— Как?

— В монашеском платье.

— Мой братец постригся в монахи! — не удержался! Эрик, и все рассмеялись. Хотя и не очень-то веселый, этот смех помог немного разрядить напряженную атмосферу совета.

— Да-да, а вы не заметили, как изменились в последнее время его привычки? — добавил Лейв. — Интересно, какая волшебница его заколдовала?

— Я уверен, что она высокая, с волосами цвета ворона крыла…

— А, кроме того, поразительно послушна и неприхотлива, — закончил за него Конар. — Может, хватит?

— Да, конечно. Вернемся к делу, — согласился Лейв.

— Отец, нам, безусловно, необходимо соблюдать строжайшую тайну, кроме того, мне понадобится помощь всей нашей дружины.

— Скорее всего, Найалла хорошо охраняют.

— От внешних врагов. Я уверен, что в тылу его стерегут один-два человека, не больше. И все же его исчезновение могут обнаружить слишком быстро, вот тогда-то мне и понадобится поддержка нашей дружины.

— А что, если Найалл ранен или ослабел от пыток?

— Мне остается лишь верить в свою звезду, отец.

— Ну что ж, подождем, — отвечал Олаф. — Подождем, пока не вернутся разведчики и мы не выслушаем их донесения. Конар, я прошу тебя задержаться. Я хочу тебе кое-что сказать.

Все вышли, и Конар остался наедине с отцом. Олаф отошел от него на несколько шагов, потом обернулся и спросил:

— Ты получал известия от своей жены?

— Нет, не получал, — ответил Конар, покрываясь ледяным потом. — По крайней мере, в последнее время. Она писала мне, когда получила известия от Рагвальда о том, что на побережье возле замка высаживаются датчане, и я ответил ей. А с тех пор я ничего о ней не слыхал. Что-то случилось?

— Возможно, что в этом нет ничего страшного. Эрин пишет мне, что Мелисанда вместе с Рианнон отправилась морем в Вессекс, вот и все. Я полагал, что она уже известила тебя об том.

Конара бросило в жар, во рту у него пересохло, его гнев усилился вдвое из-за страха за ее судьбу.

— Ты волен возвращаться домой, Конар. Твой план может претворить в жизнь кто-то другой. Если…

— Нет, отец. Я сам выполню свой план. Сегодня. А уж тогда я действительно буду волен уехать. Подумав, Олаф кивнул.

— Пожалуй, ты прав. И если тебе удастся сегодняшняя вылазка, мы все будем свободны.

Вскоре вернулись разведчики. Найалл содержится в собственном доме Мелмордена, как раз за линией шатров, которую они устроили для себя. И, конечно же, там суетится тьма народу: монахи, торговцы, слуги. Усадьбу защищает лишь линия сторожевых постов.

Лейв и Эрик провожали Конара до внешних укреплений. Он оставил Тора на их попечение и был совершенно уверен, что они дождутся его, что они не подведут. И вот в монашеской рясе и клобуке он уже приближается к вражескому стану.

Они расступались перед ним, ирландцы и члены клана данов. Кто-то в длинных узких штанах, кто-то в панталонах до колен, с голыми волосатыми ногами. Многие кутались в шубы, спасаясь от ночного холода, и у всех на поясе висели огромные боевые топоры.

Наконец он наткнулся на одноглазого вояку в огромной медвежьей шубе.

— Что ты здесь делаешь?

— Я пришел позаботиться о душе того, кто содержится в тылу вашей армии.

— Найалл?

— Совершенно верно. Точно так же, как вы мечтаете попасть после смерти в Валгаллу, милорд Найалл мечтает об ином рае, и нуждается в проводнике.

Одноглазый кивнул и приказал Конару обождать. Через некоторое время он вернулся и сказал, что Конар может проходить: Мелмордена не волнует какой-то святоша в черном клобуке, который просится в его дом.

Конар заторопился в сторону усадьбы, которая оказалась довольно далеко от линии войска. Даже здесь, возле королевского поместья, у него под ногами путались цыплята, свиньи, овцы. Конар еще такого не видел. Куда более мощным выглядел подвластный его отцу Дублин, да и его собственная крепость за морем…

Усадьба больше смахивала на простую деревянную избу, со множеством странного вида пристроек с плетеными стенами, обмазанными глиной.

Никем не остановленный, он прошел через двор. Дверь оказалась довольно низкой. Возле нее стояли двое часовых, которые молча дали ему пройти и тут же возобновили прерванный спор.

Он наклонился, чтобы не удариться о притолоку, и прошел в главное помещение усадьбы. В очаге полыхало пламя, и висевший в комнате дым беспощадно ел глаза. Земляной пол был весь в выбоинах. На нем копошились тощие полуголые дети.

Мелморден сидел за столом в центре комнаты, показывая какие-то места на изодранной в клочья карте человеку, стоявшему у него за спиной. Когда в комнату вошел Конар, он замолчал и поднял на него глаза.

Мелморден был высок, худощав, но хорошо сложен. Его голову венчала дикая копна ярко-рыжих волос, темные глаза смотрели пронзительно. Конару с первого же момента больше всего не понравились эти маленькие, близко посаженные глаза, в которых горело алчное пламя.

Мелморден ухмылялся во весь рот, разглядывая Конара.

— Я не знаком с тобой, брат, и ты не очень-то похож на особу духовного звания. Но мне доложили, что ты явился утешать Ард-Рига, а я никогда не лишаю человека перед смертью его последних прав.

— Я не собираюсь отпускать ему грехи, Мелморден, — поклонившись, отвечал Конар. — Ведь я монах, а не священник. И пришел сюда, чтобы поддержать его силы и дать духовные наставления в эти дни великих испытаний.

— А он нуждается в священнике, — заметил Мелморден, и человек за его спиной услужливо расхохотался.

Конар испугался, не попал ли он впросак, ведь они, похоже, собираются немедленно умертвить Найалла.

— Если он выскажет такое пожелание, я пришлю священника вместо себя, — заверил Конар.

Но, по счастью, Мелморден уже утратил интерес к их беседе. Он взмахнул рукой и приказал сидевшей в углу худосочной женщине:

— Проводи его к нашему… гостю.

Она повела Конара по длинному загаженному коридору. В конце его на полу перед тяжелой дубовой дверью сидел огромный викинг.

— Монаху разрешено войти, — произнесла женщина и ушла.

Рыжеволосого варвара совершенно не интересовала персона Конара. Он лишь кивнул и пинком растворил дверь. Конар вошел в тесную, лишенную окон, вонючую каморку с заплесневелыми стенами. В первый момент о не увидел ничего, затем различил фигуру человека, сидевшего в углу на соломенной подстилке, прислонившись спиной к стене.

— Добро пожаловать, брат, — после некоторого молчания тихо произнес Найалл. — Подождите немного. Я то сижу здесь уже давно, и мои глаза успели приспособиться к темноте.

Конар тут же оказался возле своего дяди, склонился над ним.

— Ты пришел, чтобы поддержать мой дух, человече! Но я никогда не падаю духом, я знаю, что бы ни случилось — на все воля Божья. Мелморден может убить меня, но он никогда не добьется своего. И если он лишит меня жизни, моя семья отомстит ему, — голос его дяди поразительно напомнил Конару голос его деда по матери. Аэд Финнлайт был из той породы людей, которые мертвой хваткой держат то, что считают своим — и не трепещут перед ударами судьбы.

— Привет тебе, Ард-Риг, — так же тихо отвечал он Найаллу. — Однако твоя семья вовсе не намерена допустить, чтобы тебя лишили жизни.

— Кто ты? — прошептал Найалл.

— Это я, Конар.

Он почувствовал, как дядя ощупывает его лицо.

— Боже правый, Конар! Ты пришел один? Что мальчишество! Дитя мое, я стар, моя смерть не будет такой уж большой утратой. Но ты — ты молод, у тебя вся жизнь впереди!

— Дядя, у нас нет времени на разговоры. Ты в силах подняться и идти?

Найалл тут же оказался на ногах, причем весьма проворно.

— Да избежим мы гнева богов! — пробормотал Конар.

— Бога, сынок. Бога. Ты находишься в Ирландии. Твой отец принял святое крещение…

— Дядя…

— О, да, время, время! Каков твой план?

Конар скинул свои одежды.

— Накинь это.

— Но ты…

— Я прикончу юного дракона, что стережет дверь, надену его шкуру и выведу тебя вон. Понятно?

— Да, это может сработать, это может сработать…

Конар подошел к слегка приоткрытой двери. Он внимательно рассматривал в щель противника, вынув из-за пазухи кинжал.

Резким движением он распахнул дверь настежь.

Глаза викинга расширились от удивления. Он потянулся было за своим мечом, но Конар оказался проворнее: его клинок мгновенно перерезал горло часовому.

Подхватив массивное тело викинга, он торопливо сорвал с него латы, вороненый стальной шлем, кинжал, булаву и меч.

Найалл уже облекся в монашескую рясу. Он молча спрятал под нее оружие, которое протянул ему племянник, а потом придирчиво окинул Конара взглядом.

— Ого, ты вполне сойдешь за часового!

— Ну так вперед.

Теперь все зависело от их решительности и скорости.

Конар взял дядю за локоть и повел по длинному коридору. Так они добрались до той комнаты, в которой Мелморден, сидя за столом, все еще продолжал громогласно сетовать на превосходство сил противника.

Северные диалекты были весьма схожи между собой, хотя наречие данов несколько отличалось от языка, на котором говорили в Норвегии, — Конар постарался не забыть об этом, когда в двух словах попросил разрешения выпроводить монаха вон.

— Ты уже распрощался с его драгоценной душой, брат? — крикнул им вслед Мелморден и зашелся в хриплом смехе. Конар лишь молча сжал дядин локоть, и они продолжили свой путь. Им нужно было еще успеть добраться до линии расположения войск.

Его отец и братья уже смогут разглядеть их со своих наблюдательных пунктов и понять, насколько удачно выполняется их план. Остается лишь перейти за линию сторожевых постов.

Но тут позади них донесся дикий яростный вопль. Конар резко обернулся. Мелморден выскочил из дома, скрежеща зубами, надсаживая горло в каком-то зверином рыке. Выхватив меч, он в сопровождении своих стражников гнался за беглецами, осыпая их проклятиями и требуя их немедленной смерти.