Елена Рейн - Поверить в сказку

3 года назад

Омск

31 декабря

Ксения

Я находилась в маленькой комнате, где единственным украшением была захудалая желтая елка с несколькими пластмассовыми шарами, купленными на распродаже на китайском оптовом рынке. Напротив ее, загораживая потертые обои, стояла стенка, изготовленная еще в восьмидесятых годах, покосившаяся, оббитая со всех сторон фанерой, и провисшими дверцами. В ней кроме книг и посуды больше ничего не было. Диван, на котором я сидела, удивлял тем, что рисунок еще не стерся, хоть мама чистила его чуть ли не каждую неделю.

Мы жили тяжело и бедно. Отец умер, когда я была еще совсем крошкой. Он работал дальнобойщиком, и разбился, когда доставляя груз, заснул, и съехал в кювет.

Матери было сложно одной растить дочь в чужом городе, куда они с отцом переехали сразу же после свадьбы, и узнав, что ждут пополнения в семье. Хорошо, что квартира находилась в ее собственности. Но коммунальные расходы и траты на себя и меня, душили ее. Без должного образования она могла устроиться только на должности с небольшой оплатой, в основном уборщицей, кем постоянно и работала.

Нет, я никогда ее не порицала, ничего не требовала, только помогала. Приходя после школы, бегала с ней по организациям, махая тряпкой или шваброй. Естественно, одевалась я плохо, за что «добрые» дети меня всегда высмеивали, и унижали прилюдно. Особенно переломным для меня был момент, когда сердобольные соседки таскали маме вещи, а их любимые детишки обсуждали это в школе, тыкая в меня пальцем, обсуждая, почему они отказались носить эти надоевшие им тряпки.

Я терпела до поры до времени, а потом стала отвечать, понимая, что по-другому никак. Спустя время, когда разговоры не помогали, я начала драться. В основном дергая за волосы, а когда и по лицу била, за что постоянно получала от матери, вечно причитающей и оправдывающейся перед всеми, какая я расту непутевая, и что на их благородность отвечаю так по-свински.

В ответ молчала, уже давно для себя решив, что пусть она так и думает. После последнего случая, когда разбила губу девочке, посмевшей обозвать мою мать зажравшейся тупой попрошайкой, перестала одевать отданные вещи. Мать, попыталась меня уговорить поменять свое решение, но поняла что это бесполезно, и перестала брать подаяние, за что я была ей очень благодарна. Лучше уж ходить в неприглядном старье, чем в красивом платье, но с плеча соседской девочки, с которой посещала один класс.

Училась я средне. Не сказать, чтобы я была полная троечница, но и в отличницы не выбивалась. Да и не хотелось, чтобы не привлекать лишнего внимания. И так была постоянной мишенью для насмешек и издевательств.

Глядя на себя в зеркало, я видела симпатичную темноволосую девушку с нежными чертами лица, выразительными голубыми глазами в обрамлении пышных ресниц и аппетитной фигуркой. Но благодаря невзрачной одежде и вечному затворничеству, на меня никто не обращал внимания, даже мальчики в старших классах. Хоть я и была на лицо лучше наших принцесс, но всё равно считалась болотной лягушкой. Со мной не общались одноклассники. Они кривились и смеялись, стоило мне только зайти в класс. Было до слез обидно, но потом я научилась не реагировать на такое отношение и пропускать их издевки мимо ушей.

Естественно, молодого человека, у меня не было, и я никуда не ходила гулять. Может, кому-то из мальчиков я и нравилась, но никто из них не осмелился бы пойти против всех.

Танцы, кружки, дни рождения, посещения мероприятий классом проходили мимо меня. У нас никогда ни на что из этого не было денег, и поэтому меня никогда никуда не звали. На мои просьбы, мольбы, хоть раз сходить со всеми, мать лупила ремнем, желая выбить мою жадность и зависть. После нескольких таких поучительных наказаний как отрезало, и я поняла, что лучше молчать, или заставить себя поверить в то, что мне ничего не нужно. А через несколько лет я уже перестала выть в подушку от такой несправедливости и смирилась, решив, что это не для меня.

Начиная с девятого класса, я после школы бежала домой, быстро делала уроки, и мыла полы в подъездах нашего дома, за что получала деньги. Хоть маленькие, но свои. Это позволяло мне иногда покупать необходимые вещи в виде простого нижнего белья, колготок, футболок и прочего. Пусть вещи были недорогими, простыми и скромными, но не с чужого плеча, а лично моими.

Кто не бывал в такой ситуации, никогда не поймет, что такое, когда НЕТ денег ни на что. Мне было тяжело себя постоянно ломать, уговаривая, что можно обойтись и без всяких вкусностей или модных вещей. Хлеб, молоко, мука, коммунальные услуги, лекарство для матери — вот куда начали уходить все мои деньги от нескольких подработок после десятого класса.

У моей матери — Ларисы Петровны, бывало такое высокое давление, что как только оно поднималось, меня начинало трясти от страха остаться одной на этом свете. Бригады скорой помощи нашего Кировского округа знали меня как родную, обращались по имени и старались помочь, чем могли.

После школы я поступила учиться в техникум, находящийся через два дома от нашего, по специальности технолога кондитерских изделий. Поступила сама, на бюджет и очень этим гордилась. Но когда меня поздравили, что прошла, и вручили счет на оплату в виде обязательного «добровольного» пожертвования, ревела в туалете, не представляя, где возьму деньги. Каждая копейка была на счету и мать жестко контролировала все расходы, вечно подозревая, что я не всю зарплату отдаю ей. Она постоянно высчитывала квартплату, бегала к старшей по дому, интересуясь суммами за коммунальные услуги, впрочем, не постеснялась и заявиться в кафе, где я подрабатывала, чтобы узнать, сколько мне платят. И за это мне было невероятно стыдно, но как-то изменить ситуацию я не могла.

Узнав новость о взносе, мать только пожала плечами, и с ледяным тоном заявила, что я всегда могу устроиться техничкой, потому как занимать деньги на ненужные расходы она не собирается, не забыв при этом напомнить, что я должна быть ей вечно благодарна, что она вырастила меня, а не сдала в детдом. В тот момент я молча ушла, надеясь, что родная женщина хоть немного, но корит себя за нашу нищенскую жизнь. Не добивать же мне ее упреками?! У меня она одна…

Не нужно думать, что я достала деньги, «заработав» их или своровав. Нет. Я пришла к директору техникума, суровой на первый взгляд женщине, и выложила все, как есть, не скрывая своего отчаянья и слез. Тамара Олеговна долго смотрела на меня, а потом посоветовала идти домой, а она что-нибудь придумает, но с меня — красный диплом.

Не описать словами, как я была рада. Я могла учиться! И это было настоящее счастье. Помня о своём обещании, я не только старалась быть лучшей в учёбе, но и получала стипендию, а также подрабатывала в кафе и на практиках, которые оплачивали.

В общем, четыре месяца назад я окончила техникум с красным дипломом и была на седьмом небе от счастья. У меня было столько надежд и планов, что я сразу же бросилась их реализовывать.

Благодаря все той же доброй женщине, помогающей мне негласно, молчаливо без лишних слов, за что я была ей безмерно благодарна, я устроилась работать на хлебозавод в нашем Старом Кировске. Моя жизнь хоть немного изменилась, и я была этому несказанно рада. Но сейчас… я пыталась прийти в себя от шокирующей новости. Как ни банально для других и странно для меня, но я беременна, и аборт в моем случае нежелателен, так как после него я больше не смогу иметь детей. Так сказал гинеколог, просматривая мои анализы.

Вот так бывает. И случилось это именно со мной. А ведь казалось, что теперь все будет хорошо. С отцом моего будущего ребенка, молодым человеком, работающим в автосалоне менеджером, я познакомилась случайно. Шла после смены домой, практически засыпая на ходу, когда случайно налетела на незнакомца, торопящегося к своей машине. Он опаздывал на работу и поэтому не смотрел по сторонам. Оказалось, что живём мы с ним практически в одном дворе. Его дом находился через два дома от моего. Он год назад переехал в наш город из Новосибирска. По какой причине, не говорил, да я и не настаивала. В то утро парень на меня накричал, и сев в машину — уехал, а потом мы вновь случайно столкнулись, когда я шла в аптеку. Так и стали общаться. Через несколько месяцев у нас случился секс.

Не сказала бы, что все было волшебно, как описывают в книгах, скорее странно и, наверное, приятно… но только ему. Второй раз уже было не больно. В следующие наши встречи просто отстраненно наблюдала за его мимикой, удивляясь восторгу и неприятной похоти, считая себя неправильной. Ведь я совсем ничего не испытывала от его быстрого стремления кончить.

И вот… вчера узнала о беременности и до сих пор в шоке. После слов врача, не знала, что делать и как быть. В первую очередь решила поговорить с матерью, спросить совета. Надеялась, что хоть раз в жизни мы сядем и поговорим как мать с дочерью. Знала, что будет тяжело, но даже не предполагала что так. Только, ведь если я избавлюсь от плода, то у меня никогда не будет детей. И мне был очень необходим совет самого родного человека.

Послышались шаркающие шаги из соседней комнаты, где мать отдыхала, перед тем как приступить к просмотру праздничной передачи в честь Нового года. Я никогда не любила этот праздник. В эту ночь как никогда осознаешь, что все отдыхают и веселятся, а ты… как обычно. Хотя нет, есть разница. В последние годы у нас был вкусный ужин, который я готовила за свой счет.

Два часа назад закончила работу на кухне, приготовив селедку под шубой, котлеты, картофельное пюре и торт, который испекла сама. Никогда не покупаю выпечку. Ведь с контейнера она не будет такой вкусной, нежной и тающей во рту. Из фруктов купила апельсины. Мне как раз дали зарплату с премией, и я могла позволить себе некоторые незапланированные расходы.