Луанн Райс - Повелитель душ

Джон вытащил из кармана рубашки визитку, которую ему оставила Кейт, и прочитал имя.

– Кэтрин, – подсказал он Тедди.

– Кэтрин Хэррис, – повторил Тедди в трубку и с солидным видом кивнул отцу, благодаря за подсказку. – Она пришла к нам сегодня…

Слушая, как сын разговаривает по телефону, Джон наполнялся чувством гордости за него. Тедди обладал природным даром общения с людьми. Ему удавалось быть в разговоре прямолинейным и деловым и при этом оставаться уважительным и доброжелательным. Когда он вырастет, из него выйдет прекрасный юрист. Да и в любой другой профессии он, вне сомнения, преуспеет.

– Да нет же, – заметил Тедди в трубку. – Она приехала к нам сегодня утром, на синей машине. Какая она? Высокая, с каштановыми волосами.

Джон весь превратился в слух. Он подался вперед, перегнувшись через стол, и наблюдал за тревожным выражением, появившимся на лице сына. Еще несколько секунд Тедди слушал, что ему говорили на другом конце провода, а потом побледнел, и глаза его наполнились слезами. Когда он положил трубку, то выглядел растерянным ребенком, каким отец его уже давно не видел. Джону все стало ясно.

– Она у них не работает, – сказал он, прежде чем сын успел сообщить ему эту новость.

– Как ты это узнал? – спросил Тедди.

– Очень просто, – спокойно ответил Джон. Больше всего ему сейчас хотелось крепко прижать к себе сына – так, как это сделала бы Тереза. Он внутренне содрогнулся при мысли о том, что могло произойти из-за его беспечности. Ведь эта женщина могла оказаться кем угодно, а Мэгги провела наедине с ней несколько часов. – Я не могу это объяснить, я просто чувствовал, что это так.

– Но она казалась… – беспомощно промолвил Тедди.

– Такой хорошей, – продолжил за него Джон, думая о том, что каким-то образом им все же удалось избежать несчастья. – Все преступники стараются казаться такими.

Наступил вечер. Кейт Хэррис стояла под душем, и потоки воды струились по ее телу. Она сделала воду такой горячей, какую только могла выдержать, и вся ванная комната наполнилась паром, а зеркало запотело. Ее сестра верила в целебные свойства воды. Когда она была чем-нибудь расстроена, то всегда отправлялась искупаться в море или принять душ.

«Вода уносит с собой все тревоги», – так сказала бы Вилла, закутываясь в полотенце, свежая и бодрая после морских волн. Глаза ее всегда излучали какой-то внутренний свет, а саму ее переполняла энергия и сила.

«Неужели, Кейт, ты этого не чувствуешь? Ведь как бы тебе ни было больно, плохо, ужасно – вода смоет все…» «Ты еще слишком молода, чтобы рассуждать об этом», – притворно хмурясь, ответила бы ей Кейт. Но в действительности она очень гордилась своей младшей сестрой. Вилла была художницей – возвышенным, тонко чувствующим человеком. По своей натуре – импульсивной, легкой и неугомонной – она была полной противоположностью серьезной и сдержанной Кейт. Сестры родились и выросли в штате Виргиния, на морском побережье острова Чинкотиг, известного своими пони. Они все время проводили вместе, но были очень разными.

«Послушай меня, Кейт. Не нужно все принимать так близко к сердцу. Живи, как дышишь, а все плохое пусть уносит вода. Бери пример с пони: посмотри, как они купаются и резвятся… А как они очаровательны, когда смотрят куда-то вдаль своими задумчивыми глазами и жадно вдыхают морской воздух!»

Сейчас Кейт решила последовать совету своей сестры. Она стояла под душем гостиничного номера и, вспоминая слова Виллы, надеялась, что вода поможет ей восстановить душевные силы. Кейт даже попробовала петь, как это делала сестра, начиная с того времени, когда была совсем маленькой девочкой. Звонкий голос Виллы был слышен по всей округе, но ее это нисколько не смущало.

В комнате залаяла Бонни – шотландский терьер Виллы. Кейт быстро закрутила краны и прислушалась – в дверь кто-то стучал. Душ действительно помог ей немного расслабиться, но сейчас достигнутое спокойствие мгновенно улетучилось. Сердце бешено забилось. Она никого не ждала.

– Одну минуту! – крикнула Кейт, поспешно надевая махровый халат, висевший на двери ванной комнаты.

Бонни стояла у двери и старательно лаяла. Гостиница была маленькая – в ней было всего шесть уютных комнат. Кейт выбрала ее потому, что она располагалась на берегу моря, а главное – сюда пускали с животными. Вилла останавливалась здесь полгода назад. Тогда она прислала Кейт открытку, в которой рассказывала, как нравится Бонни на побережье.

– Успокойся, Бон, – сказала Кейт. – Все хорошо.

В дверь снова постучали, но Кейт все еще не решалась открыть. В этой старой гостинице не было дверных глазков: хозяева Баркли и Фелисити Дженкинсы не позаботились о том, чтобы снабдить двери этими удобными приспособлениями. Но зато всем номерам были даны весьма оригинальные названия: «Морской прилив», «Дневные лилии», «Красный домик», «Сельская ярмарка», «Маяк» и комната Кейт – «Белые паруса». Это были названия картин местного художника Хью Ренвика.

– Кто там? – спросила Кейт.

– Джон О'Рурк, – ответил голос из-за двери.

Кейт прислонилась к дверному косяку: страх улетучился, и по ее телу разлилась нега. С каких пор стала она так панически бояться стука в дверь?

– Мисс Хэррис, вы меня слышите?

– Да-да, – отозвалась Кейт.

Она схватила сухое полотенце и впопыхах стала вытирать голову.

– Сейчас я оденусь и выйду к вам, давайте встретимся внизу в вестибюле через несколько минут. Хорошо?

– Хорошо, – ответил Джон.

Кейт услышала звук удаляющихся шагов и глубоко вздохнула. «Я приехала сюда ради этой встречи», – сказала она себе. Джон О'Рурк был единственным человеком, который мог ей помочь. Кейт торопилась изо всех сил, одной рукой вытирая волосы, а другой натягивая джинсы, и Бонни, решившая, что они идут гулять, уже тащила свой красный поводок.

Гостиница «Восточный ветер» находилась на высоком крутом берегу – как раз посередине между домом О'Рурков и маяком Сильвер Бэй. Это был белый дом с широким крыльцом, остроконечной крышей и черными ставнями, на которых были вырезаны полумесяцы. Он был построен полтора века назад и когда-то находился рядом с маяком, где отец Баркли Дженкинса служил смотрителем.

Когда маяк оборудовали автоматической системой, администрация города продала Баркли старый домик и разрешила перевезти его на другое место. Баркли стал использовать дом как гостиницу и дал ей название «Восточный ветер», в честь господствовавшего на побережье ветра. Гостиница приносила ему некоторый доход, и, кроме этого, он подрабатывал смотрителем автоматического маяка, а также, будучи мастером на все руки, нанимался ремонтировать дома жителям их городка. Как-то раз Джон и Тереза пригласили Баркли починить крышу их дома. С этого все и началось…

Джон сидел в вестибюле и пил чай, принесенный Фелисити Дженкинс. Она была удивлена его приходом и с трудом скрывала свое любопытство. Знала ли она о том, что было между ее мужем и женой Джона, или Баркли сумел сохранить это в тайне?

– Пожалуйста, Джон, угощайся, – предложила Фелисити, ставя перед ним тарелку с печеньем в виде тыквенных фонариков, которые делают на Хэллоуин. – И возьми с собой для детей. Я всегда готовлю это печенье на Хэллоуин: Калеб в детстве его просто обожал.

– Спасибо, – поблагодарил Джон, взяв одно печенье только для того, чтобы не обидеть хозяйку.

Они были знакомы давным-давно, еще со школьных времен, когда дружили парами – Джон с Терезой и Баркли с Фелисити. Однако сейчас их с Фелисити объединяло еще и то, что оба они пережили супружескую измену, хотя Фелисити, возможно, и не догадывалась о том, что Баркли и Тереза были любовниками и тайно встречались на морском побережье.

– Не стесняйся, – сказала Фелисити, пододвигая к нему тарелку, – возьми детям печенье. Кстати, как-то на днях я видела Мэгги, она каталась на велосипеде – прелестная девочка!

Джон посмотрел на часы. Несмотря на протесты сына, Джон попросил миссис Уилкокс побыть с детьми часок, пока он не вернется домой. Тедди, считавший себя достаточно взрослым, говорил, что сам может позаботиться о сестре, но после всех событий сегодняшнего дня Джон решил перестраховаться. Он тщательно запер за собой двери и сел в машину. Брейнер проскользнул следом за ним, и они вместе отправились на встречу с Кейт Хэррис.

Фелисити так и стояла рядом, глядя, как Джон жует печенье. Он чувствовал на себе ее пристальный взгляд, и ему казалось, что та хочет его о чем-то спросить. Возможно, ей все было известно. Фелисити была крепкой и сильной женщиной, привыкшей к физическому труду. Ее белокурые волосы были собраны в небрежный пучок, а взгляд был острым и проницательным.

– Как дела у Калеба? – поинтересовался Джон, стараясь предотвратить начало опасного разговора.

– Замечательно, – ответила Фелисити, и слова полились нескончаемым потоком. – Сейчас, слава богу, все просто отлично. Он работает вместе с отцом. Они с Баркли красят маяк. Все эти штормы сделали свое дело, и маяк совсем потерял внешний вид, а теперь, с приближением зимы…

– Ну, вот и прекрасно, – сказал Джон (при имени Баркли выражение его лица сделалось напряженным), – я очень рад за вашего сына.

– У нас с Калебом больше не было никаких проблем, после того случая…

– Ну, вот и хорошо.

– Да никаких проблем и быть не могло, – улыбнулась Фелисити. – Мальчишки есть мальчишки, но многие люди нетерпимы к их проделкам. Я так благодарна этому замечательному доктору, который убедил суд присяжных…

В этот момент они услышали звук закрываемой наверху двери. Фелисити дотронулась до руки Джона и улыбнулась.

– Загадочная особа, – заметила она. – Никогда раньше не была в наших краях, но прекрасно обо всем осведомлена. Кажется, у нас уже останавливалась ее сестра. Она что – твоя клиентка?

Джон отрицательно покачал головой, отряхнул пальцы от крошек и поднялся с места.