— Мать честная! — воскликнул с восхищением журналист. — У нас будет несколько сногсшибательных снимков.

Вместе с учительницей они расчехлили фотоаппараты и яростно защелкали затворами. И не зря. Внутри поверженного колосса оказалась вторая голова. Она медленно выкатилась на землю. Несомненно, это была голова египетского бога с классическим лицом. Высокие скулы, сильный подбородок и чеканный нос являли собой подлинное произведение искусства. И, судя по всему, она была отлита из чистого золота.

Естественно, это вызвало страшный переполох.

Руководитель стройки отнес голову в палатку, где хранился инструмент, и помчался к телефону, чтобы сообщить о случившемся в министерство. К концу дня профессор Халид из Национального музея в Каире уже изучал находку.

Наступил вечер, все автобусы уже давно разъехались. Руководитель стройки наблюдал за тем, как Халид ощупывает золотую голову.

— Что это, профессор? Это ценная вещь?

Халид укоризненно посмотрел на него.

— Самое замечательное то, что это голова легендарного Осириса, о котором я только читал. Это придает находке особую ценность. Я бы хотел услышать мнение компетентного специалиста… Ну, а пока нужно принять все необходимые меры предосторожности. Позаботьтесь об охране и о том, чтобы не было лишних разговоров. Ни одно слово не должно вылететь отсюда, пока находка не будет обследована.

В конце концов голову поместили в домик для строителей, который закрыли на ключ и у дверей поставили полицейского. Руководитель стройки поклялся, что о находке рабочие будут молчать. Но откуда ему было знать, что оказавшийся в числе туристов журналист уже настрочил сообщение об удивительной находке и вместе с фотографиями передал прессе.

Халид в ту же ночь пытался дозвониться в Париж к профессору Луи Халефи, но безуспешно — связь была нарушена.


Президент Милос бушевал в своем дворце в Ибари. Орал на министров и их помощников, никого не слушал на заседаниях кабинета. При всем том он и сам не мог объяснить причину дурного расположения духа. Не Анна была тому причиной. Хотя она и была талантливой любовницей, в последние недели она его больше раздражала, нежели возбуждала. И он даже почувствовал облегчение, когда она уехала.

Нет, Милос не потерял своего интереса к сексу. Появление Исиды вновь вернуло ему страсть к любовным утехам. Но даже и эта экзотичная женщина не смогла ему дать то, о чем он мечтал. Все чаще он ловил себя на мысли, что думает о Сандре. Он вспоминал ее походку, звук голоса, улыбку. Но самым необычным для него было то, что к ней он, как ни к одной женщине доселе, стремился каждой своей клеточкой. А добраться до нее не мог.

И сегодня, как и во все последние дни, он, уединившись, погрузился в мечты о белокурой англичанке. К действительности его вернул личный секретарь. Войдя, он осторожно напомнил, что Исида и ее сподвижники пришли на назначенное совещание по вопросу поисков утраченного Золотого фаллоса.

Члены секты Исиды вместе с Милосом выслушали сообщение полиции. Без особого труда ее агенты установили, что Дональд и Сандра побывали в кемпинге на руднике, и сделали из этого соответствующие выводы. Пока Милос присматривался к Халефи, птички упорхнули и, видимо, прихватили с собой в Лондон талисман. В посольство Саламба в Лондоне было послано секретное указание отыскать певицу и футболиста.

— Не беспокойтесь. — Грунвальд улыбнулся Милосу. — Пусть ваши дипломаты дадут нам адрес, остальное сделает Исида. Возможно, не обойдется без применения силы, но зато мы получим то, что ищем, и никто из Саламба не будет в этом замешан.

Милос испугался. Он коршуном налетел на банкира.

— С головы девушки не должен упасть ни один волос. С ее другом можете делать все, что хотите, но с ней ничего не должно случиться!

Грунвальд и Исида удивленно уставились на него, пораженные этой вспышкой.

— Мы поступим так, как сочтем нужным, — возразил Грунвальд и сбросил руку Милоса, которой тот было схватил его за галстук.

Лицо Милоса побагровело. Но прежде чем он успел что-то сказать или сделать, между ними оказалась Исида.

— Не следует спорить о том, чего еще не случилось, — погасила она назревающий конфликт. — У нас достаточно своих методов убеждения и без насилия. Я обещаю вам, что сама вступлю в контакт с девушкой. А вы, — она резко повернулась к Грунвальду, — будете точно следовать моим указаниям. Вы меня поняли?

— Все будет так, как вы пожелаете, — поспешно пообещал Грунвальд.

Это Милоса не успокоило. Хотя Исида и будет главным лицом в этой операции, он не мог отделаться от сомнений и страха за Сандру.

— Можем мы наконец продолжить? — холодно спросила Исида.

Милос обязался предоставить в их распоряжение храм, который в будущем должен стать храмом наслаждения и привлечь мужчин и женщин со всего мира. Они обсудили еще несколько практических вопросов. Поклонники культа Исиды доставят в Ибари части статуи, найденные за последние годы.

В конце заседания Исида мягко сказала Милосу:

— Мы надеемся завтра получить весть из посольства в Лондоне. А сегодня ночью Исида хотела бы выразить вам признательность за ваше гостеприимство.

Милос кивнул в знак согласия и покинул кабинет для совещаний. Исида, проводив его внимательным взглядом, покачала головой.

— Мне не нравится, что президент безумно влюблен в англичанку. Как бы он не натворил глупостей! Мы должны быть осторожны. Наша единственная задача — заполучить Золотой фаллос. Слабые стороны Милоса не должны помешать нашим планам! Сегодня ночью Исида снова возьмет его под контроль. А все вы будете играть свои роли.

Вечером в большом соборе, освещенном многочисленными свечами, состоялся праздник Исиды. Построенные под готику своды были обтянуты красной тканью, стены украшали эротические сцены. В центральном нефе стояли массивные стулья и столы, уставленные сверкающими хрустальными графинами с вином и сервизами с самыми разнообразными яствами. В боковых нефах манили к себе кушетки с шелковыми подушками. За главным алтарем возвышалась видимая со всех мест золотая скульптура. Это была статуя Осириса, но без головы и фаллоса.

Милос и его министры были восхищены великолепной статуей, но Исида, которая на этот раз приветствовала их официально, печально промолвила:

— Прошли столетия, прежде чем были найдены торс и другие части тела. Но то, что в скульптуре недостает кое-чего, не волновало тех, кто не разделял нашего вероисповедания. Они видели в скульптуре всего лишь произведение искусства, не больше. Для нас же художественные достоинства не имеют никакого значения, пока мы не найдем все остальное. Только тогда можно будет вновь пробудить Осириса к жизни. Нам нужна его голова, чтобы быть мудрыми, и Золотой фаллос, чтобы получать наслаждение, которое даст всем новую жизнь.

Первая половина вечера была посвящена обеду. Гостей и хозяев обслуживали слуги, набранные из местных жителей. Подаваемые блюда, по словам Исиды, входили в меню жрецов и жриц богини Исиды еще тысячу лет тому назад. Милосу еду подала сама Исида на серебряной тарелке со словами:

— Угощайтесь дарами страны Древнего Нила.

Голос Исиды звучал кротко и нежно, как звук флейты, но весь ее облик действовал подавляюще на президента. Она опять облачилась в роскошные одеяния, которые были на ней на Бали, и гости взирали на женщину из давно минувшей эпохи, полные внутреннего благоговения.

Кушанье, которое она предложила Милосу, было составлено из мяса козленка, приправленного незнакомыми экзотическими пряностями и украшенного финиками, инжиром и медом. Милос осторожно попробовал его и нашел вкусным.

Вино тоже было необычным: темно-красное, тяжелое и крепкое.

Когда трапеза была закончена, Милоса отвели к кушетке возле алтаря. Остальные гости разместились на соседних кушетках. Исида и две ее служительницы торжественно встали перед статуей без головы.

Воздух был густым от сладкого аромата экзотических цветов и терпкого запаха редкостных пряностей. После обильной еды и хмельного вина Милоса одолевала сонливость. Сквозь полуопущенные веки он видел, как Исида взяла из шкатулки кипарисового дерева свиток папируса.

Сегодняшний ритуал был совершенно не похож на те, которые ему были уже знакомы. Она читала молитву с подъемом, а ее помощницы подпевали ей. Милос вдруг почувствовал себя освобожденным от всех забот и волнений. Он закрыл потяжелевшие веки, но его рассудок оставался трезвым. Исида стояла перед ним, захватывающая и манящая. Он попытался встать и пойти к ней, но ноги словно налились свинцом, и он не мог тронуться с места. Милос беспомощно уставился на искусительницу, насмешливая улыбка которой жалила его и не давала возможности сбросить оцепенение.

Другая женщина, в облегающем костюме, колготках и туфлях на высоких каблуках, стояла возле Исиды. К своему удивлению и ужасу Милос узнал в ней Сандру. Он хотел ей что-то крикнуть, позвать к себе, сказать, чтобы отошла от жрицы, но не мог произнести ни слова. Сандра оперлась на алтарь и обняла золотую статую. Исида принялась не спеша ее раздевать. Впервые Милос увидел этот заветный треугольник из нежного золотистого пуха, который он так часто себе представлял и к которому так стремился. Но ритуалом заправляла Исида, а не он. Каждое прикосновение Исиды к девушке причиняло ему адскую боль. Сандра же, казалось, жертвовала собой добровольно. Ее глаза светились, и она стонала от удовольствия под ласками Исиды.

Милос увидел, что и его окружение тоже втянуто в этот ритуал наслаждений. На всех кушетках пары занимались любовью. Только он был один. И в то время как они удовлетворялись, он был приговорен к страшному испытанию: женщина, которую он любил, совращалась Исидой.

Когда любовное возбуждение Сандры постепенно улеглось, он очнулся от оцепенения, замахал руками и закричал: