– В четверг?

– Да. – Он услышал, как она с трудом сглотнула. Арчибальд сжал ее лицо ладонями, поднял и нежно поцеловал в губы.

– Благодарю вас, – сказал он. – Благодарю! – Затем повернулся и поспешил к дому.

Глава 15

Как хорошо было вернуться в Лондон! Во вторник утром Гарриет возвращалась одна, отклонив предложение герцогини поехать вместе с ними. Герцогиня и леди София предполагали выехать днем. Утром леди София целый час медленно прохаживалась по террасе вместе с леди Филлис. Почтенная дама объяснила, что ей хочется поближе познакомиться со своей будущей невесткой. Гарриет рада была побыть в одиночестве, оставить позади эти четыре страшных дня.

Приехав в Лондон, она первым делом кинулась в детскую, лишь на минуту заглянув в гостиную, чтобы поздороваться с леди Форбс. Она схватила Сьюзен, покружила ее и стиснула в объятиях. Никогда, никогда она не оставит ее больше чем на несколько часов.

Радостная Сьюзен тут же принялась рассказывать о том, куда ее возили леди Форбс и сэр Клайв, каким мороженым и пирожными они ее угощали. И кукла! Какую они подарили ей куклу!" Сьюзен бросилась в угол детской и извлекла откуда-то фарфоровое чудо, одетое в шелка и кружева.

– А у Анабел и Джеймса новый братик! – сообщила она.

Гарриет села на диван и усадила дочку к себе на колени. Значит, Джулия не ошиблась, роды были уже совсем близко. Теперь у нее трое детей. Гарриет надеялась, что после Сьюзен она снова забеременеет, но этого не случилось. Вот ей уже двадцать восемь, и за последние две недели она ответила отказом на два предложения. Будет ли она и дальше думать о замужестве – теперь она не могла ответить на этот вопрос. Очень может быть, что, кроме Сьюзен, у нее и не будет больше детей. Слава Богу, она не забеременела в последние недели. Но у нее уже есть чудесная дочурка! Гарриет еще крепче обняла Сьюзен.

– А я-то думала, что ты будешь ужасно по мне скучать. Как скучала я, – улыбнувшись, промолвила она.

– Я и скучала, мама, – сказала Сьюзен, в замешательстве посмотрев на мать. – Я даже поплакала как-то вечером, потому что не могла показать тебе новую куклу. Мне как раз ее подарили. Немножко поплакала. А тетя Аманда прочитала мне сказку.

Гарриет поцеловала дочь в щечку.

– Хочешь, я тоже почитаю?

– О да, пожалуйста! – обрадовалась Сьюзен и побежала за своей любимой книжкой. – Тетя Аманда совсем не умеет говорить голосом волка. Читай, мамочка!

Все же хорошо вновь оказаться в Лондоне! А в Бате ей, наверное, станет еще лучше. Вернуться домой… Гарриет вдруг очень захотелось оказаться в знакомой обстановке, среди знакомых вещей. Ах, если бы ее там ждал Годфри! Ей так его не хватало! Казалось, печаль ее не утихает, а усиливается. Он был так добр, она всегда могла положиться на него. Он не впадал внезапно в гнев или раздражение. Дни текли спокойно и ровно, она никогда не испытывала сомнений в том, что он горячо любит ее.

Впрочем, нет, вот сейчас, сразу она не хочет возвращаться в Бат – там она еще острее почувствует свое одиночество. Но и оставаться в Лондоне для нее невыносимо. Не потому, что она всюду, куда ни пойдет, будет встречать его – так было весь сезон, и она к этому привыкла. Просто теперь он почти всегда будет появляться с леди Филлис. Со своей невестой. Гарриет не ожидала, что официальное объявление о помолвке так на нее подействует. Она знала, что этот день приближается, и считала, что приготовилась к нему. Но это неожиданно принесло ей тяжкую боль – ее он сделал своей любовницей, а в жены взял другую! Хотя Гарриет и знала, что заставило его так поступить, все равно она чувствовала себя запятнанной и униженной. Он ею пренебрег, он не любил ее.

Гарриет понимала, что не права, но не хотела признаваться в этом даже самой себе. Она не желала знать правду. В тот вечер, когда было объявлено о помолвке, она поверила, что он любит ее так же сильно, как и она его. И тем не менее она избегала взглянуть правде в глаза. Знать это – значит страдать еще сильнее. У них нет никакой надежды…

Она поедет в Эбури-Корт, вдруг решила Гарриет, – Клара приглашала ее. Бог знает, сколько времени прошло с тех пор, когда она последний раз виделась со своей бывшей хозяйкой, а также с дорогой подругой. Приятно будет провести там несколько дней или даже целую неделю. Она там успокоится. И Сьюзен тоже будет там хорошо.

– Хочешь поехать ненадолго в деревню и поиграть с Полом и Кевином? – спросила она дочку, дочитав сказку. – И повидать тетю Клару и дядю Фредди?

– С тобой, мамочка? – уточнила Сьюзен.

– Со мной, – сказала Гарриет. – Вдвоем, ты и я. Поедем?

Девочка закивала:

– Я покажу тете Кларе свою куклу.

Они отправятся завтра же, подумала Гарриет. Теперь, когда решение было принято, она заторопилась. Она должна уехать как можно скорее, чтобы избежать мучительного прощания. Одна мысль об обещанной встрече причиняла Гарриет такую боль, что она готова была в панике бежать куда глаза глядят. Вот так она себя и будет чувствовать, если уедет, не повидав его, поняла вдруг Гарриет. Нет, проститься необходимо. Если она уедет, не попрощавшись с ним, ее будет преследовать мысль о том, что их отношения не кончены.

К тому же она призналась себе, что не может устоять перед искушением еще раз увидеть его, остаться с ним наедине. Но они должны лишь сказать друг другу слова прощания, ничего больше между ними быть не может – он помолвлен.

– Мы отправимся в путь в пятницу, – сказала Гарриет дочке. – Ранним ясным утром. Я извещу их о нашем приезде.

– Как я буду ждать эту пятницу! – воскликнула Сьюзен.

– И я тоже. – Гарриет обняла дочь.

* * *

Он вернулся в город с бабушкой и тетей во вторник, во второй половине дня. Вечером он сопровождал леди Филлис и ее родителей в оперу. В среду он повез невесту в Гайд-парк. Вечером того же дня протанцевал с ней два танца на балу у Сефтонов. Если свет еще не заключил с полной уверенностью, что помолвка состоялась, то в четверг утром были развеяны последние сомнения – в «Морнинг пост» появилось сообщение.

Филлис несчастлива – герцог это знал. Хотя они в Барторп-Холле, казалось бы, и заложили фундамент для дружеских отношений, со времени их возвращения в Лондон она была холодна и почти с ним не разговаривала. Может быть, думал Тенби, он окажется более способным актером, чем она, и сыграет свою роль лучше. Как-никак у него большая практика – сколько лет перед лицом света он носил личину равнодушного и высокомерного гордеца. И он делал все возможное, чтобы леди Филлис чувствовала себя непринужденно, старался ей угодить. Тенби не имел ни малейшего желания карать ее за то, что он исковеркал свою собственную жизнь.

Он жил только мыслями о четверге и отчаянно его боялся. Боялся моральных принципов Гарриет, Она отступила от них, решив стать его любовницей, но он знал, как трудно ей было на это отважиться. Тенби подозревал, что теперь она поставит точку в их отношениях. Он ведь уже шесть лет назад смог убедиться, как она непреклонна. Их свидание в четверг может обернуться лишь простым прощанием, они обменяются прощальными словами, и это будет конец. Он уже никогда больше не будет с ней, разве что мельком повстречается на каком-нибудь приеме. Ужасно!

Одно из его опасений, однако, рассеялось, когда он увидел, что она спешит к его карете, опоздав всего на три минуты. Кучер помог ей подняться в карету. Гарриет взглянула на Тенби и села в угол, подальше от него.

Сложила на коленях руки. Не будь она в перчатках, подумал герцог, его глазам наверняка бы открылись побелевшие костяшки крепко сжатых кулачков. Да, ему придется выдержать жестокое сражение, чтобы добиться от Гарриет согласия на продолжение их отношений. Он выпросил у нее одну встречу, но она уже поставила условие – только для того, чтобы сказать друг другу «прощай». Он сидел в другом углу кареты и молча смотрел на нее.

Впервые с тех пор, как они стали встречаться, Гарриет, приехав к нему домой и проходя гостиную, заколебалась: не остаться ли тут? Но его рука, лежащая у нее на талии, твердо направила ее к лестнице, в спальню. Он не намерен был ее терять. Он не мог ее потерять! Эта мысль стучала у него в висках. Он повернул ее к себе, едва за ними захлопнулась дверь спальни, крепко обнял и приник губами к ее рту. И почувствовал, как она потянулась к нему в ответном порыве.

– Гарриет! – Тенби покрыл поцелуями ее подбородок. – Я истосковался по вас! Измучился! Скажите мне, что вы тоже страдали. Скажите!

Она обмякла в его руках.

– Не надо, Арчи. – Голос был тусклым, безжизненным. – Отпустите меня.

Он уронил руки и отступил на шаг.

– Вы пришли, – сказал он. – Вы пообещали мне этот день. Он нужен нам, Гарриет! – Тенби протянул к ней руки.

– Но он запретен, – возразила она. – До сегодняшнего дня мы не причиняли зла никому, кроме нас самих. С самого начала наша связь была греховной, но это касалось только нашей нравственности и морали. Сегодня мы причиняем зло еще одному человеку. Сегодня ваша верность должна быть отдана другой. Вы поступили не правильно, встретившись со мной, и я тоже совершила дурной поступок. Зная, что вы помолвлены, я все же согласилась встретиться с вами.

Герцог побледнел, лицо у него застыло. Речь ее звучала довольно напыщенно, она явно отрепетировала ее. Как видно, Гарриет убедила себя прийти на свидание лишь потому, что посчитала необходимым попрощаться с ним.

– Я еще не женился, – сказал Тенби, завладевая ее руками и сжав их сильнее, когда она попыталась отнять их. – Пока что нам ничего не запрещено.

– Обещание жениться – это то же, что брачный обет, – произнесла Гарриет. – Арчи, я пришла попрощаться с вами. – В глазах ее мелькнула боль, но она тут же взяла себя в руки.

– Но вы ведь могли сказать мне «прощай» и в Барторп-Холле, – жестко сказал Тенби, – или на балу у леди Сефтон вчера вечером. Вы могли улучить минуту и шепнуть мне это единственное слово. Однако вы пришли сюда. Пришли, чтобы побыть со мной наедине. Будем же честны друг с другом!