– Чего ты хочешь этим добиться?

– Возможно, ты припомнишь какие-то детали, которые раньше казались не столь важными. Может быть, это каким-нибудь образом прольет свет на случившееся…

Другими словами, Брайс подозревал, что помимо официальной версии происшествия существует и какая-то другая. У Кэтлин мурашки побежали по спине от его настойчивости. Она боялась не самих расспросов, а того, что он увидит горькую истину на фоне той лжи, которую пришлось выдать полиции, чтобы сберечь его чувства, а заодно и репутацию семьи Феллер.

– Кэтлин? – услышала она голос своей старшей сестры Харриетт. Та нахмурилась, увидев, что Кэтлин беседует с вдовцом на виду у всего семейства. Это выглядело по меньшей мере вызывающе. – Нам пора уезжать, и немедленно!

– Да-да, иду! – Она даже обрадовалась неожиданному вмешательству своей сестры, отойдя на почтительное расстояние от Брайса. – Я лишь объяснила, что не смогу поехать к Феллерам на поминки.

– Естественно, не сможешь, – смягчилась Харриетт и повернулась к Брайсу. – Очень сожалею о твоей безвременной утрате. Мы все скорбим. Ужасное получилось возвращение на родину. Однако нам необходимо идти…

– Вы с Кэтлин приехали сюда вместе?

– Да. Она слишком потрясена и пока не может водить машину.

– Разве? – взгляд Брайса, на этот раз более осмысленный, вновь сосредоточился на Кэтлин. – И все-таки тебе повезло, а Джейн – нет…

Она вздрогнула, вспомнив жуткий визг тормозов, противный запах дымящейся резины, распростертое тело Джейн, вылетевшей из машины в кювет, призрачную улыбку, застывшую на ее лице, словно говорящую: "Я выпала из карусели жизни гораздо раньше, чем та остановилась…"

С усилием Кэтлин отбросила прочь мрачные воспоминания, осознавая, что Брайс по-прежнему пристально наблюдает за ней.

– Да, мне повезло. Но согласись, раны не всегда бывают открытыми… Видеть, как умирает подруга… такую картину невозможно быстро пережить.

– Как правило, невозможно.

Внешне безобидные, его слова прозвучали с плохо скрытым презрением, и Кэтлин не выдержала:

– Ты что думаешь, я лгу?

– А разве нет?

– Даже страшное горе, которое постигло тебя и твою семью, Брайс, не дает тебе права на такие слова! – воскликнула Харриетт. Она редко одобряла поступки младшей сестры, но сейчас горячо вступилась за нее. – Кэтлин до сих пор в шоке от смерти Джейн. Вам всем следует понять это!

Выражение лица Брайса как будто слегка смягчилось.

– Да-да, – торопливо согласился он. – Прости, Кэтлин, за то, что, видимо, неправильно понял тебя.

– Ничего… – Она вздохнула с некоторым облегчением.

Но этот вздох тут же замер, поскольку Брайс добавил:

– И я был бы рад отвезти тебя домой после поминок.

– Благодарю, не нужно, – ответила Кэтлин. – Мне не хочется кому-либо становиться обузой. У тебя ведь и так полно неприятностей, которые еще надо суметь пережить.

– Пожалуйста, Кэтлин, окажи мне эту любезность. А если ты боишься, что…

– А чего ей бояться? – резко оборвала его Харриетт. – В смерти Джейн повинен несчастный случай.

– Не уверен, что все именно так воспринимают это.

– Возможно, ты прав. Тогда действительно ей стоит присутствовать на поминках. Это не такая плохая идея. – Харриетт задумчиво пошевелила губами, а потом ободряюще сказала сестре: – Вот именно. Посмотри там им всем в глаза, покажи, что тебе нечего стыдиться!

Потеряв дар речи от столь внезапного поворота событий, Кэтлин пыталась отыскать разумный ответ, который внес бы хоть какую-нибудь определенность в создавшуюся ситуацию.

– Нет!… – К новому противостоянию с родственниками умершей она не была готова. – Не хочу больше никому ничего доказывать!

Харриетт, махнув рукой, направилась к своей машине.

– Послушай, – прошептал Брайс, тихонько сжав руку Кэтлин повыше локтя и кивнув в сторону одиноко стоящего лимузина, – у тебя нет другого выбора, кроме как держаться с достоинством и хладнокровием, доказывая свою невиновность. Давай не будем томить водителя, поедем. – Он поднял голову и посмотрел на тяжелые облака, которые плыли очень низко, почти касаясь верхушек деревьев. – Нам повезло если можно так сказать, что хотя бы не повалил мокрый снег.

Слава Богу, в лимузине оказалась всего лишь одна парочка, не знавшая о том, что именно эту молодую женщину, вошедшую и севшую вместе с Брайсом, общественное мнение заклеймило как косвенную виновницу смерти Джейн. Кэтлин, благодарная им уже за одно то, что они не проявляли намерения вступить в разговор, устроилась на мягком и широком кожаном сиденье. Вскоре ей предстояло еще раз столкнуться с холодным и пронизывающим презрением толпы.

Кэтлин Хейнз солгала ему. Замечательно! Прошли годы с тех пор, как они виделись в последний раз. Однако Брайс достаточно хорошо знал ее, чтобы тут же догадаться о том, что она скрывает нечто очень важное. Но с какой целью?

Если подходить формально, размышлял Брайс, в случившейся трагедии не было вины Кэтлин. Тогда почему она не смотрит ему в глаза? Почему вместо этого отвернулась и неотступно глядит в окно, так что ему остается созерцать лишь ее затылок? Может, все же опасается, что он сумеет вытрясти из нее правду?

Шофер спокойно вел автомобиль по широкому проспекту, с обеих сторон усаженному деревьями. Потом он свернул на пересекавшую его улицу с роскошными особняками и спустя некоторое время остановился у кованых ворот дома Феллеров. За исключением тусклого света, пробивающегося сквозь шторы из окон первого этажа, массивный особняк, построенный более века назад, стоял почти неосвещенный, словно погрузившись в грустные размышления в предчувствии надвигающихся сумерек.

Лимузин плавно и почти бесшумно затормозил перед главным входом. И Олтон, дворецкий, поспешил открыть дверцу, из которой один за другим вышли приехавшие.

– Боже… – тихо и коротко воскликнул он при виде Кэтлин, и на его лице на мгновение отразилось недоумение.

– Мисс Хейнз сегодня здесь по моему приглашению, – так же тихо и коротко сказал Брайс.

И когда в вестибюле Олтон принимал пальто приехавших, в том числе и у Кэтлин, лицо его оставалось бесстрастным.

– Мистер Джордан, сэр, – доложил он. – Всех принимают в гостиной. Мне объявить о вашем приезде?

– Не стоит. Я знаю дорогу, – ответил Брайс и отдал слуге фуражку. Смахнув с мундира снежинки, он взглянул на Кэтлин, едва слышно спросил: – Готова к драке?

– Как никогда!

Он хотел было предложить ей взять его под руку, но потом решил, что пока хватит и моральной поддержки. Не стоит сыпать соль на раны тестя и тещи. Им и без того досталось.

В большой гостиной, искусно отделанной мастерами девятнадцатого века, стоял размеренный гул. Почти на каждой полке внутри и снаружи шкафов были расставлены фотографии Джейн. Пахло цветами…

Под высокими аркадными окнами, выходящими во внутренний дворик, стоял стол, доверху нагруженный всевозможными сандвичами, канапе и французской выпечкой. Незнакомая полная женщина, наклонив носик серебряного чайника, разливала чай в чашечки из полупрозрачного фарфора. В другом конце комнаты на широком дубовом столе высилась целая батарея разнокалиберных бутылок. Теща, Лесли Феллер, с пустым бокалом для бренди в руке скорбно замерла в глубоком кресле и лишь иногда кивала в сторону очередной пары, выражавшей соболезнования.

Первым Брайса и Кэтлин заметил тесть, Беннет Феллер, – высокий, седой господин, лицо которого живо отражало всю тяжесть его внутреннего состояния. Собираясь налить "шерри" женщине с заплаканным лицом, он с досадой опустил бутылку на серебряный поднос…

– Понятия не имею, как эта особа умудрилась миновать Олтона!

– Это я провел ее сюда, мистер Феллер.

– Какого дьявола, зачем?

– Они с Джейн знали друг друга с детства. И были подругами. Кэтлин последняя, кто видел вашу дочь живой. У нее столько же прав находиться здесь, как у любого из присутствующих.

– Ради Бога, Брайс! Ты же знаешь, что по этому поводу думает Лесли!

– Разрешите мне напомнить вам, мистер Феллер, – твердо сказал Брайс, – что, хотя вы и родители Джейн, я все-таки был ее мужем. Полагаю, это дает мне полное право пригласить сюда почтить ее память тех, кого я сочту нужным.

– Нет, не дает! По крайней мере, когда это усугубляет горе и усиливает неприязнь со стороны присутствующих, – вдруг услышал он за спиной голос Кэтлин. – Я пришла, чтобы почтить память подруги, мистер Феллер. Примите мои соболезнования. А теперь, когда я это сделала, позвольте откланяться.

– Благодарю, – растерянно пробормотал бедный Беннет Феллер, всю жизнь, вплоть до этой секунды, пребывавший под каблуком у супруги. Он бросил осторожный взгляд в сторону Лесли. – Послушай, я вовсе не хочу обидеть тебя, Кэтлин, но боюсь, что отныне в этом доме тебе не будут рады. Если только моя жена увидит тебя, она…

Но предупреждение было сделано слишком поздно. Лесли уже заметила их и гневно вскрикнула, привлекая этим всеобщее внимание.

– Как ты посмела показаться в моем доме, Кэтлин Хейнз? Благоразумие, похоже, совершенно покинуло тебя!

– Она пришла со мной, – вновь вступился Брайс, которому уже порядком надоело повторять одно и то же.

Ему следовало все-таки настоять на своем и добиться переноса похорон хотя бы на день, до тех пор пока он возьмет все под свой личный контроль. Для Джейн этот день уже ничего не значил бы, но, если бы Брайс справлял поминки в своем доме, а не у Феллеров, подобных сцен удалось бы избежать.

– Как ты мог так поступить, Брайс? – запричитала Лесли, и ее глаза наполнились слезами. – Как ты мог доставить мне боль, осквернив память дочери? Я и без того натерпелась! Мне нужна хоть какая-то передышка, чтобы прийти в себя!

– Как и всем нам, миссис Феллер! – Он попытался успокоить ее, памятуя о том, как она боготворила свою дочь.

– Зачем ты привел сюда убийцу твоей жены? – Лесли громко всхлипнула.

Все, находившиеся в гостиной, слышали это. Наступила сдавленная тишина, нарушенная лишь вздохом отчаяния, который издала Кэтлин.