— Слушаю, — сказала она, и ее голос дрожал от предвкушения радости.

— Я от сэра Нормана Мелтона, — сказал какой-то человек.

После паузы Карлотта ответила:

— Говорит мисс Ленковская.

— Сэр Норман просил передать, что очень сожалеет, но может опоздать к ланчу на несколько минут.

— Хорошо, скажите ему, что я подожду, — ответила Карлотта.

Она с треском положила трубку.

Карлотта была горько разочарована, но старалась найти Гектору извинения. «Вероятно, он задержался в больнице, — думала она. — Он позвонит мне сегодня днем или перед тем, как я пойду в театр. Он узнает, что я хочу видеть его. Он должен это знать».

Магда уже заканчивала ланч.

— Я завтракаю с Норманом, — сказала Карлотта, натягивая длинные черные перчатки.

— Где?

— В «Рице», дорогая.

Магда взглянула на нее понимающими глазами.

— Ты бледна. Чем-то расстроена?

Карлотта покачала головой.

— Ничем, — ответила она. — Видимо, оттого что поздно ложусь спать, не раньше двух.

— Это Гектор звонил? — как бы между прочим спросила Магда.

При этом неожиданном вопросе Карлотта почувствовала, как кровь прилила к ее щекам. Она отвернулась, но Магда успела увидеть вспыхнувший румянец.

— Нет, — сказала Карлотта. — Разве он вернулся?

Магда не ответила. Она только посмотрела на свою приемную дочь и, пожав плечами, снова принялась за еду. Когда Карлотта ушла, она медленно пошла в комнату Леолии Пейн и, сидя у ее постели, потому что Леолия простудилась, почти час говорила с ней.

Карлотта была раздражена разговором с Магдой. Она хотела сохранить в тайне свою любовь к Гектору. «Но я должна была знать, что Магда все поймет», — говорила она себе. Впервые в жизни она пыталась что-то скрыть от старой женщины, до этого случая они всегда обсуждали мужчин, которые влюблялись в нее.

Хотя Карлотта и не осознавала, но именно Магда защищала ее гораздо больше, чем это сделала бы постоянная компаньонка. Магда, с ее пониманием людей, с ее даром определять истинную их ценность, как бы искусно они ни скрывали свои недостатки, руководила Карлоттой, защищая ее от ложных впечатлений и охраняя от ненужных привязанностей.

Но этот секрет, страстно говорила себе Карлотта, она не разделит ни с кем, пока Гектор не признался ей в любви.

Ей никогда не приходило в голову, что он может не полюбить ее. Она была уверена, что только его робость и неопытность в отношениях с женщинами помешала тому, чтобы восхищение, которое она читала в его глазах, переросло в более глубокое и нежное чувство. Она тихо смеялась, когда он отворачивался, а ему нужно было только протянуть руки, и она очутилась бы в его объятиях.

«Я хочу его», — говорила она себе, однако никакого определенного плана у нее еще не было. Она знала только, что незнакомое чувство, волнующее ее, заставляло ее желать Гектора так, как она никогда никого не желала. Любовь для Карлотты всегда была чем-то таким, что другие люди чувствовали по отношению к ней. В ней рождался отклик, и она была не прочь, чтобы ее обожали; она всегда получала, ничего не давая взамен. Но теперь светлое чувство открыло ей огромный мир. Ей хотелось передать свое счастье другим, наградить их своей радостью.

Приехав в «Риц», она была довольна, что Нормана еще нет. Она сидела в одном из красных плюшевых кресел и наблюдала за фешенебельной толпой, проходящей мимо.

Оркестр исполнял нежный, сентиментальный вальс. Карлотте казалось, что она на сцене. Все было так роскошно, так нереально в этой утонченной жизни светского общества, в жизни, к которой она едва прикоснулась. «Этот мир может быть моим, если я выйду замуж за Нормана». Эта мысль не исчезала, она мучила ее. Она могла бы приходить сюда, как «леди Мелтон», и известные люди, которые проходят мимо, не удостоив ее взглядом, окружали бы ее. Настоящий жемчуг обвивал бы ее шею, на запястьях блестели бы бриллианты, а после ланча роллс-ройс увозил бы ее.

— Мне не придется работать, я буду что-то представлять собой для других, — шептала себе Карлотта. Ей казалось, что она размышляет перед соблазнительной витриной магазина.

Увидев, как Норман вошел, отдал шляпу и трость лакею в ливрее и поискал ее глазами в переполненном фойе, она помахала рукой.

— Простите меня за опоздание, — сказал он, подойдя.

Карлотта тотчас же поняла, что он расстроен. Рот был непреклонно сжат, а глаза, как сталь. Он не предложил Карлотте коктейль.

— Войдем? — коротко спросил он.

Удивленная, но не возражая, она пошла к ресторану. Стол, приготовленный для Нормана, был у окна, и услужливые официанты провели их туда. Они заказали ланч.

— Что случилось? — спросила Карлотта, как только они остались одни.

— Почему вы думаете, что что-нибудь случилось? — спросил Норман.

— Я могу определить, когда вы расстроены, — улыбнулась она.

Ему были приятны ее слова, мрачное выражение смягчилось.

— Вы очень добры.

— Вы странный человек, Норман, — сказала Карлотта. — При первом знакомстве вы показались мне сильным, молчаливым деловым человеком, какие встречаются в книгах или на сцене. Сначала я чувствовала, что ничто не может вас расстроить или потревожить выражения спокойствия и деловитости на вашем лице. Я верила, что если крыша упадет или загорится под столом, вы справитесь и с этим, оставаясь сдержанным, спокойным и невозмутимым. Я и теперь уверена, что вы можете выдержать все, но я начала понимать, что вы в то же время уязвимы.

— Карлотта, — сказал Норман, склонившись к ней, — если бы вы захотели, вы могли бы помочь мне.

Он не собирался делать предложение Карлотте таким образом. Норман хотел сказать ей очень многое. Но теперь эти слова вырвались у него так легко, так спокойно, как будто он задал ей самый обычный вопрос.

Карлотта взглянула на него, затем быстро отвернулась.

— Я хочу, чтобы вы стали моей женой, — тихо произнес Норман. — Я думаю, вы это знаете. Я думаю даже, что вы давно знаете об этом. Не могу выразить, как я люблю вас. Я не умею говорить о своих чувствах, но я люблю вас и постараюсь сделать вас счастливой. Во всяком случае я сделаю для этого все, что в моих силах.

— Не знаю, что сказать.

Она сделала усилие, чтобы посмотреть ему в лицо.

— Честно говоря, я знала, что вы любите меня. Иначе по какой причине вы так беспокоились обо мне, постоянно посылали мне цветы? Вы были очень добры, Норман, очень терпеливы, но самое ужасное в том, что мы не стали ближе друг другу. Я не знаю, что вам сказать.

— Позвольте мне принять решение за вас, — предложил он.

— Как бы мне хотелось, чтобы вы могли все решить, но это нелегко.

— Разве? — спросил он. — Скажите «да», Карлотта, скажите, что будете моей женой, и я все устрою. Мы можем немного подождать, если хотите, а потом мы можем уехать в свадебное путешествие. Когда мы вернемся, дом на Белгрейв Сквер будет готов. Вы можете приехать в Мелчестер и посмотреть мой тамошний дом. Я думаю, он вам понравится. Есть люди, с которыми я хочу вас познакомить, они составят ваше окружение, потому что вы моя жена. — Он помолчал немного и добавил: — Они будут любить вас, потому что вы — это вы, потому что вы так прекрасны.

— Я не знаю, — грустно сказала Карлотта. — О Норман, как трудно решать!

— А если бы это касалось другой женщины, что бы вы ей посоветовали?

— Я бы сказала, что она будет дурой, если не выйдет замуж за вас, — ответила Карлотта. — Вы умны, Норман, и богаты. О, я вовсе не хочу притворяться, что деньги для меня ничего не значат, а вы всегда так добры и щедры. Любая девушка поступила бы глупо, отказав вам.

— Значит, не надо быть глупой, — сказал Норман.

— Я не могу сразу решить. Дайте мне время.

— Я буду ждать столько, сколько вы хотите, — нежно ответил он. Лишь на мгновение он положил свою руку на ее. — Я хочу, чтобы все было так, как вы желаете, — сказал он. — Только помните, я люблю вас, и не заставляйте меня слишком страдать.

— Не буду, — пообещала она.

— Мы должны выпить за будущее.

Норман подозвал официанта. Открыв список вин, он заказал шампанское и приказал поставить бутылку на лед.

Карлотта не притронулась к еде и попросила сигарету.

— Я не могу есть, — призналась она.

Норман поднес ей зажженную спичку.

— Вы не должны тревожиться, — сказал он.

— Легко говорить, — улыбаясь, ответила она. — Кстати о беспокойстве. Скажите мне теперь о себе. Чем вы были так расстроены, когда приехали сюда?

— У меня был трудный разговор с моей падчерицей, — ответил он, — и, боюсь, я вышел из себя. Со мной это случается редко, особенно со Скай.

— Чем же она так досадила вам? — спросила Карлотта с удивлением. Она много слышала о Скай и знала, как любит Норман дочь покойной жены.

— Не знаю, должен ли я рассказывать вам, — сказал Норман, — но думаю, что вы с уважением отнесетесь к моему доверию. Может быть, когда-нибудь у нас не будет секретов друг от друга.

— Расскажите, — сказала Карлотта с любопытством. — Вы знаете, что я никому не скажу ни слова.

— Итак, Скай влюбилась, — сказал Норман, — и к несчастью она выбрала объектом своей привязанности сына лесника ее деда. Уже два или три поколения этой семьи служили в поместье лорда Броры. Они простые, работящие, честные люди. Однако сын, которым интересуется Скай, выбрал свою карьеру сам и покинул дом. Они встретились и, очевидно, мгновенно влюбились друг в друга. Она пошла к дедушке и сообщила ему о своем желании выйти замуж за этого человека. Лорд Брора был невероятно взбешен и запретил ей даже думать об этом, пригрозив, что если она ослушается, он выгонит из поместья лесника и всю его семью.

— Как несправедливо! — прервала его Карлотта.