Дальнейшие их препирательства я уже практически не воспринимаю. Мое внимание полностью переключается на изучение остальных студентов в буфете. Такое ощущение, словно здесь весь универ собрался. Хотя, видимо, все ж не весь. Андрея я так и не обнаруживаю… Тьфу, черт, сдался он мне, высматривать его еще сидеть… Интересно, а дружок его, Гарик, чей день рождение они тогда праздновали в «Марко Поло», тоже здесь учиться? У Машки бы спросить. Она-то уж точно все знает о своем «кумире».

— Руська, а ты чего по сторонам пялишься? Высматриваешь кого? Али влюбилась ненароком, красна девица? — вот блин, заметили. А Степка уже ржать начинает, как недоумок последний. И что смешного, спрашивается? Сам таскается повсюду со своей «мисской», так мы ж помалкиваем.

— Просто посмотрела, — отзываюсь как можно спокойней. Не хватало еще дать ему отличный повод для приколов, — уже нельзя?

— Да можно, что ты! Рассказала бы просто, на кого засматриваешься. А я тебе сразу обстановку разведаю, да всю подноготную интересующего типчика и выложу. Дядя Степа ж добрый, он о вас, неразумных, переживает, ночей не спит, — ну все, поймал свою любимую волну, теперь не успокоится. А у меня как раз нет настроения на его тупой стеб адекватно реагировать. Разозлиться могу, да высказать многое, о чем потом пожалею.

— Да пошел ты! — лучше уйти спокойно, чем препираться с этим индивидуумом детсадовского развития. Слышу, что и Вика последовала моему примеру, тоже высказавшись напоследок: «Дурак ты, Усков!» Молодец подруга, своих не бросает.

— Ев, ну стой ты, куда рванула! — кричит уже мне, выйдя из буфета, — ты правда что ли на Ускова обиделась?

— На дураков не обижаюсь! — гордо отвечаю, все же остановившись. А то и правда, сама, наверное, выгляжу, как детсадовка со своей беготней.

— Вот и правильно! — улыбается Вика, — ну а чего сбежала тогда? Даже поесть толком не успели?

— Аппетит что-то пропал. Пошли лучше на пару! — вот честно хотела ей все рассказать, но что-то язык не поворачивается. А вдруг пойдут потом подколы не хуже Степкиных? Не хватало еще пол-общаги в известие об этом поставить. Ладно уж, как-нибудь в следующий раз.


— Девушка, а вам совесть сидеть позволяет? — женщина, уже минут десять активно наседающая на меня сбоку, наконец-то, переходит к еще более активным действиям. Может, хоть отойдет немного, а то совсем дышать нечем.

— А? Что? Это вы мне? — не получилось, похоже, проехаться спокойно. Хотя можно было бы и самой догадаться, что этим все и кончится. Дамочка как только зашла в вагон метро, так сразу принялась выбирать себе жертву. И ее цепкий бегающий взгляд почему-то завис на моей скромной персоне. А затем она целенаправленно направилась в мою сторону. Решила, видимо, отвоевать себе местечко. Почему я так решила? Так вагон-то полупустой, хоть и места все заняты, а тетка умудрилась так ко мне притиснуться, что я слышу все ее охи-стоны по поводу нелегкой судьбы. А теперь вот и в наступление пошла.

— Вам, девушка, вам! Расселась тут, молодая, здоровая! А мне стоять приходится. С сумкой тяжелой, между прочим. А я почти пенсионер. Инвалид! У вашего поколения никакого стыда и уважения к старшим!

С почти пенсионером она как-то загнула чересчур. На вид ей больше сорока и не дашь. Да и то из-за слишком блеклого лица и кислой мины. А так вроде совсем молодой выглядит.

— Нет, вы это видали? Она еще сидит, раздумывает! На свиданку собралась, краля расфуфыренная? А я в твои годы без дела не сидела. Работала на благо нашей Родины!

Все, понесло эту почти пенсионерку. Не получилось нынче со спокойным проездом, а я так надеялась. И главное, всего-то ничего осталось, три остановки. Так нет же. Ладно, лучше стоя доехать, чем еще десять минут причитаний и оскорблений слушать. Да и остальные пассажиры косо смотреть начнут. Им-то все равно, кто прав, кто виноват, а кто все начал. Всем просто хочется ехать в тишине.

— А ты завидуешь, пенсионерка? Дык надо было по молодости-то и бегать по свиданкам, а не теперь молодежи настроение поганить. Хотя кто тебя знает, может, и бегала. Сейчас-то уже что угодно сказать можно, — помощь приходит с совсем неожиданной стороны. За меня заступается дедок, сидящий неподалеку. Вот уж точно не ожидала. Я думала, они, наоборот, друг за друга должны заступаться. Ну что-то типа мафии по возрасту.

— Молчи ты лучше, старый хрыч! Я инвалид! Я имею право! — тетка медленно начинает наливаться краснотой. Ну сейчас начнется. Пожалею еще, что не сбежала.

— Справочку предъяви, инвалидка…

Ух, сколько же я новых ругательств запомнила. На ком бы еще испробовать. А у тетки с дедком начинается настоящая полномасштабная война. Настроения у них обоих нет? Или дома просто скучно, вот и решили таким образом пообщаться? Ладно, зато мне удалось вежливо отмолчаться, не вступая в обсуждения несчастных инвалидов и наглой молодежи, или наглых теток и несчастной молодежи, смотря к кому из спорщиков прислушиваться. А вот и моя остановка. Урра! Напоследок мне эта вредная тетка все ж успела со всей дури наступить на ногу. Чтоб тебе везде стоя ездить приходилось! Вес-то у нее далеко не пятьдесят килограмм, и ногу она мне отдавила знатно.

Не зря, в общем, я не люблю общественный транспорт.

Выйдя из метро, быстро оглядываюсь по сторонам. Верка по телефону утверждала, что кафе где-то поблизости, и я с легкостью смогу его найти. И где оно? Что-то поблизости я ничего похожего не наблюдаю. Вот вечно ей нужно все усложнить. Не могла где-нибудь возле общаги встречу назначить? Так нет же. И подвезти не предложила.

Нужное заведение нахожу не сразу. Оно вроде и рядом, но от входа в метро его не видно, пришлось спрашивать у прохожих. Зато Веру видно с порога. Сидит, звезда, в центре зала, по телефону с кем-то трещит. Надеюсь, не с папочкой. Мне что-то и в голову не пришло поинтересоваться, а как он отреагировал на эту акцию благотворительности, что мачеха решила привезти мне мою одежду.

— Привет, Вер! — с ходу выбираю нейтральный тон для общения с ней. Грубить сейчас как-то невежливо, но и проявлять родственный интерес и расспрашивать об отце, я тоже не собираюсь. Вычеркнул меня из своей жизни, и ладно. Я следую его же примеру.

— Здравствуй, Евочка. Я тебя уже полчаса жду! В очередной раз убеждаюсь, что пунктуальность не является сильной чертой твоего характера.

Что?! Никак блондинка папиными словами внезапно заговорила. Интересно, она долго готовилась? И знает ли значение слова «пунктуальность»? Хотя скорее где-то слыхала. Надо бы посоветовать ей меньше с отцом общаться. А то еще слов умных нахватается, выйдет ненароком из образа куклы Барби, а папочка ее на новую модельку сменит. Он это может.

— Зато я отличаюсь умом и сообразительностью, — хмыкаю в ответ и, усевшись напротив нее, скептически рассматриваю обед мачехи. Уже за это ее стоит пожалеть. Салат из нескольких зеленых листиков и каких-то неаппетитных зерен. Никак снова на моря собрались. Обычно перед очередной поездкой на отдых, Вера начинает усиленно худеть, чтобы поэффектней смотреться в купальнике. Эх, зависть. Я б сейчас тоже с удовольствием отправилась на солнышке погреться, — приятного аппетита, Верочка.

— Спасибо! Составишь мне компанию? — радушно предлагает мачеха, но меня невольно передергивает. Надеюсь, она этого не заметит. Пробовала я как-то мессиво из разряда ее диетических блюд. Блевотина редкостная. Уж лучше я буду вечно толстой ходить, чем к такому притронусь. Куплю на обратном пути пирожков, да устроим с Викой праздник обжорства.

— Не, я уже поела. Вот от кофе не откажусь.

Официантка тут же спешит к Вере, а я потихоньку оглядываюсь по сторонам. Обстановка тут приятная. Не из дешевых, но и не бросается в глаза своей вычурностью. Скорее, сдержанная элегантность, я бы так назвала. Столики небольшие, на четыре-шесть мест, и накрыты настоящими тканевыми скатертями, чистенькими, накрахмаленными. Давненько я в таких уютных местах не бывала. А еще на каждом столике в небольшой вазе стоит по букетику живых цветов. Мелочь, а как приятно! Со стороны бара доносится негромкая музыка. Народу только неожиданно много, но никто не кричит, шумно не веселится. Так, приятный гул голосов. Хорошенькое местечко. Жаль только, что цены наверняка соответствующие. Не приедишь вот так просто со своей стипендией.

— Ну, и как у тебя дела с учебой? — спрашивает Вера, заказав мне кофе. Неохотно ковыряет вилкой свой неказистый обед. Пирожных, может, заказать, чтоб на физиономию ее перекошенную полюбоваться? Хотя нет, не настолько я мстительная. Верка же и правда страдает, обнаружив на весах лишние триста грамм.

— Нормально, учусь потихоньку, зачеты скоро начнутся. А вы куда-то на отдых собираетесь? — ну не удержалась, интересно очень.

— Ага, на Бали поедем! — Верка тут же начинает радостно щебетать о том, как ей надоела осень и вся эта серая погода и слякоть. Ну так, а кому ж она не надоела? Всем, наверное. А особенно тем, кто в эту слякоть и серую погоду на своих двоих топает, — а ты с нами хочешь?

— Кто ж меня спрашивает, чего я хочу! — голос звучит совсем уж неприязненно. Верка как будто издевается. Знает же прекрано, в какие степи далекие меня отец послал.

— Ой, Евочка, я иногда вам с Андрюшей поражаюсь. Такие упрямые оба, что жуть просто. Ну ты неправильно себя повела, ну он немного разозлился. И все! А у вас скандал и взаимные обиды. Вам давно пора помириться. И будет лучше, если первый шаг сделаешь ты!

Все, теперь понемногу начинаю понимать, зачем она сюда прикатила. Посол доброй воли, так сказать. Хочет, чтоб я домой на коленях поползла? Да не дождетесь!

— А в чем я себя неправильно повела? — интересуюсь просто, для поддержания разговора. Я уже не сомневаюсь, что отец Верку хорошо настроил, и она сейчас послушно начнет вещать о дочернем долге, — по-твоему, нужно было сразу на брак соглашаться? Только я с ума еще не сошла. И в угоду папочкиным желаниям прогибаться не собираюсь.