Джордан вытянул больную ногу вперед и слегка похлопал по бедру.

– Это не проблема, как, впрочем, и деньги. Одной моей военной пенсии с лихвой хватит на то, чтобы поддержать себя, не говоря о щедром чеке на мое имя, полученном в качестве свадебного подарка… Но я не рожден для того, чтобы сидеть сложа руки. Как только приведу все дела в порядок, буду готов к новым испытаниям.

Кэтлин обмакнула в соус кусочек креветки.

– И чем же ты собираешься заняться? Уж не политикой ли?

– Гм, – покачал головой Брайс. – Пожалуй, я подыщу занятие более практичное и приближенное к жизни, а политика… Этим моя семья и так сыта по горло.

Ее брови удивленно выгнулись.

– Хочешь сказать, что собираешься порвать с семейными традициями? Похоже, ты становишься таким же отщепенцем, как и я!

– Да наплевать! – ответил Брайс, удивляясь стремительному развитию своих мыслей. – Меня всегда привлекало созидание, а не разрушение. Я хотел бы на деле помочь простым людям, стремящимся зарабатывать свой хлеб честным трудом. Из моего же окружения многие презрительно поглядывают на таких с вершины своего благополучия. Я уверен, что моя уважаемая теща, к примеру, и понятия не имеет, как живется другой, менее состоятельной половине человечества. – Он заметил ее ироническую усмешку. – Можешь смеяться, но я говорю совершенно серьезно.

– Я не собираюсь смеяться, – тихо сказала Кэтлин. – И даже тронута тем, что услышала. Мой внутренний голос подсказывает мне то же самое. Я ведь, как и ты, никогда не знала нужды. И не задумывалась, чем буду питаться сегодня, завтра и в последующие дни. Наступает ночь, и у меня всегда есть крыша над головой. Думать о людях, которым и не снились самые обыденные, с нашей точки зрения, человеческие радости, понимать их заботы – вот чему меня научила работа в Панаме.

– Думаю, преподавание в школе приносит тебе куда меньше удовлетворения, – заметил Брайс.

Кэтлин скорчила гримасу.

– Наверное, ты просто не слышал, что меня освободили от занимаемой должности. Вчера ко мне зашел Патрик. Надо же, явился собственной персоной! Решил самолично доставить мне эту волнующую новость. Кстати, он даже не поинтересовался моим здоровьем. Так вот, совет управляющих испугался, что я могу навлечь на достопочтенное учебное заведение дурную славу…

– Мне искренне жаль, – сочувственно произнес Брайс. – Вообще-то самый главный виновник твоих неприятностей – перед тобой. Если бы я почти силой не притащил тебя в ту придорожную закусочную…

– Оставь, – отмахнулась Кэтлин. – Дело совсем в другом. Просто я не вписываюсь в их чертов коллектив. И вообще я словно отщепенка какая-то в этом городе, в котором все настроены ко мне на редкость враждебно.

– Все равно это не причина позволять насильно выживать себя, – убеждал Брайс. – Есть ведь и другие школы, в которых наверняка найдутся вакансии.

– Не нужна мне другая школа, поскольку я поняла, что все равно преподаватель из меня неважный. В Панаме я занималась с детьми, и там нужда во мне ощущалась очень остро, а здесь… Здесь я не настолько увлечена, у меня нет прежнего рвения к работе в школе, поэтому я ни о чем не жалею.

– Забавно, но я не удивлен тем, что только что услышал, – усмехнулся Брайс. – Я никогда не смог бы представить тебя этакой строгой учительницей с указкой в руке… Хотя для твоих учеников, я уверен, ты была прекрасным учителем.

Кэтлин пожала плечами и облизала испачканный соусом палец, потом медленно вытащила его изо рта, не осознавая, какую реакцию мог произвести ее жест на сидящего рядом мужчину.

Он внезапно вспомнил о том, как они с Кэтлин давным-давно приехали на летнюю фермерскую ярмарку. Как купили огромный кусок сахарной ваты и, весело поедая ее, измазали себе лица. Кэтлин слизывала сладкие хлопья с его щек, потом позволила его языку проделать неспешный и волнующий путь по ее шее. Брайс вспомнил, сколь сильное возбуждение он тогда ощутил. Вот и теперь почувствовал примерно то же самое…

Отведя взгляд, Брайс пошевелился в кресле, стараясь придать лицу бесстрастное выражение, и спросил:

– Неужели преподавательская работа больше не зажигает огонь в твоем сердце? Может, просто на тебя так повлияла вся эта история…

Кэтлин взяла со столика шампур с куском цыпленка и задумчиво осмотрела его.

– Понимаю, ты пытаешься встать на мою сторону, – произнесла она наконец. – Однако неблагодарное это дело – проявлять сочувствие к тем, кто не вписывается в общепризнанные устои и не способен защитить себя.

– Странно, но мне казалось, что мы с тобой всегда думали одинаково.

Наступило внезапное напряженное молчание, как будто в комнату вломился кто-то невидимый и ниспослал на присутствующих страшное парализующее проклятие. Даже пламя в камине, казалось, стало терять свою силу.

– Нет, не всегда… – ответила Кэтлин, слегка выпрямившись, и повторила: – Не всегда думали одинаково.

– Если имеется в виду то лето, когда ты отправилась в Италию, то мы ведь никогда не говорили об этом, а я всегда…

– Думаю, нам не стоит углубляться в столь отдаленное прошлое, – прервала его Кэтлин.

Былой общительности и воодушевления у нее как не бывало, и она в мгновение ока сделалась вдруг чужой и далекой. Но Брайс пришел к ней не для того, чтобы бередить старые раны.

– Ладно, как насчет того, чтобы прояснить несколько вопросов, относящихся к недавнему прошлому, а именно к событиям одной ночи? – быстро переключился он.

В ее взгляде Брайс заметил протест и готовность сопротивляться.

– Мне кажется, единственная вещь, которая осталась неясной, так это то, как ты мог бросить меня на произвол судьбы в той дерьмовой забегаловке?

– Я не могу объяснить это, – покачал головой Брайс. – И ты знаешь, что я уже тысячу раз корил себя за это.

– Кстати, объясни, куда ты тогда подевался? Почему вместо пятнадцати минут тебя не было почти час?

– Понимаешь, я случайно наткнулся на одного подростка. Парень был пьян, и мне пришлось отвезти его домой. Я думал, что обернусь быстро, так что ты не успеешь меня хватиться. Но дело в том, что, когда он выскочил из машины возле своего дома, его мать подумала, что я как раз из тех, кто накачал его. Пришлось потратить лишние полчаса на объяснение, а потом помочь уложить его спать. Если бы только знал…

– Как ты мог знать? – тихо прервала его Кэтлин. – Ну ладно, правильно сделал, что помог мальчишке. Если я не простила тебя раньше, то делаю это теперь.

– Но сам я себя никогда не прощу. Когда, вернувшись, я увидел, что мерзавец избивает тебя, то готов был убить его. И убил бы! Слава Богу, вовремя подоспела полиция. – Он с сожалением посмотрел на свою нетронутую еду. – Удивительно, но я до сих пор прихожу в ярость, как дикарь, когда речь идет о том, чтобы защитить женщину, которую…

Брайс осекся. Что? Женщину, которую любит? – спросил он себя. Ведь именно это ему хотелось сказать!

Он мельком взглянул на Кэтлин, ожидая увидеть на ее лице как минимум возмущение. Но вместо этого встретил такой искренний удивленный взгляд, что едва не бросился обнимать ее.

Хотя Кэтлин осознавала, что и до этого уже частично выдала свои чувства, она все-таки покраснела. Но отворачиваться, прятать лицо, чтобы он ничего не заметил, было слишком поздно. Оба они довольно неплохо знали друг друга.

В поведении Брайса возникла неуверенность. Он не понял, почему Кэтлин болезненно восприняла его почти сорвавшееся с губ признание.

– Просто у тебя остро развито желание прийти на помощь более слабому, – вставила Кэтлин, оправившись от оцепенения.

– Возможно, – кивнул Брайс. Он решил, что пора сменить тему разговора. – Вчера я, кстати, заезжал в тот придорожный ресторанчик. Его временно закрыли за нарушение правил торговли спиртным, однако я смог встретиться с владельцем и показал ему несколько фотографий Джейн. Пришлось даже дать немного денег, после чего к нему как-то сразу вернулась память. Он признал, что Джейн была у них завсегдатаем в течение многих месяцев, – еще задолго до того, как ты вернулась в Элсуэрт.

– Вот как? Владелец забегаловки так и сказал?

Брайс хмыкнул и взглянул на Кэтлин. Но в этот раз ничего особенного прочитать на ее лице ему не удалось, и он решил, что не стоит накалять атмосферу.

– Владелец назвал ее маленьким и страстным "секстерьером". Я впервые слышу такое слово, но, согласись, оно довольно выразительное.

– Да, – грустно признала Кэтлин голосом таким же печальным, как и унылый зимний пейзаж за окном.

– Ты мне все-таки многое не договариваешь, – мягко проговорил Брайс. – И отказываешься поделиться крайне важной для меня информацией!

Кэтлин поставила на столик чашечку с саке, поднялась с кресла и прошла к окну, так что Брайсу оставалось только созерцать ее спину.

– Почему ты решил, что я должна что-то знать? Она не слишком-то доверялась мне!

– Но ведь одно время вы с Джейн были просто неразлучны. Ты знала ее лучше, чем кто-либо другой.

– Это было раньше. А потом мы, что называется, разошлись. Во время моего длительного отсутствия мы почти не переписывались. Поэтому я понятия не имела о том, какие заведения посещала Джейн. Только однажды мы с ней съездили поужинать, решив наконец поделиться новостями. И ты в курсе, как завершилась та ужасная ночь. Ты стал вдовцом во многом из-за моего безрассудства.

Брайс поднялся и подошел к ней.

– Неужели ты до сих пор винишь себя в смерти моей жены?

Кэтлин стремительно отодвинулась от него.

– А кого еще мне винить? Ведь я же сидела за рулем!

– Понятно, ты вела ее машину… Кстати, почему, можешь мне сказать?

Кэтлин упрямо закачала головой.

– Что ж, хорошо, – произнес Брайс, – тогда я скажу тебе. В ту ночь Джейн была слишком пьяна, поэтому за руль пришлось сесть тебе. Ей это не понравилось. Возможно, ты отобрала у нее ключи… Что ты скажешь на это?

Она не ответила, да этого и не требовалось. Густой румянец, заливший ее лицо, был красноречивее любых слов.