Николь Джордан - Повелитель соблазна

Каро продолжала колебаться. В ней росло внутреннее сопротивление. Макс, разумеется, будет крайне ценным приобретением. И она не позволит своим личным чувствам мешать достижению общих целей.

И все же она предпочла бы вообще не иметь дела с Максом. Не была готова к сложностям, ожидающим ее по пути на остров. Он будет слишком отвлекать ее от главной задачи. Недаром стоит ему подойти ближе, как она смущается, краснеет и теряет голову. Если же он будет ее сопровождать, вряд ли она сумеет совладать со своими нервами.

Более того, она не собирается снова соблазнять его так глупо и дерзко, как в прошлый раз. И снова переживать чувство невыразимой потери после его ухода.

Но может ли она высказать эти доводы вслух?

– Все равно не думаю, что его участие – такая уж хорошая идея, – пробормотала Каро.

– Почему нет? – с любопытством спросил Макс.

– Прежде всего я никогда не прощу себе, если с ним случится несчастье.

– Сомневаюсь, что опасности могут хотя бы отдаленно сравниться с той, что встречались во время войны.

– Но экспедиция в Берберию связана с риском для жизни.

– Я готов попробовать. И хотя я не особенный поклонник приключений и авантюр, все же немного отвлечься не помешает. Вся эта привольная гражданская жизнь начинает действовать мне на нервы.

– Хотите сказать, что находите ее унылой и скучной? – мило осведомилась Каро.

– Что-то в этом роде, – сухо согласился Макс.

– В таком случае, уверяю, вы не захотите оказаться на нашем крошечном острове. Наше общество ужасно отсталое по сравнению с лондонским. Вы найдете мало удобств, к которым привыкли, а уж о светской жизни к говорить нечего. И скоро затоскуете по цивилизации, какой вы ее привыкли видеть. Кроме того, ряды поклонниц, готовых пасть к вашим ногам, значительно поредеют.

От его медленной улыбки у нее привычно сжалось сердце.

– Откровенно говоря, это основная причина моего отъезда. Здесь так и кишат заботливые маменьки, которые уже точат на меня ножи. Участие в вашем приключении даст мне хороший повод ускользнуть от молодых барышень, которые спят и видят, как бы потащить меня к алтарю.

– Совершенно верно, – хмыкнул Торн. – И я уверен, что Макс не упустит случая насладиться миром и покоем. Более того, – Торн пронзил Каро строгим взглядом, – ты, моя милая озорница, сама не прочь немного отвлечься. Общество Макса поможет хоть ненадолго забыть о судьбе Беллы. Может, он даже сумеет вытащить тебя из твоей раковины.

Каро сердито нахмурилась:

– Нет у меня никакой раковины.

– Есть, любовь моя. И бьюсь об заклад, она стала еще толще в мое отсутствие, поскольку некому в нее стучаться и теребить тебя. Ты нуждаешься в ком-то вроде Макса, чтобы постоянно дразнить тебя и не давать покоя.

– Твое отсутствие было приятной передышкой, можешь в этом не сомневаться, – парировала Каро.

Макс наблюдал за их дружеской перепалкой: ее серые глаза сверкают, щеки раскраснелись… и невыразимое желание вместе с прежним влечением охватило его.

Такая реакция удивляла. Последний, кошмарный год войны он провел в мечтах об этой женщине, но считал ее своим ангелом-хранителем, а не предметом желания. Не ожидал, что его ощущения будут такими… плотскими. Не ожидал, что чувственный голод разгорится так жарко.

Всего несколько минут назад, подойдя достаточно близко, чтобы коснуться Каро, он испытал всепоглощающую потребность поцеловать ее, ощутить вкус нежных губ, вонзиться как можно глубже в тесное тепло. Даже теперь его чресла оставались напряженными.

Его больно уязвило заявление Каро, что их любовные ласки были не чем иным, как способом удовлетворить любопытство, хотя сам Макс подозревал, что та ночь значила для нее больше, чем она была готова признать.

Его также задевала ее близкая дружба с Торном. Ни одна женщина не вызывала в нем такого свирепого укола ревности.

Кроме того, Макса поражала его собственная готовность сопровождать ее на Кирену. Не хватало еще, чтобы война снова напомнила о себе в образе очередной спасательной экспедиции. Но он в большом долгу перед Каро не только за спасение лейтенанта, но и за сохранение его собственного рассудка.

И теперь даже артиллерийская канонада не смогла бы удержать его от поездки на остров.

Он мог лгать себе и предлагать кучу доводов, чтобы оправдать свое решение. Но может, жизнь среди золотистой безмятежности острова поможет ему найти покой, которого он по-прежнему был лишен.

Но про себя он точно знал, что причина его возвращения куда серьезнее: это его шанс обнаружить, действительно ли волшебство, которое осветило ту ночь с Каро Иверс, настоящее, или это просто временные чары, наведенные красотой острова, те чары, которые не выдержат первых лучей солнца.

Сколько месяцев он провел, преследуемый ее образом! И если упустит ее сейчас, всю жизнь будет мучиться сознанием, что, возможно, совершил фатальную ошибку.

Он должен вернуться, только чтобы доказать себе, что ее странная власть над ним может быть разрушена. Что легендарная сила острова – не более чем миф.

Теперь он наверняка сможет изгнать Каро из своих мыслей, грез и снов и начать новую жизнь.

Остается убедить ее согласиться с его присутствием. Она, очевидно, вовсе не желает капитулировать.

Он вскинул голову, и их взгляды скрестились.

– Мне показалось, вы утверждали, что не боитесь меня, мисс Иверс.

Гневный блеск в ее глазах был свидетельством того, что он попал не в бровь, а в глаз.

– Я не боюсь вас!

– В таком случае не понимаю причины ваших возражений.

– Прекрасно, – бросила она, не скрывая раздражения. – Можете ехать, если хотите. Я бы заручилась пособничеством самого дьявола, если бы он помог мне найти Изабеллу.

Макс невольно улыбнулся:

– Вы ставите меня на одну ногу с дьяволом?

– По крайней мере, начинаю так думать, – отрезала она, вызывающе подбоченясь. – Конечно, мы должны быть благодарны за любое содействие, которое вы можете нам оказать, но прошу не винить меня, если будете умирать от скуки.

– Подозреваю, что скука окажется наименьшей из моих тревог, – пробормотал Макс себе под нос, тщательно скрывая свое торжество при виде капитуляции Каро.

– Значит, договорились, – удовлетворенно объявил Торн. – Вы оба завтра отплываете на Кирену.

В этот момент Макс ощутил, как мышцы живота судорожно сжались. Он знал, что это такое, нечто подобное случалось с ним перед каждым сражением: тело сковано напряжением, нервы гудят предвкушением боя, возбуждением, страхом.

Восторг опасности. Предчувствие поражения.

Макс продолжал смотреть Каро в глаза, наслаждаясь пляской гневных искорок. И все же он вполне представлял всю трудность задачи. В нем росла странная уверенность, что эта битва будет куда важнее, чем все, которые он вел до сих пор. Именно ее было настоятельно необходимо выиграть.

Обратное плавание оказалось именно таким беспокойным, как и предвидела Каро. Вынужденная близость с Максом Лейтоном то и дело воскрешала воспоминания о его прошлом посещении острова. О трех напряженных днях, которые они провели, сражаясь за жизнь человека. Об их безумной, чарующей ночи страсти. О горьковато-сладкой боли, которую она еще долго испытывала после того, как Макс исчез из ее жизни.

К досаде Каро, все мечты о нем вернулись с новой силой, а вместе с ними – чувственные фантазии, будившие в ней жажду, голод и мешавшие спокойно дышать. И хуже того: путешествие давало ему слишком много возможностей пытаться проникнуть в ее секреты, а ей – волей-неволей узнать кое-что о нем.

Но разве можно было его игнорировать, тем более что они были единственными пассажирами частной шхуны. Обедали в капитанской каюте вместе с офицерами, но, даже не оставаясь наедине с Максом, Каро находила его присутствие раздражающим, особенно в такой тесноте.

Сначала она пыталась скрываться в своей крохотной каюте, но к середине следующего дня тоска и скука выгнали ее на палубу, под порывы ледяного морского ветра, навстречу возможности встретить Макса. Как-то она увидела его у самого борта. Он стоял, опершись о поручни, словно сражаясь с ритмичным раскачиванием судна, разрезавшего серые волны. Каро опять разволновалась, вспомнив об их ночи в руинах, когда Макс смотрел на залитое лунным светом море.

Он неожиданно повернулся и встретился с ней взглядом, и Каро обдало привычным жаром.

Проклиная свое достойное всякого порицания влечение к нему, Каро нашла капитана и потребовала дать ей какое-то занятие, в надежде хоть ненадолго забыть о неотразимом мужчине с угольно-черными волосами, а заодно и о судьбе Изабеллы.

Краснощекий, дородный, уже немолодой капитан Биддик вот уже много лет был «хранителем» и вместе с Каро выполнял бесчисленные поручения. Поэтому он не только нагрузил ее бесконечной работой наряду с остальными членами команды, но и стал обучать основам судовождения и штурманского дела.

В эту ночь, когда она училась пользоваться секстантом, Макс нетерпеливо бродил по корме шхуны. К ее удивлению, он казался таким же неспокойным, как она сама.

Однако ей целых два дня удавалось избегать разговора с глазу на глаз. Третий день выдался хмурым и холодным, так что Каро нашла местечко с подветренной стороны шпангоута и принялась чинить парус.

Через несколько минут где-то справа послышался странный глухой стук. Когда стук повторился несколько раз, Каро отложила шитье и пошла посмотреть, в чем дело, осторожно шагая по палубе, огибая ящики с грузом. И остановилась, заметив Макса у бизань-мачты. Каково же было ее удивление, когда Каро заметила блеск стали в поднятой руке. Лезвие ножа сверкнуло, разрезая воздух, и вонзилось в бочонок, стоявший ярдах в десяти от мачты.

Значит, он упражняется в метании ножа! Бочонок, должно быть, пуст, поскольку жидкость оттуда не вытекала, хотя с каждым броском лезвие погружалось все глубже.