– Чем скорее ты уйдешь, тем скорее вернешься ко мне.

Сердце оборвалось у Антонио в груди. Покидая Лилиану, он чувствовал, будто оставляет с ней жизненно важную часть самого себя.

– Я буду дома, как только смогу.

– О нет, не нужно торопиться с операцией из-за меня. Я буду там, как бы поздно ты ни вернулся. А если ты не придешь домой к завтрашнему утру, ты знаешь, где меня найти. Ну а теперь иди!

Антонио поспешил отвернуться и уйти, заставляя себя не оглядываться. Иначе он опоздал бы, Иван убил бы его. Теперь требовалось выполнить свою работу и мчаться домой, к Лилиане.

Он витал на седьмом небе от счастья всю дорогу до своей тайной клиники на окраине Лос-Анджелеса. Лишь войдя в здание, он кое-что осознал.

Дав Лилиане ключи от своего дома, Антонио, по сути, попросил ее переехать к нему. Всю дорогу он без остановки писал ей сообщения, но по ответам было понятно: Лилиана решила, что он приглашает ее лишь на ночь. Даже истолковав его жест так, она с радостью взяла ключи. И его огорчало то, что Лилиана не питала никаких ожиданий и искренне довольствовалась всем, что бы он ни предлагал.

Неужели такая безоговорочная страсть вообще существует? И почему из всех людей этого счастья удостоился именно он?

Но, даже если он пока не заслуживал этого, он обязательно заслужит.

Он станет достойным Лилианы.

* * *

Антонио закончил операции к двум часам ночи.

Он работал гораздо дольше, чем рассчитывал, поскольку пришлось хирургически восстанавливать пострадавшие органы обоих пациентов. Но уже в самом начале, едва взглянув на несчастных, Антонио понял, что один из них не выживет. Друг Ивана. Сестра друга находилась в критическом состоянии, но могла выжить при условии трансплантации печени. Ее ткани были совместимы с тканями брата, и Антонио смог изъять у него печень, чудом оставшуюся нетронутой. Иван, наблюдавший из коридора, попросил Антонио сделать все возможное ради спасения пациентки. И тот выполнил просьбу.

Разрешив бригаде врачей забрать ее в реанимацию, Антонио сорвал с рук окровавленные перчатки и вышел из операционной. Иван стоял прямо у двери, чуть не обезумев от горя.

– Сочувствую по поводу твоего… друга. – Антонио не требовалось выспрашивать подробности. Иван сам рассказал бы ему, если бы счел нужным. – Полагаю, ты знаешь, кто сделал это с ними?

Обычно внушающее страх лицо Ивана стало прямо-таки демоническим.

– Нападавшие уже мертвы.

Слишком быстро, даже для Ивана. Но, с другой стороны, от него не мог скрыться никто, он всегда отслеживал даже самых неуловимых. Иван был владыкой виртуального мира – и на этом его таланты не заканчивались. Конкуренты называли его Иваном Грозным, даже не подозревая, что он обладал навыками идеального наемного убийцы, как и остальные братья.

– С ней все будет в порядке, правда?

Антонио вздохнул, потирая затекшую шею. Десятичасовая операция загадочной женщины Ивана была архисложной, главным образом из-за мешавшего ему беспокойства друга.

– Она будет в порядке. Но даже после выписки ее ждет долгий путь восстановления. У нее есть кто-то, кто позаботится о ней?

– У нее есть я.

Антонио застыл на месте. Из уст Ивана это звучало более чем весомо.

Конечно, им двигало чувство долга по отношению к умершему другу, но этим явно не ограничивалось. Сестра друга была исключительно важна для Ивана. Так, как ни одна другая женщина.

Антонио предположил, что за этим могли скрываться чувства, такие же сильные и судьбоносные, как его – к Лилиане. Чувствуя угрызения совести за то, что он как никогда счастлив, пока Иван страдает от нестерпимой боли, Антонио сжал его за плечи.

– С ней все будет в порядке, Иван. Она сильная, и ты доставил ее в лучшем из возможных состояний. Участь ее брата была предрешена еще на месте происшествия, и только благодаря тебе его жизнь поддерживалась до приезда сюда. Поэтому его органы остались жизнеспособными, что сделало трансплантацию возможной. Это ты ее спас.

Избегая смотреть на него, Иван уронил удрученный взгляд, но Антонио успел заметить в глазах друга слезы. Они молча прошли в зону наблюдения реанимации.

Антонио постоял рядом с другом, чувствуя его муку при виде этой загадочной женщины, подключенной к мониторам и капельницам.

– Звони, если что, Иван.

Приняв обычный суровый вид, Иван кивнул.

Понимая, что пока ничем больше не поможет, Антонио вздохнул и удалился.


Спустя час Антонио вошел в свой особняк. Там было темно и тихо. Но он знал, что Лилиана – здесь. Благополучно добравшись до его дома, она отправила ему сообщение – точно так же, как и Паоло.

Антонио прошел в гостиную и обнаружил ее там, на диване, с рассыпавшимся каскадом локонов. Она крепко спала.

Он тихо подошел и посмотрел на нее. После сурового испытания, выпавшего на долю его лучшего друга, при виде Лилианы, целой и невредимой, на Антонио нахлынула сокрушительная буря эмоций. Он хотел разбудить ее, потеряться в ней, укрыть ее собой. И это не относилось к вожделению, скорее к желанию защитить, нежности и ощущению близости.

Антонио наклонился, чтобы взять Лилиану на руки. Стоило ему коснуться ее, как она открыла глаза, тут же приветливо заблестевшие. Когда Лилиана попыталась сесть, Антонио поднял ее и прижал ее голову к своему плечу.

– Тсс, моя милая, спи.

Она уютнее свернулась калачиком в его объятиях, и ее губы, оказавшиеся у его сердца, произнесли:

– Я просто видела тебя во сне… как обычно.

– Тогда продолжай спать, ми аморе.

Он отнес ее на постель, гадая, с чего вдруг снова перешел на итальянский.

Антонио выучил язык в Организации, в совершенстве усвоив его раньше английского. Там каждому ребенку преподавали его родной язык, чтобы в дальнейшем использовать на заданиях, относящихся к его стране или соотечественникам. Но с тех пор Антонио никогда не говорил по-итальянски.

Он вспомнил язык благодаря Лилиане, загоревшись желанием расточать страстные нежности, присущие его языку. Почему-то только они наилучшим образом подходили для выражения чувств к ней.

Антонио с нежностью положил Лилиану на постель, после чего с помощью пульта управления раздвинул портьеры, впустив в спальню лунный свет. Антонио стал раздевать Лилиану, и она снова пошевелилась. А потом поймала его руки, залившись краской смущения.

Антонио поцеловал ее и мягко откинул назад, вполголоса напевая ей что-то полное восторга. Его руки скользили по ее телу, и она таяла, позволяя ему делать все, что ему нравится. И он вдохновенно избавлялся от каждой преграды, чтобы наконец-то увидеть то, что воспламеняло его даже в полутьме.

Она была божественна. Ее тело оказалось гладким, сильным, с соблазнительными изгибами, в точных пропорциях того, что Антонио определил как его собственное воплощение совершенства.

Антонио стал раздеваться, упиваясь благоговейно-ненасытным выражением лица Лилианы. Этот взгляд в полной мере вознаградил его за годы тренировок и поддержания физической формы. Наконец он снял всю одежду, красноречиво продемонстрировав Лилиане, каким твердым его сделали ее красота и страсть.

При виде его эрекции Лилиана задохнулась и зарылась глубже в постель, словно чувствовала, как это вторгнется в нее, пригвождая к матрасу. Она облизнула губы, которые он так жаждал ощутить сомкнувшимися вокруг его твердой плоти.

Антонио притянул Лилиану к своему пылавшему телу. И застонал в унисон с ее протяжным стоном, когда их тела впервые соприкоснулись друг с другом обнаженными. И тут он почувствовал, как ее напряженность рассеялась в безмятежности глубокого сна.

Он смотрел на Лилиану, мирно спавшую в его объятиях, сколько мог, а потом и сам уступил. Первому настоящему отдыху в своей жизни.


Он проснулся от неведомого доселе потрясающего ощущения. Чего-то шелковистого и бархатистого, разметавшегося по нему.

Лилиана скользила руками, волосами и губами по его телу, лаская и целуя его, восхищаясь им.

Судя по проникавшему сквозь полуприкрытые веки свету, близилось время заката. Антонио никогда не спал так долго. Кроме того, он никогда не спал в присутствии других людей, исключая его братьев. И уж точно никогда не спал в одной постели с женщиной. Ни разу в жизни.

Он держал глаза закрытыми, сколько мог, смакуя ее поклонение, и сердце колотилось в неспешном, но страстном ритме.

А потом, уже не в силах сдерживаться, он открыл глаза, бросился к Лилиане, схватил ее и прижал сверху своим телом. На сей раз ничто не могло остановить его.

– Антонио…

Его имя в ее устах прозвучало полной страсти мольбой, и он завладел ее губами. Напряжение так и потрескивало между ними, окончательно лишая его самообладания.

Он чуть не сошел с ума от мгновенности ее капитуляции и схватил нижнюю губу Лилианы в рычащем укусе, пытаясь успокоить объявшую его дрожь и усмирить страсть. Но Лилиана лишь шире раскрыла губы для его вторжения.

Какая невообразимая сладость… Аромат ее дыхания, переполнявшее ощущение ее близости… Все в ней буквально разрывало оковы его здравомыслия.

Ее тихие стоны убедили Антонио усилить наступление. Руки задрожали от нетерпения, когда он обернул ноги Лилианы вокруг своих бедер и приподнялся, чтобы насладиться видом ее, трепещущей в его объятиях.

– Скажи мне, ми аморе. Скажи мне, как ты желаешь, чтобы я овладел тобой.

В ответ она лишь прикрыла глаза в томном согласии.

– Я возьму все, что у тебя есть, Лилиана, буду смаковать тебя и все, что ты можешь дать мне. Этого ты хочешь? Это тебе нужно? Прямо сейчас? И впредь?


Лили слышала Антонио словно из глубин сна.

Все произошедшее с тех пор, как он пришел к ней вчера, ощущалось именно так.

Но даже в самых безумных фантазиях она не смела и надеяться, что Антонио питал к ней ту же всеобъемлющую страсть, – и уступит этой страсти так же быстро, как и она сама.

Но он уступил. И пока сдерживался лишь для того, чтобы удостовериться, что она жаждала его вторжения и разрешала его неистовство.