Дороги Нью-Бедфорда были залиты призрачным оранжевым светом уличных фонарей. Проезжая по городу, Кейт невольно обращала внимание на рекламные щиты, стоящие вдоль шоссе. На многих из них размещалась реклама авиаперелетов и теплоходных рейсов на острова Мартас Виньярд и Нантакет. Один из рекламных щитов, сделанный в виде огромного черного кита, приглашал посетить Музей китов.

Увидев этот щит, Кейт вздрогнула от осенившей ее догадки.

Может быть, это и был ключ? Начало той нити, которую она здесь искала?

Вилла непременно захотела бы побывать в этом музее. Она с детства интересовалась морскими млекопитающими. Брат дважды в год, весной и осенью, возил их на своей лодке в открытое море, чтобы посмотреть на миграцию китов.

Кейт хорошо помнила их первую поездку: они плыли втроем на лодке, и Вилла, еще совсем маленькая, сидела у нее на коленях… Мэтт заглушил мотор на почтительном расстоянии от китов.

– Что это? – со страхом и восторгом в голосе спросила Вилла, обхватив Кейт за шею.

– Это горбатые киты – мама со своим малышом, – объяснила Кейт.

– Видишь у них эти белые плавники? – привлек внимание младшей сестры Мэтт. Он был, как всегда, в натянутой до бровей кепке и с вечной сигаретой во рту, висящей на нижней губе. – Как раз по этим плавникам и можно определить, что это горбатые киты.

– Горбатые киты, – старательно повторила Вилла.

– Молодец! – воскликнула Кейт, и Мэтт, прищурившись, одобрительно подмигнул сестренке.

– А, как ты думаешь, что она сейчас делает? – спросил он, указывая на самку кита, которая плавала кругами, пуская огромные пузыри.

– Ловит рыбок? – воскликнула Вилла.

– Правильно, умница, – сказал Мэтт. – Она сгоняет косяк мелких рыб в одну кучу, чтобы всех их проглотить за один раз.

– Наверное, она очень голодная.

– Еще бы, – усмехнулся Мэтт. – Этим гигантам требуется много еды.

– Ты у нас такая смышленая, – произнесла Кейт, потрепав Виллу по золотисто-каштановым волосам. – Когда-нибудь ты тоже будешь заниматься морской биологией.

– Не слушай ее, детка, – отозвался Мэтт, прикуривая новую сигарету от уже выкуренной и выкидывая окурок в воду. – Когда вырастешь, ты будешь заниматься добычей устриц вместе со мной. У нас будет фирма «Хэррис & Хэррис». Мы облазим все устричные поселения от Чинкотига до Оушн-Сити и найдем Королевскую жемчужину.

– Королевскую жемчужину? Чудесно, – сказала Кейт. – Но учти: если уж ты решил втянуть в это дело Виллу, тебе придется пересмотреть некоторые свои взгляды и перестать, наконец, считать вздором все, что говорит женщина.

– Кети, сестренка, опять ты за свое.

– А, кстати, ты знаешь, что выброшенный в воду окурок может плохо сказаться на твоем улове в следующем году?

– Да? И каким это образом?

– Допустим, его проглотит луфарь, приняв за аппетитную рыбешку. Фильтр закупорит пищеварительный тракт рыбы… – и она умрет. А это значит, что исчезнет одно звено пищевой цепи, и баланс будет нарушен. Если не будет хищников, поедающих других рыбок, то будет недостаточно пищи и для твоих драгоценных устриц – они ведь питаются, помимо всего прочего, и мельчайшими частицами, которые остаются от съеденных хищниками животных.

– Да, каюсь, я нанес непоправимый вред экологии. И что ты теперь предлагаешь – под суд меня за это отдать?

– Неплохая идея.

– Кети, Кети, – сказал Мэтт. – Ты выросла на побережье… Ты знаешь о море больше, чем все эти важные профессора, которые учат тебя биологии и химии и еще бог знает чему. Ты отдаешь такие деньги, чтобы учиться у них, но на самом деле ты сама могла бы их поучить.

– Возможно, но мне тоже есть чему поучиться.

Хмурясь и улыбаясь одновременно, Мэтт затянулся сигаретой и покачал головой.

– Еще киты, – взволнованно глядя на волны, заметила Вилла, не обращающая никакого внимания на разговор Мэтта и Кейт.

В этом возрасте, когда большинство маленьких детей учат первые буквы, Вилла удивляла брата и сестру своими познаниями и интересом к морскому миру. Плавая кругами на безопасном расстоянии от китов, они наблюдали, как животные целых сорок минут охотились и резвились, выпрыгивая из воды, прежде чем продолжить свой путь на юг.

Проехав мимо щита с китом, Кейт еще некоторое время могла видеть его огромный темный силуэт, отражающийся в зеркале заднего вида. Побывала ли Вилла в этом музее, прежде чем отправиться в Фэрхейвен? Не было ли это обстоятельство ключом к разгадке ее странного исчезновения?

Кейт опустила стекло автомобиля, и в салон ворвался прохладный морской воздух. Бонни встала на задние лапы, чтобы высунуть нос наружу. Нью-Бедфорд был портовым городом, и у пристани было полно рыболовных ботов, парусных лодок и катеров. Кейт невольно подумала о том, что Мэтту здесь понравилось бы, и сердце у нее защемило. Воспоминания о брате были для нее очень болезненными. С исчезновением Виллы в его душе что-то надломилось.

Мэтт, всегда любивший уединение, теперь совсем замкнулся в себе. Море стало его единственным другом. Люди говорили, что он разговаривал сам с собой, плавая на своем боте. Он часто выходил в открытое море и, выкуривая одну сигарету за другой, подолгу глядел на проплывающих мимо китов.

Мэтт сторонился людей и жил сейчас на берегу моря в крошечной покосившейся хибаре, окруженной грудами пустых раковин. Он по-прежнему искал Королевскую жемчужину, веря, что она каким-то чудесным образом поможет вернуть Виллу домой. Он был худощавый и бородатый, и дети Чинкотига прозвали его «Отшельником».

Вздохнув, Кейт отогнала от себя печальные мысли о брате. Сердце ее не могло вынести одновременно столько переживаний. Сейчас нужно было, прежде всего, думать о Вилле…

Фэрхейвен был меньше и экзотичнее Нью-Бедфорда, но воздух здесь был такой же соленый, пахнущий морем. Проехав по мосту, соединяющему эти два города, Кейт вытащила из сумки листок, на котором детектив Абрахам О'Нейл написал адрес автозаправки «Тексако», где была в последний раз использована кредитная карта Виллы. Взглянув на адрес, Кейт развернула карту, распечатанную ей из Интернета, и нашла на ней Спаутер-стрит.

Чтобы попасть туда, нужно было проехать еще полмили прямо, одну милю налево и затем – повернуть направо, сразу после светофора.

Кейт проехала мимо лодочных мастерских, мимо комплекса офисных зданий и оказалась в районе трехподъездных двухэтажных домов. Остановившись на перекрестке со светофором, она посмотрела направо: по обе стороны улицы тянулись два ряда небольших магазинчиков, и между ними виднелся знак автозаправки «Тексако».

Магазины выглядели довольно скромными, как и сам район.

«Вилла была здесь», – подумала Кейт, и содрогнулась от пронизывающего ее насквозь холода. Это было достоверно известно. Здесь была использована ее кредитная карта: Вилла купила семь галлонов бензина по десять долларов пятьдесят центов.

Припарковав машину и оставив радио включенным, Кейт пообещала Бонни скоро вернуться и направилась к ярко освещенной автозаправке. Согласно инструкции, чтобы самостоятельно заправить машину, нужно было вставить в автомат кредитную карту и выбрать тип бензина. Подписи владельца кредитки для совершения операции не требовалось. Сердце Кейт оборвалось. Это означало, что картой Виллы мог воспользоваться кто угодно.

Кейт решила зайти в магазинчик при автозаправке. За прилавком, уткнувшись в журнал, сидел человек.

– Извините, – обратилась она к нему.

– Слушаю вас? – сказал мужчина, поднимая глаза.

– Вы хозяин этой автозаправки?

– Нет, – со смехом ответил мужчина, словно этот вопрос показался ему чрезвычайно забавным.

– А вы давно здесь работаете?

– Три года, – улыбнулся он, и Кейт почувствовала, как по ее коже побежали мурашки.

– А вы… – у нее перехватило дыхание, и она достала из своей сумочки фотографию, – вы случайно не видели эту девушку?

Мужчина взял из рук Кейт фотографию Виллы и поднес ее к глазам, чтобы лучше рассмотреть. Кейт невольно обратила внимание на его руки. Они были чистые, мягкие, белые: служащие автозаправок теперь не заливали бензин и не занимались ремонтом автомобилей. Но кто знает? Может быть, эти руки прикасались к ее сестре? Может быть, этот человек схватил Виллу, когда она приехала сюда, затащил ее в темное безлюдное место и сделал с ней что-то такое, из-за чего она не могла теперь вернуться домой к Кейт и Мэтту?

Мужчина оторвал взгляд от фотографии и посмотрел на Кейт своими мягкими темными глазами.

– Нет. Меня не было здесь в тот вечер, когда она приезжала. Но ее лицо мне, конечно, уже знакомо. Полиция нас всех опрашивала. Но никто ее здесь не видел – возможно, ее кредиткой воспользовался кто-то другой. А вы… ее сестра?

– Как вы догадались? – со слезами на глазах спросила Кейт.

– Вы очень похожи, – ответил мужчина, снова глядя на фотографию.

– Но вам известно хоть что-нибудь? Хоть что-нибудь, что может мне помочь?

Мужчина отрицательно покачал головой. Увидев, что по щекам Кейт, не выдержавшей очередной неудачи, покатились слезы, он протянул ей бумажную салфетку из стопки, лежащей рядом с кофейником.

Нет, он не мог быть тем человеком. Кейт чувствовала теперь, что это был не он.

– Полиция обыскала все окрестности. Если им что-то и удалось найти, нам об этом ничего не известно – они ничего нам не говорили. Так что, боюсь, я вряд ли чем-то могу вам помочь. Мне очень жаль, действительно, очень жаль… Простите…

– Ничего, ничего, – пробормотала Кейт.

Она положила фотографию Виллы обратно в сумочку и, опустив голову, вышла из магазина. Ураган, сотрясающий ее душу, рвался наружу. Нервы были натянуты, как струны гитары.

Она села в машину, чувствуя, как к ее горлу подступают рыдания. Бонни встревожено лизала ей руку и повизгивала, пытаясь привлечь к себе внимание, но Кейт сидела в каком-то оцепенении, не реагируя ни на что. Здесь, на этой автозаправке, она остро ощущала присутствие Виллы. Ей так хотелось взять сейчас сестру за руку, погладить ее по щеке… Но Виллы не было рядом, и Кейт становилось страшно, когда она думала о том, насколько далеко, возможно, была теперь ее сестра.