– Ты готова? – спросила Пирс, не в силах противиться желанию смотреть на Уинтер снова и снова. Лишь это помогало унять постоянную боль, засевшую у Пирс в груди.

Уинтер засунула руки поглубже в карманы, чтобы не дотронуться до Пирс где-нибудь или даже везде. Да и не могла она. По крайней мере, пока сама не разберется во всем этом. Слишком уж дорога стала ей Пирс.

– Да, готова.

– Моя машина за углом.

Пока Уинтер спускалась с крыльца, в голове ее раздавался вопрос Мины. Это свидание? Конечно, нет, но…

* * *

– Вон они! – сказала Уинтер, показывая в сторону толпы, заполнившей тротуар перед Театром живого искусства на Саут-стрит. Пирс посмотрела в направлении, куда указывала Уинтер, и разглядела девушку, которая была почти копей Уинтер, только немного ниже ростом. Роуз прилипла к неожиданно неряшливому парню в черной кожаной куртке, весьма похожей на куртку Пирс. В его левом ухе сверкала бриллиантовая серьга, а синие джинсы были порваны сзади. Роуз обнимала его за талию, засунув руки в задние карманы его штанов и стиснув парня за ягодицы.

– Только не говори, что он тоже учится на юридическом, – заметила Пирс.

– Он фармацевт, – со смехом сказала Уинтер, – а в свободное время играет на бас-гитаре в рок-группе.

– Любопытное сочетание.

– Им подходит. Пойдем, я познакомлю тебя с ними, – сказала Уинтер, хватая Пирс за руку.

Если сестра Уинтер и была удивлена появлением Пирс, то не подала виду. Она улыбнулась, достала руку из кармана джинсов своего приятеля и протянула ее Пирс.

– Привет, я Рози, а это – Уэйн.

– Приятно познакомиться, меня зовут Пирс.

– Рад знакомству, – сказал Уэйн неожиданно мягким и приятным баритоном.

Тут их разговор прервался, потому что двери в театр открылись, и туда хлынули зрители. Пирс и Уинтер старались держаться за Роуз и Уэйном, при этом Уинтер вцепилась в руку Пирс. За несколько минут толпа заполнила весь театр. Все кресла перед сценой были убраны – теперь это было большое теплое пространство, окутанное темнотой. По обеим стенам зала находились лестницы, которые вели на балкон, где было расставлено несколько столиков, но и там зрители в основном тоже стояли.

– Ну и давка, – прокричала Уинтер, стараясь, чтобы ее было слышно сквозь стоявший вокруг гам.

– Мы пойдем наверх, – сказала Роуз, пытаясь удержаться на ногах после того, как кто-то нечаянно ударил ее в бедро, проходя мимо. – Если не найдемся в зале, встретимся после концерта.

– Ладно, – Уинтер бросила взгляд на Пирс. – Пойдем наверх или останемся здесь?

– Как хочешь, – ответила Пирс, инстинктивно обхватив Уинтер рукой за талию и прижав к себе, пока мимо проталкивались два парня с пивом в пластиковых стаканах.

– Давай устроимся на лестнице? – предложила Уинтер.

Пирс кивнула. Роуз и Уэйн тем временем уже растворились в толпе.

– Нам лучше поспешить.

Многим зрителям, очевидно, пришла в голову та же мысль. Но Пирс и Уинтер все же удалось занять две свободные ступеньки где-то в середине лестницы. Пирс встала на ступеньку повыше, а Уинтер вклинилась на ступеньку ниже. На лестнице едва оставалось место для прохода людей. Пирс и Уинтер сняли верхнюю одежду и затолкали ее на ступеньки позади себя. Охранники – мужчины и женщины в черных футболках и джинсах, постоянно кричавшие что-то в рации, пробиваясь через толчею – не прогоняли зрителей с лестниц, хотя это и было нарушением техники безопасности. К моменту выхода на сцену группы, которая была на разогреве у Патти Смит, весь театр был забит зрителями, стоявшими сплошной стеной.

Уинтер, которая слегка прижималась спиной к груди своей спутницы, повернула голову к плечу Пирс и спросила:

– Ты в порядке?

– Бесподобно! – ответила Пирс и внезапно ухватилась за бедра Уинтер обеими руками, чтобы не упасть от толчка человека, который поднимался по лестнице позади нее. Восстановив равновесие, Пирс сразу убрала руки. – Прости, – извинилась она.

– Ничего, – сказала Уинтер. Их лица были так близко друг к другу. Когда группа заиграла, Уинтер добавила: – Я очень рада, что ты пришла сегодня.

– Я тоже, – успела прокричать Пирс, пока разговаривать не стало совсем невозможно.

Официанты как-то умудрялись сновать между плотно стоявшими зрителями с подносами, уставленными бутылками пива. Пирс не глядя бросила на поднос десять долларов, схватила две бутылки и передала одну из них Уинтер. В отличие от большинства групп, начинавших концерт, выступавшая сейчас команда была очень даже неплоха, и через сорок пять минут толпа уже была готова к главному действу. К тому моменту, когда на сцене появилась рычавшая и сверкающая глазами Патти Смит, одетая в кожаные штаны и полинявшую футболку с Бобом Диланом, разогретый в том числе и алкоголем зал уже кипел, охваченный возбуждением и бунтарским духом.

Уинтер танцевала и хлопала в ладоши, ее разгоряченное тело прижималось к груди и животу стоявшей позади Пирс. Гремевшая музыка была наполнена первобытной силой, слова песен звучали пророчески – Пирс вся пылала. Когда Патти с визгом прокричала про голод-желание, бедра Уинтер так сильно вжались в ноги Пирс, что по телу Пирс пронеслась волна возбуждения. Она даже не поняла, как обняла Уинтер за талию, а Уинтер схватила ее ладони и притянула к себе еще сильнее. Когда Патти пропела про созданную для любовников ночь, Пирс зарылась лицом в плечо Уинтер и стала вдыхать ее запах, чувствуя губами вспотевшую кожу. С легким стоном Пирс поддалась этим ощущениям, довольствуясь короткой, но столь сладкой передышкой. Но на этот раз Уинтер захотелось большего.

Почувствовав прикосновение губ Пирс к своей шее, Уинтер мгновенно растаяла. Патти кричала в микрофон, зрители безумствовали, и Уинтер тоже подхватило и унесло куда-то далеко, где она еще никогда не бывала. Выгнув спину и ни о чем не думая, она резко развернулась и обвила Пирс руками за шею. После этого Уинтер сразу запустила пальцы в волосы Пирс и впилась в ее губы с такой страстью, словно много лет изнемогала от желания.

Пирс ответила на этот поцелуй, не в силах сопротивляться. Все последние недели она мечтала поцеловать Уинтер. Жаркие и мягкие, ее губы оказались еще и требовательными. Когда язык Уинтер проник к ней в рот, Пирс почувствовала, как у нее на животе от невыносимого желания сжались мышцы. Но, услышав, как Уинтер застонала, и ощутив характерные движения ее бедер, Пирс посмотрела на них словно со стороны, превозмогая полыхавший в ее теле пожар, и поняла, что Уинтер слишком занесло. Пирс вдруг осознала, что остановить происходящее должна она, потому что только она понимала все последствия.

– Эй, – выдохнула Пирс, уворачиваясь от поцелуя и прижимаясь губами к уху Уинтер, – я теряю контроль.

– О Господи, я тоже! – простонала Уинтер, слегка покусывая шею Пирс. – Я хотела этого со дня распределения.

Пирс достала из кармана свои ключи и вложила их в руку Уинтер.

– Возьми мою машину, мне нужно пройтись.

Растерянный взгляд Уинтер блуждал по лицу Пирс.

– Но почему?!

– Сейчас уже не день распределения, – Пирс, уже подавшись вниз по лестнице, покачала головой, – мне нужно идти, Уинтер.

Уинтер откинулась головой на стену и закрыла глаза. Ее тело было охвачено желанием – Уинтер была не в состоянии рассуждать здраво, но в глубине души она понимала, что Пирс права.

Глава 20

Пирс прошла через небольшой вестибюль театра, игнорируя любопытные взгляды персонала, и толкнула дверь плечом. Она даже не накинула куртку, перебросив ее через плечо. Натиск разгоряченной толпы на концерте и неослабевающее возбуждение преследовали Пирс: ей казалось, что ее обложили со всех сторон. Было уже почти одиннадцать вечера, но Пирс не чувствовала холода, широкими шагами пробираясь по многолюдным улицам. Несмотря на зимнюю погоду, ночная жизнь в центре города и не думала замирать. Бутики, бары, тату-салоны и киоски быстрого питания встречались на каждом шагу. На улицах кучковались подростки, делая первые шаги во взрослую жизнь. Любопытные приезжие таращились по сторонам, местные жители чинно прогуливались, а Пирс бежала прочь.

Ее мозг сверлила одна-единственная мысль – между ней и Уинтер нужно как-то создать дистанцию. Ей необходимо восстановить пошатнувшуюся защиту. Пирс изначально подозревала, что пойти куда-то с Уинтер было рискованным делом. Она уже давно понимала, что обманывает саму себя. Пытается убедить себя в том, что ее влечение к Уинтер можно контролировать, а ее желание – сдерживать. Хуже и опаснее всего было то, что она вела себя так, будто Уинтер была для нее доступна. У Пирс не хватило духа просто уйти, зато теперь ей приходилось бежать. Пирс не знала, сколько времени ей потребуется для того, чтобы стереть из памяти жадные поцелуи Уинтер, ее охваченное огнем тело, прижимавшееся к ней, короткие стоны удовольствия, которые проникли в сознание Пирс со смертельной точностью хирургической стали, – гораздо глубже, чем что-либо прежде, понимала Пирс.

Она не глядя шла по улицам, на которых этим пятничным вечером было много людей, и едва обращала внимание на светофоры. Ее тонкая рубашка прилипла к груди, промокнув от пота, в который Пирс бросило от бурного желания и отчаяния. Ей почти казалось, что это кровь.

Университетская больница находилась в тридцати кварталах к западу от театра. Пирс потребовалось чуть больше получаса, чтобы добраться туда. Часто и тяжело дыша, с дрожащими руками и ногами, она вошла в больницу через главный вход и стала рыться в бумажнике в поисках пропуска, хотя в этом не было нужды. Все местные охранники давно ее знали. Если они и удивились, то не показали этого. Пирс сразу пошла к лифтам и поднялась в раздевалку. Там никого не было, как обычно в середине ночи. Все ординаторы были заняты либо на этажах, либо в операционных, остальные занимались экстренными вызовами, поступающими непрерывным потоком.