Поделиться своими проблемами я мог только с Вальком. Он прекрасно знал, что я думал о Дине, что другой женщины мне уже было не нужно, но помочь мне не мог ни чем. Прошло полгода, полгода я думал о ней, несколько раз у меня было желание приехать к ней домой, и выложить всё. Однажды я уже доехал до её дома, но так и не вошел. Дина была не той женщиной, которая бы поняла это. По крайней мере, мне так казалось.

Встретились мы случайно. Я поехал играть в теннис один. Валик дежурил, и я поехал скорее по привычке, без особого желания. Тренер предложил мне сыграть с одной из его клиенток, которая приехала позже своего времени. Я недовольно спросил, так ли хорошо играет его клиентка, что может составить мне пару. Он сослался на подвернутую ногу и сказал, что я не обижусь, клиентка, хотя играет не сильно хорошо, но всем остальным я буду доволен. Когда я вышел на корт, то чуть не споткнулся. Там была Дина. Увидев меня, она обрадовалась. Я дал себя уделать, как начинающий. Когда мы вышли с корта, она подшутила:

– Федор сказал, что вы играете на уровне профессионала. Не думала, что он такой шутник.

– Не мог же я играть с вами в полную силу, – ответил я.

Потом мы приятно поболтали. Мне хотелось сказать так много, но почему-то на язык лезла всякая ерунда. Я с ужасом ждал, что она сейчас попрощается, и мы увидимся снова неизвестно когда. Но она, слегка смутившись, сказала:

– Влад, вы не могли бы уделить мне пару часов внимания в удобное для вас время?

– Я готов прямо сейчас, – ответил я, стараясь скрыть щенячий восторг. – Я сейчас совершенно свободен.

– Мне нужен полуголый мужчина вашей комплекции. Я сегодня увидела вас в майке на корте и решила, что это то, чего мне не хватает, – она снова смущенно улыбнулась. – У вас чудесная фигура. Если вы действительно свободны, поедем ко мне в мастерскую. Это не очень далеко, всего четыре остановки.

– Я на машине, – ответил я и думал, что начну прыгать на одной ножке от счастья.

Мы приехали в её мастерскую. Это было на втором этаже в старом доме. Я разделся до штанов, она меня усадила, так, как ей было нужно, и начала рисовать. Я просидел два с лишним часа, у меня затекла рука и устала спина, но мне было всё равно, лишь бы она была рядом. Может, я и был похож на сумасшедшего, но я готов был слушать каждое её слово, каждый вздох, следить за каждым её движением. Пока она рисовала, мы снова разговаривали о чем-то незначительном. Время прошло незаметно.

Она окончила делать набросок, сказала, что когда будет готова картина, первый кто её увидит, буду я. Потом она предложила попить чаю. Я согласился и снова был какой-то пустяковый разговор. Меня очень удивило, что с самого начала она не путала меня и Валика, хотя путали нас все, даже те, кто хорошо знал. Она не очень удивилась и сказала, что хотя мы и совершенно одинаковые, но перепутать нас она никак не могла.

– Влад, а почему вы, когда я лежала в отделении, обращались ко мне на «ты», а сейчас на «вы»? – спросила она.

– Тогда было совсем другое дело, – я растерялся. – Там почти всем мы говорим «ты». Там все под Богом больше, чем обычно. И потом, это было в одностороннем порядке.

– И всё равно, это было гораздо приятнее, чем ваше светское «вы», – она улыбнулась. – Давайте снова перейдем на «ты».

– Давайте, – согласился я.

Мы посидели ещё немного. Мне пора было уходить. Она проводила меня до двери. Мы уже почти попрощались, и тут я предложил:

– Давай встретимся завтра и поужинаем вместе.

– Зачем? – у неё стал почему-то потухший взгляд.

– Извини, я не хотел быть навязчивым, – я не знал, куда деться от стыда. – Я не хотел тебя оскорбить этим предложением. Всё гораздо серьезней, чем ты думаешь.

– Это лишнее. Когда будет готова картина, я позвоню, – строго ответила она.

Я простился и уехал, ругая себя за глупость. Прошло две недели. Она не звонила, а я всё мрачнел и мрачнел. Кончилось это тем, что я решил поехать к ней и объясниться. Дома её не оказалось, и я поехал в мастерскую. Было уже около восьми вечера. Я поднялся по лестнице и увидел, что дверь её мастерской приоткрыта. Я вошел, не знаю почему, стараясь ступать тише. Меня будто кто-то удерживал от неосторожного шага. От того, что я увидел, у меня мурашки поползли между лопатками. Дина стояла спиной ко мне и высыпала в стакан какие-то порошки. Я тихо подошел к ней, обнял её и прижал к себе. Она смотрела на меня невидящими глазами. Я смахнул стакан со стола на пол. От этого звука Дина будто очнулась. Она разрыдалась и начала вырываться. Я не отпускал её. Она кричала сквозь рыдания:

– Зачем?! Зачем ты пришел?! Уходи! Я всё равно жить не буду!

– Будешь! Куда ты денешься? Я не для того с того света тебя вытянул! Успокойся, Диночка, прошу тебя, – уговаривал я её.

Она не слышала меня, продолжала вырываться и кричать. Я отпустил ей пощечину, и это вернуло её к действительности. Она испуганно посмотрела на меня и тихо плакала. Я усадил её на диван и начал вытирать слезы. За эту пощечину я себя ненавидел. Она проплакала полночи. Понемногу она успокоилась и спросила:

– Зачем ты приехал?

– Да не могу я без тебя, – ответил я. – Не знаю, что на меня сегодня нашло, но я понял, что тебе очень плохо. Не прогоняй меня, хорошо?

– Зачем я тебе, мальчик? – она это спросила с такой тоской, что мне стало нехорошо. – Я ведь для тебя старуха.

– Ты не старуха. Семь лет это не такая уж большая разница, – успокоил я её.

– Влад, это сейчас не большая разница. Ты подумай, что будет через какое-то время? – Дина снова чуть не плакала.

– Диночка, я люблю тебя, понимаешь? – я чувствовал, что не могу удержать её, и мне становилось совсем плохо. – Это ведь не прошло за полгода?

Она снова расплакалась, прижавшись к моему плечу. Потом она уснула у меня на плече. Я сидел и боялся пошевельнуться, чтобы не разбудить её. Она проснулась около шести и смущенно улыбнулась. Я встал, потянулся и спросил:

– Ты в порядке?

– Да. Извини за эту ночь, – Дина совсем смутилась.

– Это ты извини, что я тебя ударил, – я вспомнил про пощечину и готов был провалиться сквозь землю. – Я должен заехать домой, мне сегодня на работу.

– Если хочешь, я могу тебя накормить завтраком, – она, кажется, не хотела, чтоб я уходил.

Я согласился. Мы пили чай с бутербродами. Дина снова улыбалась, в глазах не было той страшной отрешенности, как накануне. Прощаясь, я поцеловал её в щеку, она меня тоже поцеловала. Я попросил её позвонить мне на работу вечером, она согласилась. Вечером она позвонила, как обещала. На следующий день мы встретились. После этого мы встречались почти каждый день, когда я был свободен. Так продолжалось месяца два. О чем-то большем, чем поцелуй при прощании, я боялся заговорить.

Через два месяца я подвернул ногу, порвал связки и залег дома. Как назло, нога моя очень плохо лечилась. Я снова стал мрачный и злой, ничего меня не радовало, с Диной я общался только по телефону. Выручил нас Валик. В один из вечеров, когда я сидел у телевизора и курил сигарету за сигаретой, Валик куда-то исчез, а вернулся с Диной. Потом он уехал на дежурство. Мы проговорили весь вечер. О чем мы только не говорили. Начали с пустяков. Перешли на серьезные темы. От моих признаний Дина снова начала плакать и уговаривать меня, что она слишком старая для меня, а я её, что никто другой мне не нужен. Чем всё закончилось, ты можешь догадаться.

Утром, когда она уходила, я спросил её:

– Приедешь вечером?

– Зачем? – у неё почему-то стал снова потухший взгляд.

– Дина! – я взял её за плечи и встряхнул. – Да открой ты глаза! Мне не потрахаться с тобой нужно было! Я же люблю тебя! Зачем ты вообще сюда вчера приехала? Пожалеть меня хотела?! Поигралась с мальчишкой и хватит?!

– Дуралей, – она прижалась ко мне, как будто прося защиты. – Я тоже тебя люблю, только я боюсь.

– А ты не бойся, – я посмотрел ей в глаза. – Тебе со мной ведь хорошо?

– Да, мальчик мой, – так впервые она меня назвала своим мальчиком. – Я приеду, обязательно. Пока. Передай Вальку, чтоб не думал обо мне, как о падшей женщине.

– Глупышка, – я улыбнулся. – Валек думает о тебе так же, как и я.

Потом были два года счастья. Мы не расставались с Диной, нам было хорошо, Алька её просто обожал. Единственное, чего она не хотела, это выходить за меня замуж. Её всё время пугала разница в возрасте. В конце концов, мне удалось уговорить её. Никогда я не видел её такой счастливой, как в то время, когда мы готовились к свадьбе. Одно омрачало её радость – то, что у нас не могло быть детей. Знала бы ты, как она возилась с Алькой. Мы решили, что после свадьбы поедем в Штаты и сделаем подсадку. У нас тогда это только начиналось, а там это была уже отработанная процедура. Мы ничего не успели. До свадьбы оставалась неделя…

Глава 26

Ника посмотрела на Владислава. Он сидел, глядя перед собой невидящими глазами. Сигарета истлела. Ника осторожно тронула его за плечо. Он тряхнул головой, будто отгоняя от себя мысли, и попытался улыбнуться. Она посмотрела ему в глаза и сказала:

– Однажды я тебе уже говорила, что не стоит улыбаться, когда тебе этого не хочется.

– Действительно, улыбаться совсем мне не хочется. Я к этому никогда не привыкну.

– К такому нельзя привыкнуть.

– Только не начинай извиняться. Рано или поздно я бы всё равно тебе это рассказал, – Владислав прижал Нику к себе и поцеловал. – Друг про друга лучше узнать всё не от соседей и общих знакомых после свадьбы.

– Ты думаешь, что если бы мне кто-то рассказал это после свадьбы, я бы восприняла это как-то не так? Может, конечно, и обиделась бы на тебя, но только за то, что ты молчал.

– Хорошо, я ничего от тебя скрывать не стану. Довольна?

– Довольна. Влад, а почему ты сказал, что Дина не поняла бы твоих порывов? Ведь поняла же она их после.

– У неё, как и у тебя, был, как ты когда-то сказала, «вид больно уж целомудренный». Она не была ханжой или занудой, но до встречи со мной на всякие глупости её тянуло мало.