Патриция Хорст - Повенчанные судьбой

– Просто ты тогда устал от встреч с девушкой-подростком и решил найти себе более изысканную и, наверное, более искушенную в любви даму.

– Как ты сказала?

Брайс резко развернул ее к себе лицом. В его взгляде застыло недоумение и такая боль, что Кэтлин стоило усилий повторить сказанное:

– Ты начал встречаться с другой женщиной.

– Нет, не так! – запротестовал он. – Это ты бросила меня, когда тебе вскружил голову парень-итальянец, младший брат твоей подружки по комнате! Он показывал тебе Рим, в том числе и его ночную жизнь…

– Ночную жизнь? – Кэтлин от души расхохоталась. – Ну, ты даешь! Кто же это подкинул тебе мысль о том, что между мной и Роберто мог возникнуть роман? Ради Бога, он ведь католический священник, единственной страстью которого были религия и итальянская живопись шестнадцатого – восемнадцатого веков! Да, вместе мы посетили несколько музеев. Но разве это повод к недоверию с твоей стороны?

Тягостное молчание, которым Брайс встретил это внезапное признание, звенело в ушах громче барабанной дроби.

– Священник? – переспросил он. Его лицо побелело, взгляд сделался суровым. – Джейн по какой-то причине забыла упомянуть об этом, когда рассказывала о твоих похождениях.

– О моих похождениях?

Не было нужды спрашивать, что именно Брайс хотел этим сказать. Кэтлин сразу все поняла, хотя восемь лет назад ей вряд ли удалось бы это. Тогда она все еще считала Джейн своей лучшей, самой близкой подругой.

– Она оговорила тебя! Вот дрянь! – яростно вскрикнул он. – Собственноручно удавил бы, не будь она уже в могиле!

– Винить нужно не только ее, – вмешалась Кэтлин, которой гнусность поступка Джейн вдруг показалась не менее предосудительной, чем их собственная глупость. – Мы оба с тобой виноваты. Если бы мы доверяли друг другу…

– И ты еще оправдываешь ее! – возмутился Брайс. – Как можно сваливать вину на нас?

– Почему бы и нет? – запротестовала Кэтлин. – Если бы мы с тобой по-настоящему любили и верили друг другу…

– Но ведь мы были совсем юными! Ты у меня была первой женщиной, и я у тебя был первым! Что вообще мы могли знать в то время?

– Да, зрелости нам явно не хватало, – согласилась она. – Будь мы поопытнее, наши поступки были бы иными. Однако нельзя вернуться в прошлое и что-либо изменить в нем. Можно попробовать забыть о том, что произошло.

– Нет! – горячо запротестовал Брайс. – Не в этом случае. Мы ничему не научимся и не вынесем для себя никакого урока, если поступим так. Ведь в будущем ты вновь подставишься под очередной удар.

– Не думаю, что теперь кто-либо сможет причинить мне боль точно таким же способом, каким в свое время причинил ты, – продолжала Кэтлин слегка надломленным голосом.

– О каком способе ты говоришь? – Он с удивлением уставился на нее.

– Когда мы с тобой столкнулись в канун Рождества, от тебя уже веяло холодом. Все выглядело так, будто ты презирал и ненавидел меня. К тому же с тобой была девушка…

– То, что ты увидела тогда на моем лице, была не ненависть, а лишь гнев и задетая гордость. – Брайс вновь обнял ее. – Ну а девушка… Она была просто одной из тех девчонок, которые никогда не откажутся повеселиться в компании симпатичного парня. Ничего серьезного. Мне нужно было свыкнуться с потерей. Ведь я потерял тебя…

– Вы были любовниками? – спросила Кэтлин, вдруг вспомнив, какими глазами та юная леди смотрела на него.

Он, склонившись, прижался лицом к ее груди.

– Разве теперь это имеет какое-нибудь значение?

– Ты спал с ней? – упорствовала Кэтлин.

– Да, – вздохнув, признался Брайс. – Пару раз, пока ночью не назвал ее твоим именем… – Он слегка отклонился. – А у тебя были другие мужчины?

– Нет, – ответила она, и по ее щеке скатилась слеза. – Но назло тебе очень хотелось, чтобы кто-нибудь занял твое место. Я пыталась понравиться кому-нибудь, но в последний момент никогда не хватало сил пройти через это. Ты, Брайс Джордан, убил во мне интерес к другим мужчинам.

– Позволь мне исправиться, – хрипло прошептал он и потянул Кэтлин к постели, осыпая поцелуями ее глаза, щеки и губы. – Мы потеряли так много времени и больше не вправе упускать ни секунды.

Его голос звучал так убедительно, что Кэтлин отчаянно захотелось поверить в то, что их отношения восстановятся. Однако ему пока не было известно о ее неудачной беременности. Хотя нельзя бесконечно скрывать столь важный факт. Брайс вправе знать истину.

А вдруг, узнав об этом, он рассердится и навсегда порвет с ней? Но если такое и случится, то пусть уж лучше сейчас, чем позже, когда ее сердце будет разбито окончательно.

– Знаешь, не всегда спешка приводит к желанному результату. Нам надо поговорить, ведь произошло так много событий…

– Разговор подождет! – Брайс подхватил ее, нежно и бережно положил на спину. – У нас есть много способов вернуться друг к другу, выберем же из них самый желанный. Ты понимаешь, о чем я…

Его слова и поцелуи совершенно лишили Кэтлин способности к сопротивлению. Да, она его рабыня, причем по собственной воле. И сделает сейчас все, что он захочет.

Брайс раздевал ее – снимал юбку, блузку, бюстгальтер. И, едва успев скинуть с себя рубашку, прильнул поочередно к ее соскам… Он вновь открывал для себя эту женщину, совершая искусные движения пальцами и губами и поднимая ее до таких высот желания, что плоть настойчиво требовала разрядки. Прилив бурной страсти довел Кэтлин до изнеможения. Но в ее голове еще теснились невысказанные фразы, слова, и она попыталась сбросить с себя тяжкое бремя старой тайны.

– Возможно, ты рассердишься и не захочешь продолжать, если узнаешь…

Брайс взял ее руку и провел ею по своей груди, животу и опустил ниже. И Кэтлин почувствовала там, у себя под ладонью, напряженное мужское естество.

– Неужели ты всерьез считаешь, что я не захочу тебя? – почти простонал он.

– Ты воюешь несправедливо, – прошептала она, в душе не скрывая своего восхищения от прикосновения к его разгоряченному телу.

– Я сражаюсь, чтобы побеждать, – твердо сказал Брайс. – Сражаюсь за то, во что верю. А верю я в нас с тобой.

– Я тоже верила когда-то, однако потом все пошло наперекосяк!

– Мы оба совершали ошибки, – успокоил он ее. – Теперь вместе их исправим.

И Кэтлин снова ощутила себя послушной рабыней. Брайс резким движением стянул с нее трусики. Отброшенные в сторону, они опустились там же, рядом с постелью, где уже лежало все, что было с нее снято. А легкое, ласковое и вместе с тем властное движение его руки, оказавшейся у нее в промежности, сообщило Кэтлин прилив страсти, мгновенно превративший ее в неистовую тигрицу.

– Да, милый, да… – твердила она, помогая ему расстегивать ремень брюк. У нее от нетерпения дрожали руки.

Наконец он справился, освободился от оставшейся одежды, как от ненужных пут. Кэтлин, почувствовав его в себе, застонала от сладострастия и приняла заданный им ритм движений. Дыхание Брайса было частым, прерывистым. Вскоре он уже отчаянно пытался оттянуть момент наивысшего наслаждения, желая достигнуть его одновременно с любимой женщиной.

Понимая его, она тоже старалась забыть обо всем и полностью отдаться любви. Но не смогла. Слишком сильно довлело над ней чувство вины за прошлые ошибки. Самое лучшее, что ей удалось сделать, – это покрепче прижаться к Брайсу и слегка застонать, чтобы помочь ему достичь пика блаженства. Сама же она сейчас была не в силах последовать за ним. Ей вдруг стало ясно, что они уже никогда не смогут ощутить былой романтизм отношений…

– У тебя не получилось, – тихо сказал он, смахивая волосы с ее лба. – Прости. Наверное, мне не следовало так спешить.

– Нет. Это моя вина. Я была слишком напряжена и озабочена. – Кэтлин ласково коснулась его щеки. – О, Брайс, тем летом, когда мы с тобой встречались в последний раз, кое-что произошло… Мне следовало сказать об этом раньше, но я испугалась. Думала, что смогу забыть об этом, но совесть терзает меня. И все же я боюсь говорить тебе, ведь…

Брайс вытер слезы, опять навернувшиеся на глаза Кэтлин.

– Ничего не бойся, – тихо проговорил он. – Со мной ты можешь поделиться чем угодно. – И, увидев, что она все-таки не решается начать, добавил, посмотрев ей в глаза: – Ну-ка, прекрати изводить себя. Если ты хочешь рассказать, что сделала аборт, когда мы, расстались то мне это известно. Я узнал об этом тогда же.

Она уже давно не помнила такого великолепного весеннего утра. Кафель кухонного пола был залит солнечным светом, аромат свежесваренного кофе приятно бодрил, за окном весело щебетали птицы, то и дело подлетавшие подкрепиться к кормушке, прикрепленной к стене снаружи. Брайс, без рубашки только в джинсах и тапочках, готовил коктейль.

– Мы могли бы взять это в привычку, – сказал он, поцеловав Кэтлин в шею. – Переезжай сюда, и заживем счастливо вместе. Кстати, прошлой ночью я использовал презерватив, поэтому не беспокойся…

– Раньше мы тоже были осторожны, но не убереглись, – возразила она.

– Что поделаешь, бывает. – Он покачал головой. – Нет смысла больше убиваться по этому поводу.

– Я так боялась, что рассержу тебя этой новостью.

– Когда я впервые узнал об этом, то и в самом деле рассердился.

– А каким образом тебе это стало известно?

– Догадайся с трех раз!

– Боже мой! – вырвалось у Кэтлин. – Джейн, ну конечно! Не стоило даже спрашивать.

– Если бы я узнал заранее, а не тогда, когда все уже было кончено, – продолжал Брайс, – то был бы рядом. И проходя через все эти муки, ты хотя бы не была одинока. Но она вовремя ничего не сказала, как, впрочем, и ты… Так что не вижу смысла ворошить прошлое.

– Но ведь это был наш с тобой ребенок, – мягко запротестовала Кэтлин. – Если бы я тогда пришла к тебе и все рассказала, то, возможно, не было бы провала в наших отношениях.

– Но ты не пришла, – сказал Брайс, вздохнув. Он не спеша резал ветчину, в то время как Кэтлин готовила овощной соус. – Пойми, прошлого нам не вернуть. Лучшее, что можно извлечь изданной ситуации, – это жить дальше и не повторять прежних ошибок. Кстати, как твой соус?