— Никто и не просит тебя забыть о сыне.

— Нет, ты этого требуешь. Здесь Райану угрожает опасность. Я не могу привезти его в Колорадо.

— Сможешь.

— Ради чего? — она покачала головой. — Я не хочу рисковать. В бессмысленной войне я потеряла брата, и меня пугает мысль о том, что я могу лишиться своего сына. Тебе никогда не понять этого чувства!

Да, у него не было ребенка, но он знал, каким острым бывает желание защитить тех, кто тебе дорог. Он испытывал такое чувство по отношению к своим родным и к самой Кэт. Она стремилась уберечь сына от яростной вражды, погубившей ее брата и отца, и Джейк не мог винить ее в этом. Беспомощность Кэтлин тронула его.

— Война кончилась, Кэт, — произнес он с меньшей уверенностью, чем ему хотелось бы.

— Может быть… но сможешь ли ты поручиться, что она не вспыхнет вновь? Перемирие заключено всего несколько дней назад, и нельзя надеяться, что оно продлится вечно. — Джейк молчал, и Кэтлин сделала шаг навстречу. — Я боюсь за Райана, понимаешь?

Опасения Кэтлин не беспочвенны, подумал Джейк, глядя в ее встревоженные синие глаза. Он тоже боялся, но не опасности — он не знал, сумеет ли справиться со вновь вспыхнувшей враждой. Даже если перемирие продлится долго, первое время случаев кровопролития не избежать.

Но страшился он не только физической угрозы: его терзали воспоминания о том, что Кэтлин любила другого мужчину, который завладел тем, что по праву должно было принадлежать ему, Джейку. Он не мог не представлять себе Кэтлин, лежащую в объятиях мужа — не важно, что этот ублюдок мертв. Он не переставал думать о ребенке, которого она родила. Райану следовало стать его ребенком, его сыном.

А если бы Райан и вправду был его сыном? Неужели он иначе воспринял бы решение привезти его в Колорадо и подвергнуть опасности?

— Если бы я считал, что риск слишком велик, — спокойно отозвался Джейк, — я первым бы предупредил тебя, что ребенку здесь не место. Но вражда закончена, и я намерен позаботиться о том, чтобы она не возобновилась. Я не допущу, чтобы Райан пострадал.

— Разве ты сумеешь защитить eгo?

С трудом сдерживаясь, Джейк ответил:

— Опасность есть повсюду, Кэт. Разве Сент-Луис совершенно безопасен для ребенка? Он может попасть под проезжающую повозку. Или же заболеть — в больших городах холера и оспа уносят тысячи жизней.

— По крайней мере его не пристрелит какой-нибудь обезумевший от жажды мести ковбой, чтобы уравнять счет в войне. — Наклонившись, Кэтлин вынула противень с печеньем из духовки. Подгоревшую по краям яичницу она разложила по тарелкам.

Ощущая, как ее гнев постепенно уходит, она добавила уже спокойнее: — Кроме того… меня беспокоит не только вражда. Если мне придется выйти замуж… Райану нужен хороший отец.

— Полагаю, твой покойный муж был настоящим сокровищем, — заметил Джейк с горькой усмешкой.

Кэтлин на миг закрыла глаза, сожалея о том, что ей приходится лгать Джейку.

— Он… то есть Мартин обладал некоторыми достоинствами, которые я привыкла видеть в тебе.

Джейк прищурился.

— Ты уверена, что я не сумею стать Райану хорошим отцом?

Кэтлин посмотрела на Джейка: его зеленые глаза так напоминали глаза сына. Он никогда не увидит Райана. Она побоится рисковать.

— Да, уверена. Райану нужен пример для подражания, человек, который научит его отличать хорошее от плохого. А ты… последние несколько лет ты вел не вполне порядочную жизнь.

— Но по чьей вине, Кэт? Надо ли напоминать, что твой отец причастен к тому, что мне пришлось покинуть дом?

Она с трудом удержалась, чтобы не расплакаться. Джейк был прав, но не это было самым страшным.

— Ты же сам сказал, что жил своим искусством стрелка. Что ты… убивал за деньги.

— Разве ты не заметила, что я всеми силами стараюсь изменить свою жизнь? — Губы Джейка насмешливо скривились. — Я стал примерным гражданином. Черт возьми, я даже ухитрился занять место помощника маршала!

— Прицепив к груди жестяную звезду, прошлое не исправишь.

— Ты могла бы помочь мне стать другим.

Изнывая от боли в груди, Кэтлин горестно смотрела на него. Говорят, женщина способна пробудить в мужчине его лучшие качества — но не всякая, а та, которая завладеет его сердцем. Неужели она смогла бы помочь Джейку измениться, если бы попыталась? А если да, потребовал бы он с ее стороны обязательств, которые она не сможет дать? Кэтлин сжала пальцы, стараясь собраться с силами. Нет, нельзя допустить, чтобы Джейк разрушил крепость вокруг ее сердца, которую она возводила в течение четырех долгих лет.

— Не могу… — прошептала она умоляющим голосом. — Я не могу вернуться к прошлому, Джейк. То, что было между нами… кончилось.

Он закрыл глаза, слыша, как бушуют в нем досада и бессилие.

— Садись за стол, — неловко проговорила она. — Ужин остывает.

Она взяла тарелки и перенесла их на стол. Джейк рванулся к Кэтлин и схватил ее руки.

— Кэт…

Больше он ничего не мог сказать, но это хриплое слово выдало бурю чувств, которые испытывала и сама Кэтлин. Он потянул ее за руку, и Кэтлин шагнула к нему, движимая неведомой силой…

Обняв обеими руками ее талию, Джейк прижался лбом к ее животу.

— Нет, не кончилось, Кэт… этого я не допущу… Глуховатый и хриплый голос Джейка проник в глубину ее души. У нее вырвался тихий стон, сердце переполнилось болью — за него и за себя. Она чувствовала его страдания, как свои собственные, испытывала безумное желание вернуть утраченную нежность, воскресить волшебство, которым они некогда обладали. Запустив пальцы в волосы Джейка, она попыталась успокоить его, но не могла побороть жестокую скорбь и желание.

— Джейк…

— Ничто еще не кончено, Кэт.

Слезы заструились по ее щекам, сердце разрывалось от боли, стена, которая отделяла ее от Джейка, вмиг рухнула.

«О Джейк!»

Он прав. Они не в силах воскресить прошлое, но между ними далеко не все кончено…

Глава 12

Она вновь без памяти влюбилась в него. Эта неоспоримая истина вызывала страх. Чем еще можно объяснить невольное чувство радости, охватывающее ее при одной мысли о Джейке?

Кэтлин устремила невидящий взгляд в окно кухни, за которым разгорался рассвет.

«Черт бы тебя побрал, Джейк! — мысленно выкрикнула она. — Я же почти забыла о тебе. Я сумела вытеснить тебя из своего сердца!» А теперь оказалось, что ее битва безнадежно проиграна.

Ей не хватало воли противостоять ему. Пусть ее раздражали надменность и властность Джейка, пусть она досадовала, видя, как он убежден в том, что имеет право распоряжаться ее жизнью, но с каждым поцелуем, прикосновением, лаской она превращалась в женщину, принадлежавшую только ему. С каждой минутой он разрушал воздвигнутый ею барьер. Она вновь влюбилась в него вопреки своей воле.

А может, она и не переставала любить его?

Проклятие! Она не хотела любить его. Она устроила себе и своему сыну мирную жизнь в Сент-Луисе. Она мечтала только о покое — разве не так? Но жизнь с Джейком не сулила ей покоя — впрочем, и без него тоже. Он навсегда остался в ее памяти, завладел ее сердцем. Она хотела, чтобы он был рядом, держал ее в объятиях, делил с ней будущее, верил, что все ее надежды и мечты когда-нибудь станут реальностью. Она жаждала только одного: чтобы Джейк принадлежал ей, а она — ему.

А как же Райан? Неужели она настолько эгоистична, что способна думать только о себе и своих желаниях, пренебрегая потребностями сына?

Стук копыт перебил ее беспокойные размышления. Вздрогнув, Кэтлин выглянула в окно кухни. Испытывая смутную тревогу, она увидела, как во двор быстро въезжают несколько всадников. Вскочив, она выбежала на заднюю веранду, чувствуя, что сердце уходит в пятки. Она до сих пор не могла забыть день, когда отец привез домой тело ее брата, до сих пор при виде вооруженных мужчин, приближающихся к ранчо, ее воображение рисовало ей всевозможные ужасы.

Управляющий ранчо, Хэнк Сперлок, резко осадил коня перед ступенями задней веранды, и всадники последовали его примеру.

— Что-нибудь случилось? — спросила Кэтлин, впиваясь в них взглядом.

— Трудно сказать, миссис Хьюз. Ребята нашли этого парня шатающимся по землям Кингсли. Он стрелял в них.

Четверо мужчин оказались знакомыми Кэтлин — это были работники с ее ранчо и ковбои, живущие по соседству, но пятого она видела впервые. Он напомнил ей Коротышку Дэвиса, того самого, который лжесвидетельствовал против Джейка. Худой и сутулый, с продубленной ветрами и солнцем кожей, он ухмылялся, показывая щербатые зубы, — эта гримаса вызывала отвращение.

Подняв руки, связанные впереди, он попытался оправдаться.

— Вовсе я не шатался, мэм. Я никому не хотел зла. Я даже не знал, что это ваши земли — я слышал, ими владеют Маккорды.

— Наши земли граничат на севере, — холодно отозвалась Кэтлин. — Но даже если вы случайно ошиблись, едва ли стоило стрелять в наш патруль.

— Откуда я знал, кто они такие? Осторожность в наши дни не помешает, иначе живо получишь пулю в лоб. Моя лошадь охромела, и я стал удобной мишенью.

Кэтлин заметила на левой ноге незнакомца, чуть пониже колена, грязную окровавленную повязку. Кроме того, от ее взгляда не ускользнули лихорадочный румянец на его скулах и бледность кожи под загаром.

— В вас стреляли?

— Несколько дней назад, в Голдене. Пьяному ковбою взбрело в голову разнести весь город. Он крепко ранил меня, хорошо еще, ребята помогли мне бежать.

— Может, отвезти его к маршалу? — спросил Хэнк у Кэтлин.

Впервые за все время разговора незнакомец забеспокоился.

— Это ни к чему, мэм. А вот если бы вы позвали помощника Маккорда, мы живо уладили бы наше дельце.

— Вы знаете Джейка Маккорда? — спросила Кэтлин.

— И притом очень хорошо. Я просил этих ребят дать мне поговорить с ним, но они отказались. Позовите Маккорда, вот и все. Он поручится за меня.