Мэри Бэлоу - Поверь своему сердцу

– Но я любила своего мужа, – сказала Гарриет и улыбнулась леди Филлис, тем самым показывая, что она на нее не обиделась. – А разве вам в тягость все эти развлечения?

Девушка сделала унылую мину.

– Вы уже все подкололи? Ах, я вам так благодарна! Я уж думала, что до конца вечера просижу где-нибудь в уголке. Нет, последние два сезона я веселилась вовсю. Но в этом году папа дал мне понять, что я должна остепениться. И надо же случиться такому «везению» – как раз нынче Тенби решил выбрать себе невесту.

Гарриет пожалела, что не успела вовремя покинуть комнату.

– Вам не нравится герцог Тенби? – вырвалось у нее против воли.

Девушка пожала плечами.

– Нельзя сказать, чтобы он был некрасив, – заметила она, – но эти светлые, холодные глаза… Должна вам признаться, меня дрожь пробирает, когда он смотрит на меня. Да и вообще я не переношу, когда ко мне относятся, как к возможной невесте. Я слишком разболталась, да? Вы меня осуждаете? Вы считаете, я его хоть немного интересую?

– Я не посвящена в чувства его светлости, – сказала Гарриет. – Но ведь вы можете дать ему понять…

– Как бы не так! – воскликнула девушка. – Папа от меня просто-напросто отречется, а мама будет меня бранить до самого Рождества. Я мечтаю выйти замуж за… мечтаю выйти замуж по любви. Вот уже два года мечтаю. Это просто несчастье – быть дочерью графа. Вы не находите?

– Нет, не нахожу, – спокойно ответила Гарриет.

– А вы, леди Уингем, вышли замуж по любви? – Леди Филлис печально вздохнула. – Однако я слышала, что лорд Уингем был очень стар. Но это не важно. Хотела бы я, чтобы вы были дочерью графа, леди Уингем, и смогли выйти замуж за Тенби.

– Я?! – Потрясенная до глубины души, Гарриет уставилась на девушку.

– Да он в восторге от вас! – сказала леди Фил-лис. – Это всем известно. И неудивительно, все джентльмены от вас без ума. Вы совершенно очаровательны, леди Уингем. Я ужасно завидовала бы вам, если бы у меня тоже не было целой толпы поклонников. Но теперь, узнав, что я буду объявлена невестой Тенби, они отойдут от меня. С Тенби шутки плохи. Я и после замужества не смогу завести себе любовников. Опять я вас шокирую? Могу поручиться, что он не станет проверять, сколько я расходую денег на всякие мелочи, но ведь сам-то будет наверняка содержать трех или четырех любовниц одновременно.

– Ваш подол в полном порядке, – весело заявила Гарриет, – и вам не придется сидеть в углу. Мне же пора возвращаться к леди Софии.

Девушка опять скорчила гримасу:

– Представляете, и в придачу получить такую вот тетушку!

Гарриет натянуто улыбнулась и вышла из комнаты.

Ничего хорошего от грядущего дня герцогиня Тенби не ждала. Она была явно не в духе, встретившись за завтраком со своим внуком, и уж вовсе вышла из себя, когда он, скомкав салфетку и швырнув ее на пол, покинул столовую. Он заявил, что для него будет большой честью присоединиться к ней и к тете Софи за обедом, и твердым шагом направился неведомо куда и зачем.

Герцогиня не привыкла к тому, чтобы с ней вступали в спор. Большинство окружающих безропотно подчинялись ее воле. Она управляла своим супругом, несмотря на то что он был строг с подчиненными, она управляла и своим тихим и добрым сыном. У внука был другой характер. Воспитывался он в строгости, во всяком случае, с одиннадцатилетнего возраста, и, надо отдать ему должное, был послушным мальчиком. Кроме того, он был милым и обаятельным и довольно часто и не совсем бескорыстно использовал беззаветную любовь бабушки в своих интересах. А она любила его так, как не любила никого в своей жизни. Он всегда избегал неприятных споров и разногласий с нею. Во всяком случае, так было до сегодняшнего утра.

– Как неприлично с твоей стороны, Тенби, появляться за завтраком в грязных сапогах, – заявила бабушка, войдя утром в столовую.

Внук поднялся на ноги, как только бабушка появилась в дверях, чтобы поздороваться с нею.

– Грязных? – Тенби, нахмурившись, оглядел свои сапоги, на одном из которых обнаружил маленькое пятнышко не то грязи, не то пыли. – Прошу извинить меня, бабушка, но я совершил небольшую верховую прогулку. Обычно ты не выходишь к завтраку так рано. Хочешь, чтобы я сменил сапоги?

Герцогиня раздосадовалась еще больше, понимая, что придралась к мелочи.

– Сядь! – повелительно сказала она, но, конечно же, подождала, пока он обошел стол и сначала усадил ее. Она вскинула голову и подставила ему щеку для поцелуя.

– Утро сегодня дивное, – произнес Арчибальд. – Туманное и прохладное, но очень бодрит. Надеюсь, спала ты хорошо?..

– Могла бы спать и лучше, – ответила бабушка. – Пожалуйста, Арчибальд, попроси слуг оставить нас одних.

Он выполнил ее просьбу и повернулся к ней с чарующей улыбкой. Как всегда делал в пору отрочества, когда хотел избежать очередной нотации. С бабушкой это часто срабатывало, чего нельзя было сказать об отце. Арчибальд был красивый мальчик.

– Ты довольна вчерашним приемом? – спросил он. – По-моему, все прошло превосходно.

– Она красивая девушка, – сказала герцогиня, – и прекрасно держится. Конечно, красота в данном случае роли не играет, однако, полагаю, ты скорее отдашь предпочтение хорошенькой невесте, чем какой-нибудь уродине. И она подарит тебе красивых детей.

– Она милая, – согласился Тенби, потягивая кофе.

– Должна признаться, я была чрезвычайно разочарована, когда ты нарушил нашу договоренность и пригласил на первый вальс другую даму.

Улыбка Тенби перешла в усмешку. Герцогиня негодующе выпрямилась. Ей не понравилась эта легкомысленная усмешка.

– К твоему сведению, бабушка, – заметил Арчибальд, – тетя Софи не оставила мне выбора.

– Но ты мог бы объяснить, – возразила герцогиня, – что этот танец обещан твоей суженой.

– Но он не был обещан, – сказал Тенби. – И я бы не употреблял такие выражения в адрес леди Филлис.

– Стало быть, ты намеренно нарушил данное мне слово? – спросила герцогиня. – И подверг унижению девушку в то время как весь лондонский высший свет каждый день ждет, что наконец-то будет объявлена помолвка.

– Если лондонский высший свет и вправду этого ждет, – промолвил Тенби, – значит, у наших дам и джентльменов чересчур богатое воображение. Ты ведь знаешь, бабушка, что мы с леди Филлис всего лишь несколько раз – и, кстати, совершенно формально – встречались на балах и приемах.

– Если ты герцог Тенби, – сказала бабушка, – а она леди Филлис Ридер, дочь Барторпа, несколько, как ты говоришь, совершенно формальных встреч значат очень много.

Тенби продолжал прихлебывать кофе. Бабушка заметила, как запульсировала жилка у него на виске. Он мудро решил не противоречить ей.

– И я возмущена до глубины души тем представлением, которое ты устроил всем присутствующим во время первого вальса, – не сдавалась бабушка.

– Ах вот оно что! – Тенби со стуком поставил чашку на блюдечко. – А я все ждал, когда ты дойдешь до самого главного. Позволь тебе напомнить, бабушка, она была моей гостьей. Мне пришлось пригласить ее на вальс, дабы не проявить непростительную грубость не только по отношению к ней, но и к тете. Я протанцевал с ней всего один танец. Со всеми остальными дамами я тоже протанцевал по одному танцу. С леди Филлис я танцевал дважды.

– Дело не в том, что ты ее пригласил, – продолжала бабушка. Ее раздражение достигло высшей точки. – Дело в том, как ты с ней танцевал.

– Что ты хочешь сказать? – Он не мог скрыть, что начинает злиться. Герцогине не нравился его тон – внук явно дерзил ей. Дед быстро сбил бы с него спесь.

– Это было крайне вульгарное зрелище, Тенби, – произнесла бабушка. – Ты буквально пожирал ее глазами.

На щеках Тенби проступил легкий румянец.

– Леди Уингем – красивая женщина, мадам, – сказал Тенби. – Наверное, ты не заметила, как смотрели на нее Трейверс и Сотби. А также и Ярборо. Мужчины ценят красоту. В этом нет ничего вульгарного.

– Есть, если ты позволяешь себе любоваться ею столь открыто в присутствии твоих родственников, твоей предполагаемой невесты и ее родителей, – продолжала бабушка. – Леди Уингем была включена в список гостей лишь благодаря твоей уступчивости, Тенби. Ее пригласили, чтобы она составила компанию Софн.

– Гарриет была моей гостьей! – возразил герцог. – И она не нанималась в компаньонки к тете, бабушка! Она вдова барона. И законнорожденная леди.

– Насколько мне известно, дочь деревенского священника, – сказала бабушка, – и несколько лет служила компаньонкой.

– Ах вот как – ты провела расследование!

– Все это мне сообщила Софи, – промолвила бабушка. – Она ее очень хорошо знает и сама намеревалась нанять ее в компаньонки, но девушка тем временем сумела заарканить богатого мужа и избежала печальной участи. Я ни в чем ее не обвиняю, вовсе нет. Она имела полное право позаботиться о своей судьбе. Но на герцога ей вряд ли следует замахиваться. Во всяком случае, не на герцога Тенби!

Герцогиня увидела, как стиснул зубы ее внук.

– Ни на минуту не поверю, что она домогается моего титула, – возразил Арчибальд. – И не поверю, что она вообще стремится выйти замуж. Она любила своего мужа и была ему хорошей женой.

– С радостью признаю свою не правоту, если это просто черты ее характера – приветливость и доброжелательность, – сказала герцогиня. – И я верю, что она целомудренная женщина. Но если ты не можешь подумать о себе, Тенби, о своем сыновнем долге, об ответственности передо мной, об обязательствах, которые накладывает на тебя твое высокое положение в обществе, то, может быть, тебе нелишне позаботиться о ее репутации? Как, ты полагаешь, свет истолкует взгляды, которыми ты так щедро одарял ее прошлым вечером?

– Понятия не имею, бабушка, – беззаботно произнес Тенби. – Ты не просветишь меня на сей счет?

Она обратила на него суровый взгляд.

– Ты дерзишь, Тенби, – заметила бабушка. – Все прекрасно знают, что ты не можешь предложить леди Уингем выйти за тебя замуж. Однако она уже не юная девушка. Она вдова, а значит, свет решит, что твои отношения с ней носят фривольный характер.