Все то, что Реджи бессознательно вычеркнул из своей памяти, было связано с атмосферой страха, царившей в доме из-за пьянства его отца, и со скандалами, которые то и дело возникали на этой почве. Мать Реджи очень страдала от этого, в ее душе надежда сменялась отчаянием, Реджи, будучи очень чутким и восприимчивым ребенком, понимал, что в их семье происходит что-то ужасное.

Реджи обожал отца, но в то же время боялся свойственных ему резких перепадов настроения. Иногда общение с отцом доставляло мальчику огромное удовольствие, но временами Дэвенпорту-старшему не следовало попадаться на глаза. Именно тогда, в раннем детстве, у Реджи возникла привычка внимательно наблюдать за поведением других людей и выискивать у них слабости, которыми можно было бы в случае необходимости воспользоваться для самозащиты.

Вскоре после рождения второго сына, Джулиуса, очередной скандал в семье Дэвенпортов завершился той безобразной сценой, невольным свидетелем и участником которой стал Реджи. Придя в ужас от того, что наделал, отец Реджи после этого бросил пить.

Реджи долго пролежал в постели с сотрясением мозга и переломами плеча и нескольких ребер. В первый раз, когда отец зашел в комнату проведать его, он страшно испугался. Отец, с лица которого не сходило выражение вины и душевной боли, терпеливо восстанавливал утраченные доверие и любовь сына, играя с мальчиком и читая ему вслух.

К тому времени когда Реджи окончательно поправился, отец полностью вылечился от алкоголизма. Энн Дэвенпорт перестала настаивать на том, чтобы муж уехал из Стрикленда, и отношения в семье наладились. Затем наступил период, который Реджи называл про себя Золотым веком. Его родители были в это время по-настоящему счастливы. Наполненные смехом и радостью дни казались удивительно длинными и в то же время сменяли друг друга с поразительной быстротой. У Дэвенпортов родился еще один ребенок — крохотное рыжеволосое создание по имени Эми.

Реджи пребывал на седьмом небе. Целыми днями он бродил вместе с отцом по всему имению, играл с братишкой и сестренкой. Он совершенно забыл о том ужасе, которым прежде была пронизана вся жизнь его семьи, и не вспоминал до сегодняшнего дня, пока пьянство не довело его до того, что он сам едва не покалечил ребенка. При мысли об Уильямс и о том мальчике, которым когда-то был он сам, в груди у Дэвенпорта что-то болезненно сжалось.

Реджи беспокойно заерзал в кресле, взгляд его упал на лежавшую на столе рядом с ним брошюру. Судя по всему, кто-то специально положил ее так, чтобы он не мог не заметить. Реджи прочел название: «Воздействие горячительных напитков на человека». Ниже было напечатано имя автора и выходные данные: «Бенджамен Раш, врач. Филадельфия, 1784 год».

Реджи принялся гадать, кто мог подбросить брошюру ему на стол, но в конце концов оставил это бессмысленное занятие и раскрыл первую страницу. Сердце у него екнуло, и по спине побежали мурашки — на форзаце твердым мужским почерком было написано: «Реджинальд Дэвенпорт».

Несколько минут Дэвенпорт раздумывал над тем, а не купил ли эту книжонку он сам. Неужели, ужаснулся Реджи, он даже это не в состоянии удержать в памяти? Почерк казался похожим на его собственный, но все же надпись была сделана не его рукой. Его назвали Реджинальдом в честь отца, который, по всей видимости, и приобрел в свое время брошюру. Вероятнее всего, с тех самых пор она и хранилась в библиотеке.

Реджи заглянул в текст Время шло, а он все читал и перечитывал сочинение Бенджамена Раша, не в силах от него оторваться. Монография была короткой, однако автору удалось детально и со знанием дела описать воздействие алкоголя на организм человека, подробно охарактеризовав особенности поведения людей, злоупотребляющих спиртным, в том числе необычную словоохотливость, придирчивость и предрасположенность к ссорам и скандалам, а также несдержанность, агрессивные действия и временное помрачение рассудка Бенджамен Раш называл алкоголизм отвратительной болезнью и, описывая ее симптомы и физиологическое воздействие на человека, отмечал, что алкоголизм во многом сходен с некоторыми наследственными, семейными и заразными болезнями, из чего Реджи сделал вывод, что страсть к спиртному может передаваться от отца к сыну.

Горячительные напитки… разрушают память, ослабляют способность человека адекватно воспринимать окружающий мир и оказывают пагубное воздействие на его моральные качества… Что ж, вынужден был признать Реджи, и тут все сходится.

Он еще раз пролистал последние страницы брошюры, где автор в мрачных тонах описывал, как пьянство разрушает человеческую жизнь. Бенджамен Раш считал преждевременную смерть вполне логичным результатом алкоголизма, но при этом отмечал, что смерть наступает не потому, что так угодно Богу, а в результате действий самого пьяницы и, значит, может быть приравнена к самоубийству.

Закрыв глаза, Реджи снова и снова вспоминал, как внутренний голос неоднократно предупреждал его. Этот образ жизни убивает тебя. Теперь он узнал этот голос — он принадлежал его отцу, которого тоже звали Реджинальдом Дэвенпортом. Это был голос человека, который из-за пристрастия к алкоголю едва не загубил собственную жизнь, чуть не разрушил семью и лишь чудом не убил собственного сына-первенца.

Реджи невольно подумал о том, что, возможно, отец наблюдает за ним и старается удержать сына от повторения его ошибок. Какой бы странной ни была эта мысль, она стала для Дэвенпорта единственным за весь день источником положительных эмоций.

Реджи был вынужден признать: он идет по тому же пути, по которому в свое время шел его отец. Джереми Стэнтон скептически отнесся к его намерению сократить потребление алкоголя и дал понять, что единственным путем к спасению является полный отказ от употребления спиртного. Что ж, все указывало на то, что умудренный опытом Стэнтон, не понаслышке знавший о том, что значит алкоголизм и как от него можно излечиться, был прав. Стоило вчера вечером Реджи опрокинуть первый бокал бренди, весь его здравый смысл и вся решимость покончить с употреблением горячительных напитков разом улетучились, и он напился так, как никогда раньше. Соответственно и похмелье оказалось особенно тяжелым.

Выходило, что те несколько недель, в течение которых он не брал в рот ни капли алкоголя, нисколько не отвадили его от спиртного. Скорее его положение ухудшилось. Если доктор Раш был прав, считая алкоголизм болезнью, получалось, что недуг, которым был поражен Дэвенпорт, прогрессировал и единственным лекарством", способным его исцелить, по всей видимости, действительно была абстиненция.

Массируя пальцами виски, Реджи снова откинулся на спинку кресла, мучаясь от доводившей его до исступления головной боли и тяжелой, черной тоски. Даже сейчас он каждой клеткой своего тела ощущал сильнейшее желание выпить. Опыт подсказывал: это избавило бы от боли, пульсирующей в черепе. Стоило только приложиться к бутылке — и он разом избавился бы и от мучительных воспоминаний, и от чувства вины, и от ощущения безнадежности…

Но Реджи осознавал, что это будет таким же самоубийством, как если бы он выстрелил из пистолета себе в голову, — только растянутым во времени и гораздо более мучительным.


Весь день Элис с угрюмой сосредоточенностью занималась делами, пытаясь стереть из памяти грубые приставания своего пьяного нанимателя, закончившиеся попыткой изнасилования. Его алкоголизм явно прогрессировал. А раз так, Элис и Спенсерам следовало немедленно покинуть дом Реджи. Элис содрогнулась от одной только мысли, что объектом приставаний Дэвенпорта могла стать Мерри.

Элис не возвращалась в усадьбу до самого вечера, предпочитая оставаться в одиночестве. Войдя в дом, она обнаружила, что ее с нетерпением дожидаются Мерри, в чьих сапфировых глазах затаилась боль от разлуки с Джулианом, Уильям, у которого был необычайно сконфуженный вид, и Мак Купер с непроницаемым лицом. Отсутствовал только Питер, проводивший каникулы в семье школьного приятеля.

Элис окинула взглядом собравшихся, и в душу ее закралась тревога.

— Что-нибудь случилось? — спросила она.

— Ничего страшного, — ответила Мерри, — но мы беспокоимся за Реджи.

— Он что, снова куда-нибудь ускакал? Похоже, это входит у него в привычку. — Элис старалась, чтобы ее голос звучал как можно спокойнее.

— Нет, он дома, — сказал Купер. — Просто после случая с этим черным дьяволом — я имею в виду его жеребца — он целый день сидит в библиотеке и не желает оттуда выходить.

С нарастающей тревогой Элис выслушала рассказ младшего Спенсера о том, как Реджи в очередной раз выступил в роли спасителя, после чего с трудом сдержался, чтобы не свернуть Уильяму шею. Элис не так трудно было его понять — подобное желание время от времени возникало и у нее самой, но ее всерьез обеспокоило то, как Реджи, если верить Уильяму, молотил кулаком по стене. Неужели пьянство довело его до безумия?

Элис взглянула на Купера.

— Если вы все так сильно встревожены, почему никто не пойдет в библиотеку и не поговорит с ним? — поинтересовалась она.

— Я как раз собирался это сделать перед вашим возвращением, — ответил камердинер Дэвенпорта. — Но, пожалуй, будет лучше, если с ним побеседуете вы, леди Элис.

— Почему именно я? — разозлилась она, но Купер выдержал ее сердитый взгляд.

Что ж, решила Элис, была определенная логика в том, что именно она, управляющая, в течение нескольких лет распоряжавшаяся абсолютно всем в поместье, теперь должна пойти и убедиться в том, что хозяин Стрикленда жив и здоров.

Пытаясь подавить внезапный приступ беспокойства, она постаралась убедить себя в том, что Реджи, конечно же, не мог совершить такую глупость, как самоубийство.

— Он что-нибудь ел сегодня? — спросила она. Купер и Мерри переглянулись.

— Насколько я знаю, нет, — ответил камердинер.

— Скажите поварихе, чтобы собрала поднос с едой на двоих и приготовила большой чайник горячего чая, — распорядилась Элис. — Я немножко приведу себя в порядок и пойду проведаю мистера Дэвенпорта.