептала она, — что такое?

Покачав головой, пожилая дама закрыла лицо руками и громко разрыдалась.

— Бабуля? — Энни подалась вперед и коснулась плеча Руфи.

— Что такое, Руфь? — как можно мягче повторила Бетани. Что бы это ни было, оно, несомненно, связано с Ройсом.

— Вы не поймете! — всхлипывая, воскликнула пожилая дама.

— Мы постараемся, если ты нам обо всем расскажешь, — тихо произнесла Энни.

Руфь снова покачала головой:

— Я не знаю, как мне смотреть Ройсу в глаза после того, что я сделала. — Руки ее дрожали, и она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. — Я больно ранила его.

— Руфь, вы были очень молоды. Уверена, он давно простил вас.

Пожилая дама упорно избегала смотреть невестке в глаза.

— Он-то, может, и простил, а вот я себе никогда не прощу.

Энни протянула бабушке носовой платочек, в который та вцепилась, как утопающий в спасательный круг.

— Мы поклялись любить друг друга и хранить верность… — Голос ее снова сорвался. — Именно так мы это раньше называли — хранить друг другу верность. — Она прикрыла глаза.

— И… вы не сдержали обещания? — осторожно спросила Бетани.

Руфь посмотрела на свою дамскую сумочку и принялась наматывать на палец ремешок:

— Вскоре после начала учебы в колледже я пошла на вечеринку с друзьями. До этого я никогда не пила ничего крепче пива. Кто-то всучил мне стакан водки, смешанной с апельсиновым соком. Вкус мне понравился, и я пила еще и еще… Последнее, что я помню, — обнималась с каким-то парнем, чьего имени даже не знала. — Она попыталась унять слезы, утирая их скомканным платочком. — Я сказала ему, что мне пора возвращаться в общежитие, и он вызвался проводить меня. Он держался очень мило и дружелюбно, и, когда мы оказались на месте, я позволила ему поцеловать себя.

— Руфь, вы впервые оказались совсем одна, вдали от родителей, — сказала Бетани, которой было невыносимо больно осознавать, что по прошествии стольких лет ее свекровь так и не смогла простить себе ошибку молодости.

— Бабушка, ну и что тут такого, что ты позволила парню поцеловать себя? — воскликнула Энни, принимаясь поглаживать плечо Руфи, чтобы успокоить ее.

Пожилая дама продолжила прерывающимся голосом: