Приглушенный крик Мины заставил Фиону вскочить на ноги. Отбросив одеяло, она помогла Ингеборг приподнять Мину, чтобы можно было принять ребенка.

Против ожидания ребенок появился на свет очень легко – так он был мал. Держа в руках мокрое хрупкое тельце, Фиона пустила в ход все приемы, которым когда-то научилась у Сиобхан. Она растирала ребенка гусиным жиром, дышала ему в рот, даже легонько шлепала его, но ничего не помогало; крошечное тельце оставалось неподвижным и не подавало признаков жизни.

Передав маленький трупик Бреаке, Фиона повернулась к Мине, готовясь сообщить ей тяжелую весть. Лицо норвежки исказила гримаса боли, и только теперь Фиона поняла, насколько права была в своих предположениях, что роды еще не закончились. Через несколько секунд на свет, скользнув в подставленные Фионой руки, появился второй ребенок. Этот малыш успел сделать всего один вдох и тут же обмяк на ее ладонях. Фиона принялась отчаянно массировать его, пытаясь вдохнуть жизнь в его хилое тельце. Слезы хлынули у девушки из глаз, когда она поняла, что искра жизни, едва вспыхнувшая в нем, уже погасла.

Усилием воли Фиона остановила слезы и заставила себя вернуться к своим обязанностям. Завернув ребенка в полотно и положив его на сундук рядом с первым, она принялась помогать Мине, которая тужилась, изгоняя из себя то, что еще оставалось в ней. Когда послед вышел, Фиона положила кровавую массу на холстину и принялась внимательно рассматривать ее. Убедившись, что внутри у женщины ничего неположенного не осталось, она облегченно вздохнула; в противном случае можно было бы ожидать кровотечения, и тогда вообще неизвестно, чем бы все это закончилось.

Выйдя наружу, она закопала послед. В это время Ингеборг и Бреака прибрали в комнате и обмыли Мину. Когда Бреака предложила позвать Сигурда, Фиона покачала головой.

– Я хочу сначала переговорить с Миной.

Бреака направилась было к двери, но Фиона остановила ее.

– Останься, тебе придется переводить то, что будет непонятно.

Ингеборг тоже не спешила выходить, и Фиона не стала возражать; она уже привыкла к присутствию спокойной, всегда готовой помочь жены кузнеца и не видела ничего плохого в том, что женщина услышит ее разговор с Миной.

Присев на кровать, Фиона заговорила первой:

– Ты скоро оправишься, Мина, но вряд ли тебе стоит сразу снова обзаводиться ребенком.

Когда Мина удивленно взглянула на нее, девушка заколебалась – она не была уверена, правильно ли все это звучит по-норвежски, и поэтому решила повторить сказанное. Увидев, что на лице Мины по-прежнему написано удивление, Фиона произнесла на своем родном языке:

– Если Сигурд будет домогаться тебя, ты должна принять меры, чтобы предотвратить зачатие.

Бреака перевела ее слова, и глаза Мины еще больше округлились.

– Она не знает, как это делается, – сказала Бреака.

Фиона задумалась. Сиобхан всегда говорила, что необходимо куда большее искусство, чтобы предотвратить нежелательную беременность, чем принять роды желанного ребенка. К тому же она знала, что священники не одобряют такие дела, как и большинство мужчин. Будет ли с ее стороны разумно делиться подобными знаниями с женщиной другого народа? Однако взгляд, брошенный ею на изможденное, осунувшееся лицо Мины, решил все.

– Есть различные снадобья, которые помогают избежать зачатия, – решительно сказала она. – Ты будешь принимать их каждый день после того, как восстановятся месячные. Эти снадобья не дадут мужскому семени укорениться в твоем чреве.

Бреака послушно перевела ее слова, но Мина, взглянув на Фиону, только покачала головой.

– Она не будет этого делать, – сказала Бреака. – Сигурду это может не понравиться.

Фиона недоумевала, неужели Сигурд предпочтет, чтобы его жена умерла только оттого, что ей предстоит забеременеть прежде, чем она оправится от предыдущих родов? Если он так же упрям и глуп в своем желании иметь сыновей, как и большинство мужчин, то это, разумеется, не может иметь для него значения. В таком случае он просто обзаведется другой женой.

Она пожала плечами.

– Скажи Мине, что таково мое предложение, если оно ей не нравится, она может забыть про него. И все-таки я хочу сама поговорить с Сигурдом, чтобы быть уверенной; надеюсь, он понимает, чем рискует.

Пока Бреака, склонившись над кроватью, переводила ее слова, Фиона вышла из комнаты. Но не успела она пройти и нескольких шагов, как кто-то схватил ее руку.

– Как она? – раздался за ее спиной хриплый голос Сигурда.

Фиона обернулась.

– Родились два мальчика, но они были слишком маленькими и слабыми и не могли жить.

Сигурд кивнул, лицо его ничего не выражало. Только тут Фиона поняла, что Мина заранее предупреждала его о возможности подобного исхода.

– А моя жена? – так же хрипло спросил он.

– Ей повезло, она должна скоро оправиться.

Говоря это, Фиона внимательно всматривалась в массивные черты лица предводителя викингов. На какое-то мгновение ей показалось, что в его глубоко посаженных глазах промелькнуло облегчение, но затем лицо Сигурда вновь стало непроницаемым.

– Теперь важнее всего, чтобы ее телу не пришлось слишком быстро вынашивать нового ребенка, – спокойно продолжала Фиона по-ирландски. – Ее чрево должно как следует зажить, иначе будет слишком велик риск нового выкидыша. После того, что случилось сегодня, твоя жена почти утратила способность доносить ребенка до срока, и к тому же все еще существует угроза ее жизни. Поэтому тебе не следует набрасываться на нее, подобно животному, всякий раз, когда ты возжелаешь ее; лучше будет, если ты найдешь себе на какое-то время другую женщину. Глаза викинга вспыхнули гневом.

– Моя жена может начать ревновать меня, даже если я покину ее ложе всего на одну ночь.

– Лучше ревнующая жена, чем мертвая, – холодно произнесла Фиона.

Она почти не сомневалась, что Сигурд поведет себя подобным образом. Ничего удивительного: Сиобхан тоже была невысокого мнения о мужчинах. Воистину достойно презрения то, что мужчина расценивает свое удовольствие куда выше, чем здоровье жены. Интересно, стал бы Даг воздерживаться от любви, если бы узнал, что беременность может повредить ей?

Словно угадав ее мысли, Даг неожиданно появился между ней и Сигурдом.

– Послушай, Фиона, – произнес он. – Ты выглядишь слишком усталой. Позволь мне принести тебе что-нибудь попить.

Девушка слабо улыбнулась, радуясь его заботе и его нежности. Все-таки вряд ли Даг захотел бы ребенка, если бы это поставило под угрозу ее жизнь.

Она позволила отвести себя к очагу и устало опустилась в кресло. Немного согревшись у огня, Фиона выпила пива, которое принес ей Даг, и незаметно для себя задремала.

Даг с жалостью посмотрел на ирландку. Пусть ей и не удалось сохранить жизнь новорожденным, но, по крайней мере, с Миной теперь все будет в порядке. Вспомнив про разговор между Фионой и его братом, он нахмурился. Они говорили по-ирландски, так что он не мог толком понять, о чем шла речь, зато чувствовал, как сердится Фиона. Неужели Сигурд упрекал ее? В конце концов, он решил поговорить с братом и выяснить, что произошло между ними.

Теперь Даг окончательно укрепился в своей решимости оставаться на стороне Фионы. Нынешний день напомнил ему, сколь хрупка человеческая жизнь, как она драгоценна. Оставалось только дивиться тому, что рождавшиеся в поселке дети, несмотря на все подстерегавшие их опасности, все-таки становились взрослыми.

Он взглянул на Фиону, представляя ее беременной – с большим, колышущимся животом, в котором зреет ребенок. Мысль эта отчего-то показалась ему нелепой, но он никак не мог избавиться от нее.

Протянув руку, Даг отвел прядь волос, упавшую Фионе на лицо. Если она все еще хочет его, то он непременно займется с ней любовью нынче же ночью и не будет тревожиться мыслями о будущем, а отдастся ощущениям теплоты ее тела, нежности ее кожи и сиянию ее бездонных глаз.

Наклонившись и не смущаясь присутствием вокруг других людей, он поцеловал Фиону, и она улыбнулась ему в ответ.

– Я так устала, Даг.

– Знаю. Поспи пока, – он кивнул головой в сторону их убежища. – Я приду попозже.

Проводив девушку взглядом, Даг повернулся и вышел на улицу. Он глубоко втянул в легкие воздух, напоенный сладковатым запахом спелой ржи. С наступлением осени дни заметно укоротились; не за горами была долгая холодная зима. Может быть, после бесконечных темных часов, проведенных вместе в теплом жилье, его соплеменники наконец примут Фиону в свою большую семью?

Раздавшийся поблизости вздох прервал его мысли. Даг обернулся: Сигурд, остановившись рядом с ним, молча глядел на убранные поля, со всех сторон обступившие поселение.

– Ты был у Мины? – спросил Даг. – С ней все в порядке?

Сигурд кивнул.

– Она поправится, – ровным голосом произнес он.

– Благодарение богам, – пробормотал Даг. – Я всегда волнуюсь, когда женщина рожает, особенно с тех пор, как во время родов умерла наша мать.

Он повернулся лицом к брату.

– Мне очень жаль твоего ребенка, Сигурд. Фиона боялась, что дитя может родиться раньше срока.

– Двойня, оба мальчики.

Даг тихонько охнул. Он переживал за брата, но ему нечем было утешить его.

– Мина сказала, что, по всей вероятности, из-за этого они и родились чересчур рано. Женщины не должны рожать двоих сразу. Это неестественно.

– Мне очень жаль, – повторил Даг.

Сигурд пожал плечами.

– Будут еще дети. Фиона предупредила меня, что я не должен спать с Миной, пока она окончательно не выздоровеет.

– Пожалуй, совет не так уж и плох.

Сигурд кивнул.

– Кое-что мне не слишком понравилось. Она сказала, что я могу владеть собой не лучше дикого зверя. – Он насмешливо фыркнул. – Эта ирландка порой раздражает меня. Тебе следует почаще напоминать ей, что она рабыня.

Даг угрюмо посмотрел на брата. Похоже, Фионе так никогда и не научиться кротости, столь необходимой в ее положении. Как же все-таки ему защитить ее?