Солнце уже давно зашло. Везде горели воткнутые в землю факелы. Они отбрасывали огромные пляшущие тени на высокие деревья. Со всех сторон неслась монотонная дробь военных барабанов. Атмосфера становилась все напряженней, все чего-то ожидали. И вдруг на середину обширной поляны вышел худощавый человек. Он был очень высок, и это еще более подчеркивалось украшением на его голове, состоявшим из страусовых перьев, выкрашенных в красный и зеленый цвет. На нем было мало одежды, своим видом он символизировал прошлое страны. Он пел на одном из африканских диалектов песню, в которой европейцы не понимали ни слова. Милос переводил гостям его пение:

— С возникновением мира Великий Бог Мтили отправился по всем странам, от глубокого моря на юге до высоких гор на севере. Он искал самые плодородные долины, чтобы дать родину храбрейшим мужчинам. Когда он достиг Саламба, то сделал остановку, ибо понял, что это обетованная земля. Затем он кликнул к себе Ндану, свою жену, самую красивую из всех богинь, чтобы она жила с ним и заботилась о продолжении их рода. Воины Саламба должны были быть храбрыми, как львы и быстрыми, как газели. И тогда Мтили стал львом, а Ндана — газелью. Они встретились на этом месте, а плодом их любви стал народ Саламба. Наше представление сегодня реконструирует божественную брачную ночь и рождение нации.

Пение закончилось, и около сотни мужчин выскочили из-под деревьев и стали исполнять горячий эротический танец. Все они были высокими и мускулистыми. На шеях сверкали необычные желто-коричневые ожерелья. Милос объяснил, что они выполнены из волос гривы льва, которого каждый из этих воинов сразил своим копьем или задушил собственными руками. Их набедренные повязки тоже были сделаны из волос львиной гривы. В диком ритме они притопывали ногами, и это вскоре начало возбуждать и Исиду, и ее последователей. Затем танцоры ускорили темп. Он стал напряженнее и импульсивнее, и в этот момент на площадке появилась группа юных девушек. Их движения соблазняли. Без всякого смущения они выставляли свои груди. На них были юбки из травы, а на головах — венки, сплетенные из цветов гибискуса. Их рослые, восхитительные тела излучали неотразимую чувственность.

И вот обе группы начали сближаться, а танец стал еще более вихревым, сексуальным. Дробь барабанов оглушала. Исида схватилась за подлокотники своего кресла, чтобы не вскочить и не смешаться с танцующими.

Вдруг глухо зазвучали трубы. Мужчины обнажили свои поблескивающие от влаги внушительные детородные инструменты, торчавшие, словно выставленные для атаки копья. Девушки сначала остановились в ожидании, положив руки на покачивающиеся бедра, а затем сбросили свои юбки на землю. Воины упали к их ногам, и каждая из них поставила ногу на плечо своего мужчины. С диким звериным криком воины схватили в объятия девушек, выкрикивавших непонятные слова.

— Они просят мужчин сделать им львят, — объяснил Милос, и его голос стал хриплым от сдерживаемого волнения. — Этот культ еще древнее, чем культ Осириса, — обернулся он к Исиде.

Жрица ничего не ответила. В оцепенении смотрела она, как мужчины валили на спину женщин и со свирепостью львов бросались на них сверху. Йозеф Грунвальд вскочил, задыхаясь от рвущегося из горла крика. Его взгляд стал диким, а вены на голове вздулись. Он расстегнул брюки и начал себя мастурбировать. Все мужчины и женщины вокруг него стали ему подражать. Когда молодые люди на поляне достигли оргазма, подле них появился мужчина-акушер. Он тоже включился в ритуал. Четверо воинов подвели к нему газель.


— Он — лев, Бог Мтили, — тяжело дыша, проговорил Милос.

Мужчины держали животное, которое отбивалось от них, а акушер монотонно пел с высоко поднятой головой. Потом он взревел, как будто и впрямь был львом, а один из воинов перерезал газели горло.

Праздник закончился. Зрители постепенно расходились. Милос встал. Он выглядел измученным. Он был единственным, кто не испытал от этого зрелища удовлетворения, в мыслях он был с белокурой английской девушкой.

Глава седьмая

За двумя зайцами

Министр был в ярости. Он ударил кулаком по письменному столу так, что бумаги полетели на пол.

— Свет не видел таких идиотов! — орал он на дрожавшего от страха руководителя строительной фирмы. — Я же приказывал вам передвинуть статую, а не ломать! Вы соображаете, что натворили? Вы разрушили бесценную древнюю реликвию, произведение несравненной красоты, невосполнимую часть нашего национального наследия! Туристы приезжали сюда за тысячу миль, чтобы полюбоваться ею. А теперь? — Он перевел дух, выпрямился и гневно указал из окна на кучу мусора, видневшуюся вдали. — А теперь это только пыль и щебенка!

— Это был несчастный случай, ваше превосходительство! — рыдал в отчаянии строитель.

— Несчастный случай? — снова взревел министр. — Вы что, всерьез думаете, что министерство вам это еще и оплатит?

Строитель сжался еще больше. Разрушение статуи действительно было несчастным случаем, но если он за работу не получит денег, то это вообще будет катастрофой.

— Ваше превосходительство, я должен заплатить моим рабочим. Иначе они будут голодать, их жены и дочери вынуждены будут заняться проституцией, а моя семья пойдет просить милостыню, — молил он. — Пожалейте нас!

Министр был неумолим.

— Я еще должен и оплатить это разгильдяйство? В следующий раз я лучше найму Чингисхана. Он по сравнению с вами образец заботы и внимания к окружающей среде. Хватит с вами возиться. Я не хочу вас больше видеть!

Убитый горем строитель поплелся из кабинета, глотая горькие слезы. На улице к нему подошел человек, который, как оказалось, терпеливо ожидал именно его.

— Мой друг, — сказал он, — сегодня ваш счастливый день. Я все знаю о маленькой неудаче, которая постигла вас со злополучной статуей. Но один иностранный гражданин просит оказать ему любезность, за которую он готов хорошо заплатить.

Руководитель стройки согласился отправиться в гостиницу, в которой остановился Мориба.

— Я всего лишь хотел знать, — объяснил ему Мориба, — когда будет перевозиться голова Осириса в Каир и будет ли ее охранять полиция?

В номер вошла Анна, и у незадачливого строителя при виде ее на глаза навернулись слезы. Мориба бросил ему пачку банкнотов. Аллах действительно был милосердным.

— После успешного завершения нашего дела вы получите другую половину, — сказал улыбаясь Мориба.

Благодарный египтянин бросился к телефону и дал соответствующие указания бригадиру.


В среду Луи Халефи связался по телефону со своим коллегой профессором Халидом и сообщил, что завтра прилетит в Каир. Халид обещал показать ему золотую находку. Поговорив с французом, он позвонил бригадиру на стройку.

— Завтра я заберу голову и сам отвезу в Каир. Побеспокойтесь об охране.

Мориба узнал об этом разговоре через десять минут.

Анна мрачно заметила:

— К ней уже сейчас приставлена целая команда полицейских, а когда повезут в Каир, ее будут охранять бдительнее, чем девственницу!

Мориба презрительно фыркнул.

— Немного денег, и все будет улажено. Нет, много денег и… — Он не закончил фразу и схватился за телефон.

Поздним утром в четверг профессор Халид припарковал свой зеленый «БМВ» возле деревянной строительной времянки, в которой хранилась золотая голова. Она была завернута в мешковину, рабочие перенесли ее в багажник автомобиля. Одна полицейская машина поехала впереди «БМВ», другая — сзади, для прикрытия. Когда все три машины отправились, бригадир набрал номер телефона и доложил, что голову увезли.

Все произошло в жаркий полдень на безлюдном участке шоссе, проходившего по пустыне. Ехавшая впереди полицейская машина успела уйти довольно далеко от «БМВ», когда Халид заметил девушку.

Вся в пыли, в изодранном платье, она стояла на обочине. Ее автомобиль сошел с проезжей части, передние колеса завязли в песке. Когда машина Халида приблизилась, девушка опустилась на колени. Он затормозил и выскочил из машины.

— Что случилось? Вы не ранены? — воскликнул профессор, помогая ей подняться.

Несмотря на ее жалкий вид, Халид успел разглядеть, что девушка очень красива. Когда он подвел ее к своему «БМВ», появилась вторая машина полиции, но почему-то проехала мимо не останавливаясь. Халид помог девушке сесть на переднее сиденье, и тут перед ним внезапно возник неизвестно откуда появившийся черный великан.

— Спокойно! — Мориба наставил на профессора пистолет.

Анна в это время вытирала со своего лица пыль и поправляла платье.

— Что вам нужно? — спросил Халид.

Мориба не стал что-либо объяснять. Сев за руль, он направил «БМВ» в пустыню.

— Ну вот, наконец-то мы на месте, — сказал он с дружелюбной улыбкой. — Даже идя по жаре, вы через несколько часов доберетесь до главной дороги, и вас наверняка кто-нибудь подберет. Прощайте.

Халида подобрал грузовик, который вез овощи на базар. Халефи побывал за это время в его бюро и, не найдя профессора, отправился в гостиницу.

Они встретились лишь на следующее утро, и Халид рассказал, что произошло. Француз молча слушал, пока ученый описывал своих похитителей.

— Необыкновенно красивая девушка и огромный черный парень… — повторил Халефи задумчиво. — Я думаю, что я знаю, кто это. Но объясните мне, почему вы остановились, везя столь ценный груз?

— Египет — страна пустынь, — объяснил Халид. — Здесь не оставляют человека в беде. Если кто-либо бросит человека в пустыне, то впоследствии непременно и сам погибнет. А к тому же, — добавил он извиняющимся тоном, — она была очень хороша.

Халефи поставил в известность о случившемся полицию. Халид, в свою очередь, потребовал объяснений от водителя второй полицейской машины.