Ирина Надеждина - Поверь в любовь

– А с тобой потянуло?

– А тебя не тянет? – вопросом на вопрос ответил Владислав.

– Тянет, – Ника рассмеялась.

– Вот и у неё постоянно был повод для шуток – пай-мальчик оказался хулиганом. Самое странное, что пай-мальчиком я никогда не пытался казаться. Просто в её присутствии я, поначалу, рот открыть лишний раз боялся. Тебе я страшно боялся показаться навязчивым и не хотел, чтоб ты подумала, будто я тебя домогаюсь.

– Глупый, – Ника взъерошила его волосы. – Мне почему-то стыдно бывает, когда ты со мной что-нибудь делаешь. Приятно и стыдно.

– Почему же стыдно?

– Не знаю… Может потому, что я не могу на сто процентов дать что-то подобное.

– Это придет со временем. Делай только то, что хочется, – Владислав отставил пепельницу.

– Мне хочется, но я стесняюсь.

– Чего? – Владислав удивленно смотрел на неё.

– Не знаю… Вдруг ты сочтешь меня распутной.

– Никогда в жизни я не сочту тебя распутной. Я тебя люблю и не устану повторять тебе это никогда. Когда любишь человека, на многое смотришь по-другому.

– Я понимаю это. Если бы то, что ты делал со мной той ночью, со мной бы начал делать кто-то другой, я бы просто не пережила этого, – Ника прижалась к нему всем телом.

– Что ты вытворяешь, маленькая хулиганка? – он сжал её в своих объятиях.

– Только не говори, что ты этого не хочешь, – она тихо рассмеялась.

– Хочу, ещё как хочу…

Время остановилось. В полутемной комнате слышалось только учащенное дыхание и нежный шепот…

Владислав остался один в своем шикарном кабинете в офисе. Ничего не отвлекало его от работы. Он просмотрел условия контракта, составленного Эриком для компаньонов. Всё было сделано отлично. На селекторе мигнула лампочка, он нажал кнопку, и воркующий голос секретарши произнес:

– Владислав Павлович, приехал Даниил Александрович. Сейчас к вам пойдет.

– Спасибо, Лизонька. Свари кофеек и, как только зайдет, принеси нам.

– С коньяком?

– Спросишь у дядюшки, когда мимо тебя проходить будет.

Через несколько минут вошел Даниил Александрович. Владислав оторвался от документов и тепло ему улыбнулся.

– Привет, Дан! Наконец-то решил посмотреть, как идут дела?

– На тебя решил посмотреть.

– Любишь ты это дело, – Лиза внесла кофе и поставила чашки перед ним и Даниилом Александровичем. Владислав кивнул. – Спасибо, Лизонька. Угощайся. Ты ещё не обедал?

– Нет. Поедем вместе пообедаем?

– Давай. Эрика с собой прихватим.

– Тогда и Илюшку. К «Григорию» поедем?

– Как обычно. У нас ещё час времени, – он нажал кнопку на селекторе. – Лизонька, пойди и передай Эрику и Илье Григорьевичу, что я их жду через час.

– Влад, я вообще-то приехал к тебе ещё и чтобы поговорить серьезно.

– Это уже интересно, – Владислав отпил кофе. – Дома не мог?

– Дома тебя теперь не застанешь. Вчера с Куртом был занят, потом к своей девочке поехал, потом с ней сидел, сегодня тоже, как я понял занят.

– Занят. Пойду знакомиться с родителями девочки. Так что за тема?

– Влад, а ты ей всё рассказал?

– В смысле? Про то, что был женат, про Алика, про свое далеко не монашеское прошлое?

– Про стрельбу.

– Рассказал, – Владислав пристально посмотрел на него.

– И то, что телохранители не совсем телохранители? Что голова с добавками в виде свинцовых вкраплений? Что сердечко пошаливает? Или боишься, что испугается и убежит?

– Не испугается. Не говорил я ей ещё этого. Успею…

– Влад, нужно сказать. Понимаешь, это ведь не игрушки.

– Я это понимаю лучше тебя, – глаза Владислава стали холодными.

– Пойми меня правильно, не дай Бог, что-то не пойдет. Ты вспомни, как ты прожил этот год. Ты вспомни, как ты живешь уже шесть лет. Я очень хочу, чтобы ты женился и девочка чудесная, но я боюсь того, что бывает в таких случаях.

– Хорошо, я ей скажу, – всё также холодно ответил Владислав.

– И это лучше сделать до того момента, как ты познакомишься с её родителями. Перенеси сегодня встречу.

– Посмотрим. Только где гарантия, что она просто меня не пожалеет?

– Извини, я испортил тебе настроение.

– Ничего ты мне не испортил. Дан, я просто устал так жить. Мне хочется жить как всем. Чем нагрешили мы с Вальком или наши родители, что расплата такая?

– Влад, никто ничего тебе не ответит. Каждому свой крест.

– Ты когда Ольгу в последний раз видел? – перевел Владислав разговор на другую тему.

– С неделю назад. Она заходила. У неё всё в порядке. Кстати, задала мне такой же вопрос, как и ты. Я не могу на него ответить. Обещала прийти в гости со своим рыжим приятелем. У них вроде бы всё хорошо.

– Ты тоже порекомендовал ей рассказать всё о себе? – Владислав достал сигарету и, закурив, улыбнулся.

– Влад, меня коробит от твоих шуток.

– Извини, дядюшка. Как твоя половина?

– Нормально…

Ника шла в сквер. Полчаса назад ей позвонил Владислав и попросил срочно встретиться. Такая спешка её немного удивила. Тем более что Владислав не заехал, как обычно, а предложил встретиться в сквере неподалеку. Ника увидела его, сидящим на скамейке. На улице было жарко, пиджак он оставил в машине, подвернул рукава рубашки и сидел в тени. Она подошла, Владислав поднялся ей навстречу. Ника потянулась на цыпочки и поцеловала его в щеку. Он тоже поцеловал её.

– Привет, – Ника посмотрела в его встревоженные глаза. – Что-то случилось?

– Ничего, котенок, – он натянуто улыбнулся. – Давай сядем. Есть разговор.

– А где Серега? – они снова сели на скамейку.

– В машине. Да, Бог с ним, с Серегой.

– Что ты хотел сказать? – его тревога передалась Нике.

– Скажи, ты любишь меня любого? – он закурил и глубоко затянулся.

– Что значит «любого»? – не поняла Ника.

– Богатого, бедного, здорового, больного?

– Грохнулись твои бешеные деньги в Штатах и здесь тебя разорила налоговая? – улыбнулась Ника. – Так мне все равно. Я же говорила, что лучше б ты был нищим.

– С деньгами всё в порядке. Не уменьшилось. Налоговая со мной проблем не имеет, и разорять меня не собирается. Я о другом. Если бы ты узнала, что я нездоров?

– В каком плане? – Ника испуганно посмотрела на него.

– Психическую неполноценность, СПИД, дизентерию и болезни от удовольствия мы отбросим.

– Ты что, простыл? – не поняла Ника.

– Нет. Всё гораздо сложнее. Помнишь, я сказал тебе, что месяц пролежал в коме в реанимации?

– Помню, – Ника смотрела на него глазами испуганного ребенка. Её пугала появившаяся снова в его глазах боль и тоска.

– Пули из головы так и не достали. По идее, я должен был умереть, как остался жив, не знаю. Теперь мозги у меня чуть потяжелее, чем у нормальных людей. Ещё… после всех этих передряг у меня был инфаркт после которого я тоже, непонятно как, остался жив. Сердчишко у меня никудышнее. Серега, Андрей и Леша не совсем телохранители – все бывшие медики. Это скорее няньки. Бывают такие дни, когда я не могу встать с постели, до того мне хорошо. Теперь ты знаешь всё… – он смотрел в асфальт.

– Почему ты не сказал этого всего сразу? – после долгой паузы спросила Ника.

– Боялся, что ты начнешь меня жалеть. Я ведь, по сути дела, одной ногой в могиле стою.

– Влад, в каком теперь положении буду я? Охотницы за твоими деньгами? Мне всё равно, каким ты будешь – здоровым или больным, если бы ты был даже каким-то уродом, я бы любила тебя также. Понимаешь это? А теперь я просто не знаю как себя вести.

– Также, как и раньше. Только не жалей меня, как собачонку, – в его голосе мелькнули горьки нотки.

– Если я не жалела тебя сразу, то и теперь жалеть не буду. Прошу тебя об одном, не скрывай от меня ничего! Сказал бы ты сразу, зачем тебе телохранители, никаких бы проблем не возникало.

– Да, но ведь у Алика нормальный телохранитель.

– Ну и что? Влад, подумай, я ведь не чужой человек тебе! – она чуть не плакала. – Меня добивает, что ты хочешь быть этаким непробиваемым мужиком! Ты ведь не такой!

– Все… почти все ждут от меня именно этого.

– Я же не все! Или тебе всё равно?

– Не всё равно, – он повернулся и прижал к себе Нику. – Прости меня, девочка моя. Я не хотел сделать тебе больно. Ты так дорога мне, что я боюсь сделать один неверный шаг и потерять тебя. Понимаешь?

– Понимаю. Пойми и ты, если ты будешь также продолжать, как себя буду чувствовать я? Сейчас я себя чувствую так, будто собираюсь стать твоей богатой вдовушкой. Как мне после этого выходить за тебя замуж?

– Я буду жить ещё долго, – он улыбнулся, глаза оттаяли. – Родители не испугаются?

– Думаю, что нет. Придешь?

– Конечно.

– Мне пора домой. Ты меня как раз от торта оторвал.

– Я подвезу тебя. Приду, как сказал, в семь…

Владислав вставил кассету в видеомагнитофон, удобно устроился в кресле и посмотрел на часы. Он специально ушел сегодня после обеда из офиса, чтобы увидеться с Никой до вечера и всё ей рассказать. Сделать это следовало сразу, но сразу как-то не получилось, и он откладывал и откладывал этот разговор. Сегодня напоминание дяди было последней каплей. Когда дядя заговорил с ним на эту щекотливую тему, Владислава охватило подобие холодного гнева по отношению к нему, чего почти никогда не бывало. Дяде он прощал и может слишком большую заботу о себе, и то, что порой, дядя относился к нему как к ребенку, прекрасно понимая, что это вызвано только тем, что кроме него у дяди нет никого близких, и что он для дяди практически сын. Усилием воли он подавил в себе эту вспышку гнева и заставил себя улыбаться. Он знал, чего стоило дяде пережить всё происшедшее.

Когда он ехал на встречу с Никой, его снова охватило уже знакомое ощущение, с которым он прожил, пять лет и, которое почти забыл за последний год – ожидание того, чего он не переносил – жалости. От этого чувства внутри всё сжималось в ледяной комок. Он надел очки с фотохромными стеклами и сделал вид, что смотрит на дорогу. Почему-то ему представлялся один вариант реакции с её стороны – слезы, упреки и обида с последующим полным разрывом. Но всё обошлось нормально. Где-то в глубине души у него ещё осталось подозрение, что Ника либо не до конца оценила ситуацию, либо покривила душой.