— Тебе придется выйти, — сказал он спокойно, но твердо.

Так как это было последнее указание, полученное непосредственно от него, ибо в последующие дни приказы будут отдавать другие люди, она решила встать и выйти вместе с ними.

— Сеньора, — остановил ее тихий голос Консуэло.

Шейла остановилась, и жена Хуана быстро подошла к ней, что-то пробормотала по-испански и протянула ей тяжелую мексиканскую шаль, в которую завернулась Шейла, благодарно улыбнувшись заботливой женщине.

Рафага придержал дверь, пропуская Шейлу. Гул голосов мгновенно стих, как только они вышли на крыльцо. Люди стояли, спешившись, и людей было больше, чем лошадей.

Двое всадников были уже на лошадях — Ларедо и еще один незнакомый ей человек. Еще двое прощались со своими семьями.

Рафага взял Шейлу за локоть и подвел к лошади, которую придерживал Хуан. В какое-то мгновение Шейла решила, что Рафага возьмет ее с собой. Она неподвижно стояла рядом, пока он пристраивал свою винтовку. Потом он повернулся к ней, все еще не отпуская ее руку, и привлек к себе.

— Это для тех, кто остается. — Рафага по-прежнему говорил ровно и спокойно. — Они будут знать, что ты моя женщина и что обидеть тебя — значит нанести оскорбление мне.

Шейла не сопротивлялась, когда он обнял ее. Она подняла голову, и он запечатлел на ее губах властный, сладкий и краткий поцелуй.

Ее губы трепетали, когда Рафага отпустил их. Но он все еще держал ее руки и прижимал ее к груди, пытливо заглядывая ей в лицо.

— Когда я поеду со двора, ты будешь стоять здесь рядом с Хуаном и смотреть мне вслед. Не уходи в дом, пока остальные не разойдутся, — велел он.

Она понимающе кивнула, Рафага отпустил ее и ловко вскочил в седло. Шейла подошла к Хуану, а Рафага поскакал вперед, удаляясь от нее. Вскоре его нагнали четверо остальных всадников. Ларедо притронулся к полям шляпы, прощаясь с Шейлой, и пришпорил коня.

Розовые лучи солнца окрасили небо, когда пятеро всадников выехали на дорогу, ведущую из каньона. Шейла подождала, пока они совсем не скрылись из вида. Рафага ни разу не обернулся, чтобы посмотреть на нее, с горечью констатировала она.

15

С отъездом Рафаги дом опустел. В тишине Шейла слышала только биение собственного сердца. Она бесцельно бродила по комнате, не в силах унять тревогу.

Снаружи полуденное солнце уже начало клониться к горным вершинам на западе. Если дневные часы так долго тянутся, как же она скоротает ночь? — думала Шейла. Она присела на кровать, обхватила себя руками и прикрыла глаза.

«Быть может, ты станешь скучать обо мне», — поддразнивал ее Рафага. «Ни за что!» — ответила она тогда. Но она помнила его сильное тело, его опытные руки, ласкавшие и возбуждавшие ее, его губы, его поцелуи, лишавшие ее воли и разума.

Но самым ярким было воспоминание о его вторжении в ее пылающее лоно. При одной мысли об этом в ней начал разгораться голодный огонь, а сердце защемило от желания его увидеть. Шейла в волнении поднялась и снова принялась мерить шагами комнату.

Она называла его зверем, животным, но чем она лучше, если изнывает без его ласк? Она провела дрожащими пальцами по волосам. Господи, что же с ней произошло за это короткое время? В кого она превратилась? Сможет ли когда-нибудь другой мужчина удовлетворить ее?

Она вспомнила, какое отвращение внушил ей Брэд, грубо надругавшийся над ее телом. Прикосновения Ларедо совсем не возбуждали ее. Один только Рафага обладал неограниченной властью над ее чувствами. Почему? Почему так? — спрашивала она себя, понимая, что на такие вопросы не может быть ответа.

Глубоко вздохнув, она открыла глаза и замерла от страха. За окном, прислонившись к столбу, стоял убийца Брэда! Его маленькие наглые глазки через стекло неотрывно следили за ней. На губах блуждала похотливая улыбка.

Шейла отпрянула от окна, дрожа от испуга и отвращения. Уже давно она не встречала его, но вот он опять здесь, за дверью, несет свою службу — сторожит ее!

Шейла отошла в дальний угол комнаты. Ноги не держали ее, она рухнула на стул, цепляясь мысленно за спасительные слова Рафаги о том, что теперь она — его женщина. Никто не смеет дотронуться до нее, не рискуя вызвать гнев Рафаги.

Впервые Шейла подумала о том, что может случиться с ней, если Рафага не вернется. Теперь она страстно молила Бога о его скором и благополучном возвращении. Всякие мысли о побеге были отброшены. Шестое чувство подсказывало ей, что человек за окном осведомлен о каждом ее шаге. Внутри дома или рядом с Хуаном она будет в безопасности. В любом другом месте ее будет поджидать убийца Брэда.

Стук в дверь заставил Шейлу вздрогнуть.

— К-кто т-там? — проговорила она дрогнувшим голосом, пытаясь взять себя в руки.

— Это я, Хуан, — ответил ей знакомый голос.

Шейла вздохнула с облегчением.

— Войдите, — сказала она уже более уверенным тоном.

Хуан вошел, оставив дверь открытой, как этого требовало приличие.

— Я подумал, может быть, сеньора желает проехаться верхом, — произнес он по-английски, правда, с чудовищным акцентом. Он держался с удивительным достоинством, учтиво и даже галантно, как подобает хозяину по отношению к гостье.

— Да-да, с удовольствием, — кивнула Шейла, обрадовавшись возможности хотя бы на время покинуть опустевший дом и забыть о безмолвной угрозе, исходящей от человека за его стенами.

Оседланная чалая кобыла уже ждала ее, привязанная к столбу. Шейла поспешила к ней, не глядя на охранника, но чувствуя на себе его горящий взгляд. Она забралась в седло и с нетерпением ждала Хуана, не чувствуя себя в безопасности до тех пор, пока они не отъехали от дома.

— Сеньора скачет так быстро, как будто ее преследует сам дьявол, — заметил Хуан, когда Шейла немного осадила лошадь.

— Человек, который охраняет дом и которого тоже зовут Хуаном, не нравится мне, — произнесла она, стараясь не выказывать страха.

— Я понимаю. — Вот и все, что она услышала в ответ.

Поездка верхом в компании Хуана помогла Шейле вернуть душевное равновесие. Ей не хотелось возвращаться, но Хуан пообещал, что на следующий день они опять могут отправиться верхом. Шейла с удовольствием согласилась.

Шел третий день отсутствия Рафаги, безмолвная пустота дома давила на Шейлу. Поэтому когда подъехал Хуан, ведя на поводу ее чалую кобылу, она со всех ног выскочила из дома. Охранник придержал кобылу, пока она взбиралась на нее, и Шейла благодарно улыбнулась ему.

Что же до человека, который пристрелил Брэда, то с того дня он больше не появлялся. Шейла ничего не спрашивала, но чувствовала, что к этому приложил руку Хуан. Он знал, как сильна была ее неприязнь к тому, другому Хуану.

С каждой послеобеденной прогулкой в Шейле росло чувство признательности Хуану за его учтивость, спокойное достоинство и неизменную дружелюбную улыбку. Шейла тоже улыбнулась ему в ответ, когда они погнали своих лошадей легким галопом через луг перед каньоном. Только оказавшись на краю луга, они позволили лошадям перейти на шаг.

Лошадь пританцовывала под ней, и Шейла похлопала ее по грациозной шее, подставив лицо ветру и с удовольствием ощущая на щеках его прохладу.

— Как прекрасно вырваться из дома, — пылко призналась Шейла. — Мне так неуютно в пустом доме, никак не могу справиться со своими страхами.

— Я понимаю вас, — кивнул Хуан, — я чувствую то же самое, когда Консуэло уходит из дома, чтобы приготовить вам еду. Но скоро Рафага вернется, и вам не будет так одиноко.

При упоминании его имени сердце подпрыгнуло у нее в груди. Похоже, она просто-напросто сошла с ума! Но Хуан не поймет, если она станет спорить с ним. Да Шейла и сама понимала, что скучает и жаждет благополучного возвращения Рафаги.

— Вы давно знаете Рафагу? — спросила она.

— Давно, — ответил он так, словно потерял счет годам.

— А как вы с ним познакомились?

— Я ухаживал за лошадьми на одном большом ранчо. Я хорошо делал свою работу, — гордо проговорил он. — Мой брат попал в тюрьму вместе с тремя другими парнями, из-за наркотиков. Он передал мне через верных людей, что один человек собирается вызволить его. Я должен был помочь этому человеку, потому что мой брат в тюрьме совсем сходил с ума. Я отправился к тюрьме, чтобы хоть чем-то быть полезным в этом опасном деле.

Хуан задумался, а когда он заговорил снова, его акцент стал еще заметнее.

— Был жаркий полдень, сиеста. Все отдыхали, ни единой живой души вокруг. Я подумал, что тот человек не появится, так тихо было кругом. И вдруг я услыхал шум, выстрелы, потом выбежали люди. Я увидел брата и позвал его. Он бросился ко мне, и тут грянул выстрел. Я увидел, что брат упал, бросился к нему. Он был тяжело ранен. Кто-то сказал мне, где можно укрыться, и я потащил брата туда.

Позднее тот человек присоединился к нам, он осмотрел брата и сказал, что уже ничего нельзя сделать и что я должен оставить его. Но я отказался, ведь это был мой брат. Человек посмотрел на меня долгим взглядом, а потом сказал, чтобы я взял брата и поехал за ним. Вот так я и встретил Рафагу, — закончил свой рассказ Хуан.

— И он привез вас сюда? — спросила Шейла, и тот утвердительно кивнул. — А что стало с вашим братом? Он выжил?

— Да.

Они подъехали к затененному южному склону каньона. Впереди была крутая тропа, ведущая к выходу из каньона, к свободе. Она посмотрела на Хуана.

— Почему вы остались здесь? Вы же не совершили никакого преступления. У вас не было причин скрываться.

— Здесь остался мой брат, — мягко и терпеливо объяснил он. — Позднее Рафага перевез сюда наши семьи. Он хороший человек. Да и место это неплохое для жилья. Я ухаживаю за лошадьми. У моей семьи есть еда, на одежду денег хватает. Это бедная страна, сеньора, но мы живем лучше многих других.

— Ну а как же ваши дети? Здесь нет школы, где они могли бы научиться читать и писать. А уехать отсюда они не могут.

— Я учу их английскому языку, и, может быть, когда-нибудь они уедут в Америку. — Он гордо вскинул подбородок, и Шейла поняла, что он воспринял ее слова как намек, что он недостаточно хорошо заботится о своей семье. — Детям нужно учиться.